Джил Грегори - Моя долгожданная любовь
— Таково мое желание, Много-Орлиных-Перьев. Эта белая женщина останется в нашем отряде и станет одной из цисцистас. Будучи главным шаманом октоуна, можешь ли ты привести какую-нибудь причину, по которой она не должна остаться с нами?
— Майюнахута не пожелал дать мне видения этой белой женщины, — неохотно ответил остролицый индеец.
Его челюсти сжались, когда он остановил взгляд маленьких ястребиных глаз на бледной девушке, молча сидевшей рядом.
— Но я скажу тебе, что чувствует моя душа. Моя душа желает, чтобы она умерла! Хотя сегодня ты обрядил ее в одежду нашего племени, совершенно очевидно, что она здесь чужая. Она белая женщина! И хотя она удивительно похожа на твою дочку Поющую олениху, тасум которой после кончины отправился к Хеаммавихио, мы не должны забывать, что она не Поющая олениха. У нее кожа белой женщины и глаза, подобные речной воде! Она дочь тех, кто убил твою дочь! Убей ее и развей свое горе! Отомсти за смерть Поющей оленихи, Той-Которая-Знает-Правду, Маленькой звезды и всех тех, кого убили наши враги! Вот путь, которым я советую тебе следовать! Убей ее и познай радость отмщения!
— Нет! — против воли воскликнула Брайони, и глаза всех присутствовавших уставились на нее. Больше она не могла сдержать панического страха. — Два медведя, вы мудрый и рассудительный человек, — обратилась она к вождю, умоляюще сложив руки. — Моя смерть не поможет вернуть к жизни Поющую олениху или кого-то еще! Я ничего не сделала ни вам, ни вашему народу…
— Замолчи! — приказал старый вождь, нахмурившись так же, как это было предыдущей ночью, когда она поддалась импульсу. — Ты ничего не знаешь о наших обычаях, белая женщина, и твой голос ничего не значит, когда дело касается таинств октоуна. Не пытайся заговорить вновь! Быстрый олень, ты слышал мое желание и мнение Много-Орлиных-Перьев. Теперь скажи, что ты думаешь о том, как нам поступить с твоей пленницей, женщиной, которую ты нашел во время бури и привел в наш лагерь?
Быстрый олень скрестил руки на могучей груди и заговорил, обращаясь к вождю и не оглядываясь ни на Брайони, ни на знахаря:
— Я знаю, что твое решение будет самым мудрым, Два медведя. Но если ты желаешь знать, что чувствует моя душа, то я скажу тебе, что, на мой взгляд, нам следует оставить у себя эту белую женщину, эту Наездницу-в-бурю, и научить ее нашим обычаям. Мы заберем ее из мира белого человека и покажем, как живут цисцистас. Пусть это будет ответом на гибель Поющей оленихи, местью, более соответствующей нашему предназначению. Если белые люди в резервации пытались учить нас своим обычаям, многие из которых дурны и ненавистны для нас, то давайте научим эту белую женщину праведному пути, которым следуем мы, чтобы она могла познать силу и мудрость нашего народа. Таков мой ответ тебе.
Повисло молчание. Брайони чувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Она не осмеливалась ни шевельнуться, ни вздохнуть, ожидая приговора вождя. Когда Два медведя заговорил, она прикрыла глаза и молилась о том, чтобы ее пощадили.
— Пленная белая женщина, которую с этой минуты мы будем называть Наездницей-в-бурю, останется с нами и изучит наши обычаи, а мы сделаем ее одной из нас, дочерью цисцистас, членом отряда наших воинов октоуна, и наступит день, когда она станет женой одного из наших храбрецов. Она будет жить в типи Женщины-антилопы, а на'го' Быстрого оленя и другие женщины нашего лагеря обучат ее всему, что она должна знать. А когда кто-то пожелает сделать Наездницу-в-бурю своей суженой, он придет ко мне со своими приношениями, и я определю, достоин ли он этого.
Выслушав речь вождя, Много-Орлиных-Перьев подался вперед, и Брайони в тусклом свете жилища показалось, что глаза его горят ненавистью. Но Два медведя лишь покуривал свою деревянную трубку и не обратил никакого внимания на негодование шамана.
— Я сказал, — заявил вождь в заключение, — и так тому и быть.
Брайони облегченно вздохнула. Но все же, благодаря судьбу за такое благоприятное для нее решение, она ощущала гнетущую тяжесть на душе. Верно, ей сохранили жизнь, но разве определенная этим решением ее судьба — это то, на что она рассчитывала? Ее единственным желанием было воссоединиться с Джимом, жить с ним опять в радости и любви. А теперь она даже не смела загадывать, увидит ли когда-нибудь его вновь. Хотя ей предстояло стать членом племени, она оставалась пленницей. Увидит ли она Джима? Дэнни, Трайпл Стар? Опечалится ли муж, доказавший свое безразличие по отношению к ней, тем, что она никогда не вернется? Она попыталась скрыть слезы, слепившие ее глаза, когда Быстрый олень поднял ее с земли.
— Я опять отведу тебя в типи моей наго. У нас много дел, и тебе многому надо научиться.
На его красивом медном лице она не прочла никакого намека на триумф, удовлетворение, никакого знака, что он доволен решением вождя. Брайони обернулась к вождю, когда воин повел ее к выходу.
— Бла…годарю тебя, Два медведя, — тихо произнесла она, встретившись с вождем взглядом.
Даже если Два медведя и заметил в ее огромных глазах муку, он не подал и виду; вместо этого он лишь кивнул и поднял руку в знак прощания:
— Мы еще поговорим, Наездница-в-бурю. Когда придет срок, мне нужно будет многое сказать тебе.
Затем ее увели из типи, не оставив даже возможности задуматься над словами, сказанными им. На сердце у девушки было тяжело, ее переполняло отчаяние, а Быстрый олень вновь увлекал ее в серую морось зимнего утра.
Глава 11
Тусклое солнце садилось за горизонт. По прерии брела одинокая фигура. Изящная и грациозная, несмотря на тяжелую накидку из бизоньей шкуры поверх одежды из оленьей кожи, женщина медленно двигалась в восточном направлении, ее руки были нагружены грудой веток и коры. Она то останавливалась, чтобы наклониться и подобрать еще одну ветку, то быстро двигалась дальше по мерзлой земле. Вскоре, посмотрев на заходящее светило, она неторопливо направилась к типи, расположенным за небольшим холмом.
Уже прошло почти три недели с тех пор, как Брайони приютили у себя шайены. Она привыкла к рутине жизни индейского лагеря и быстро усваивала все то, чему ее учили Женщина-антилопа и другие. Поскольку лагерь кочевал в направлении Пограничных равнин Llano Estacado[12], ее руки и голова были всегда заняты. Ежедневно она вместе с Женщиной-антилопой разбирала и грузила типи со всеми столбами, вещами и утварью на повозку, которую везли за собой пони, следовавшие с племенем дальше на запад по протяженной пустынной местности среди высокогорных равнин. Когда отряд добирался до места ночевки, в обязанность женщин каждой семьи входили сборка и установка типи, разборка вещей, собирание хвороста для костра и приготовление еды для мужей и детей. Скоро Брайони усвоила, что зятья отвечали за добывание еды, замужние дочери приносили мясо своим матерям для приготовления, а затем доставляли готовую пищу обратно в свои жилища. Однако у Женщины-антилопы не осталось в живых никого, кроме Быстрого оленя, поэтому во время каждой трапезы он был их единственным гостем. Чаще всего он беседовал лишь с матерью на их языке, не удостаивая Брайони вниманием. Хотя девушка понемногу начинала понимать обрывки фраз на шайенском языке, все же не поспевала следить за их быстрой речью, и чаще всего молча поглощала еду, опустив долу глаза, глубоко пряча свои мысли, которые уносились далеко, очень далеко от этих мест.
