Карен Рэнни - Когда он вернется
Аласдер положил перо и откинулся на спинку кресла.
Как просто было бы произнести эти слова: «Я не хочу быть графом Шербурном». Этот титул никогда не был ему нужен.
Но мысль о том, что какой-то неизвестный ему родственник будет распоряжаться судьбой Патриции и Брэндидж-Холла, была ему неприятна. Аласдеру не нравилось, когда на его пути вставали препятствия. Тем более не нравилось, когда ему диктовали. Он хотел жить той жизнью, которую выбрал сам, а не той, которую ему хотят навязать.
Скольким Макреям было позволено выбирать спою судьбу? Эта неожиданная мысль показалась Аласдеру любопытной. Он встал и отошел к окну.
– Оставьте меня одного на пять минут, – не оборачиваясь, попросил он.
– Я не смогу подтвердить вашу подпись, если не увижу своими глазами, как вы будете подписывать, – терпеливо возразил Эймс, будто разговаривал с ребенком.
– Я не стану подписывать, пока вы не вернетесь.
Дверь за его спиной открылась и закрылась.
Часы на каминной полке отсчитывали минуты. Аласдер повернулся и увидел свое отражение в выпуклом стекле зеркала в виде солнца с расходящимися лучами. «Интересно, – подумал он, глядя на свое искаженное отражение, – каким меня видят люди?»
Капитаном, разумеется. Человеком, которому дорога его семья. Членом клана Макреев. Кораблестроителем.
А может быть, самонадеянным дураком, забывшим о тех лишениях, которые испытали его соотечественники, когда обустраивали свою жизнь на мысе Гилмур. Изабел назвала его алчным, и при этом ее глаза сверкали, как осколки изумрудов. Однако до этого мгновения смысл ее слов до него не доходил.
В качестве капитана «Стойкого» Аласдер привык брать на себя ответственность не только за корабль, но – что было гораздо важнее – и за своих матросов. Однако он с легкостью отказался от ответственности, когда дело коснулось его женитьбы и наследства. Он больше думал о том, что попал в неприятную ситуацию, чем о возможных последствиях своих действий, которые могут сказаться па других людях.
Разве он может оставить незащищенной Патрицию? А доверить Эймсу управление делами своих предков и своею отца?
Но еще важнее было то, что он не мог бросить на произвол судьбы Изабел.
«Я не причиню тебе зла, Изабел». Эти слова были им сказаны. На деле же он поступил так, что хуже некуда. Пусть с ней и грубо обращался ее отец, все же она была защищена от остального мира. А, он, вместо того чтобы предоставить ей святилище брака, пообещал дать денег и свободу. Но ведь и он, Аласдер, не был свободен. Он связан невидимыми узами с теми, кого любит.
Он мечтал жениться на девушке со своей родины, но образы его подруг детства в последние дни поблекли и стали просто воспоминанием.
А главное место в его сознании самым мистическим образом заняла Изабел.
«Не прикасайтесь ко мне, Макрей». Ее отказ от него был более чем очевиден. Но скорее всего это было лишь отражением его собственного отношения к ней.
Он ни разу не поцеловал свою жену. Эта мысль поразила Аласдера, словно стрела, выпущенная из туго натянутого лука. Он ни разу не прикоснулся к ней так, как ему хотелось, – не случайно, когда поправлял ее бандаж, – а намеренно.
В его воображении неожиданно возникла Изабел: ее тонкие пальцы гладят мраморное бедро скульптуры, изучают линию гладкого живота, мускулы руки.
Аласдер никогда не считал себя ревнивым. Но вчера вечером он приревновал ее к скульптуре неизвестного юноши, который умер несколько веков назад, но который предоставил свое тело пальцам Изабел.
Это к его телу она должна была прикасаться. Что стоили его мысли о ее защите и об ответственности за нее? Они вдруг отступили перед голой правдой. Ему захотелось, чтобы это его бедра Изабел гладила своими пальцами, а не холодный мрамор статуи. Он хотел видеть выражение удивления на ее лице, когда она будет прикасаться к нему.
Он знает, что надо делать. Шагнув к двери, он открыл ее и позвал Эймса.
Глава 17
Изабел обернулась на звук шагов. К ним решительно приближался Аласдер.
– Ты уверена, что не хочешь еще раз подумать над моим предложением, дорогая? – спросила Патриция. – Твоё общество мне правда будет очень приятно. Ты ведь останешься со мной, Изабел?
Изабел улыбнулась.
– Вы так добры, – сказала она, и неожиданно у нее на глазах выступили слезы. Она погладила Патрицию по руке и встала, глядя на Аласдера. Изабел не чувствовали себя ни храброй, ни дерзкой. Сожаление – вот что она ощутила. А еще печаль.
Аласдер был одет так же, как накануне вечером, – в камзол, жилет и брюки. На корабле на нем обычно были лишь рубашка и бриджи. Иногда Изабел видела, как он стоит на носу, а ветер с океана треплет его рубашку. Один раз рядом с ним сидела кошка Генриетта, и оба они внимательно смотрели на бесконечное движение волн. Воспоминание об этой трогательной сцене надолго останется в ее памяти.
Без бороды Аласдер выглядел другим человеком. Капитан, командовавший «Стойким», был совсем не похож на этого хорошо одетого джентльмена. Она никогда не будет подходящей женой для такого человека, а вот капитан чем-то трогал душу Изабел, вызывал восхищение и еще какие-то чувства, которым она не смела дать определение.
Ее капитан был удивительно человечным. Временами высокомерным и, конечно же, упрямым, но он был добр к ней и заботлив.
Возможно, со временем она сможет говорить о нем в беседе со знакомыми ей замужними женщинами. «Я была замужем за привлекательным мужчиной с глазами голубыми, как небо, – будет она им рассказывать. – Это был человек чести, и он был мне предан». И эти воображаемые женщины будут кивать, но вряд ли ей поверят.
Аласдер подошел, и она увидела чернильное пятно на указательном и большом пальцах. Значит, он уже отказался от наследства.
«Уходите, Макрей».
Изабел опустила глаза, не зная, как произнести эти слова, которые, возможно, будут самыми трудными в ее жизни.
– Я хочу вернуться в Шотландию, – сказала она, прежде чем Аласдер успел заговорить. – Вы обещали отвезти меня туда, куда я захочу. Отвезите меня домой, Макрей. Я хочу пережить свой позор у себя на родине.
– Ты считаешь позором быть моей женой? – Его голубые глаза сверкнули, и выражение лица стало жестким.
– Мы не женаты, Макрей. Во всяком случае, для англичан. Мне стало известно, что в Англии не признаются браки, заключенные в Шотландии.
Изабел хотела уйти, но он схватил ее за руку.
– О чем ты говоришь?
– Вам была нужна свобода, Макрей. Вы получили то, что хотели. Забирайте ее.
Отвергнутый собственной женой, Аласдер с досадой обернулся к Патриции.
– Это правда? Она кивнула.
– К сожалению. Так что и аннулировать ничего не надо, Аласдер.
