Кэрол Финч - Сокровище любви
О, как ей не хватает отца, пронеслось в голове у Шандры. На свете не будет другого такого человека, как Меррил д'Эвре. Она обречена постоянно сравнивать всех своих знакомых мужчин с жизнелюбивым французом, который умел использовать и ценить каждое мгновение, подаренное ему Богом на этой земле.
Дойдя до кровати, Нолан отпустил Шандру, и странное чувство одиночества охватило ее. Всего мгновение назад она танцевала от переполнявшей ее радости, а сейчас грустит, будто покинутый ребенок. Даже выпитое вино не может заменить ей крепких надежных объятий. Шандре так хочется, чтобы ее утешали, заботились о ней, как в детстве. Ей не хватало тепла и ласки, которую давал ей отец. Дни, проведенные с Ноланом в пути, напомнили ей то время, когда она путешествовала с отцом. И теперь, отдавшись во власть воспоминаний, она желала, чтобы ее обнимали сильные мужские руки.
Нолан постарался напустить на себя безразличный вид. Он понимал, что если сию минуту не покинет комнату, то не сможет ручаться за свои действия. Наблюдая за резвящейся Шандрой, он поймал себя на мысли, что хочет стать улыбкой, играющей у нее на губах. И если она не перестанет смотреть на него с таким странным выражением, он окончательно потеряет голову. Нолан поклонился и решительно шагнул к двери.
– Не уходи, – пробормотала Шандра.
– Я должен идти, – проворчал он, не оборачиваясь, чтобы не мучить себя видом беззащитной обворожительной Шандры.
– Я хочу, чтобы ты любил меня прямо сейчас. Я хочу тебя, – вырвалось у нее. Выпитое вино совершенно разрушило барьеры ее сдержанности.
Нолан так стиснул ручку двери, что чуть не расколол ее надвое. Он прекрасно знал, что вместо дикой кошки говорит хмель, но отклонить ее предложение было нелегко.
Шандра уставилась ему в спину, казавшуюся шире, чем обычно, из-за того, что у нее все еще двоилось в глазах.
– Ты слышишь меня? – Она тщетно старалась сосредоточить взгляд. Нолан превратился для нее в громадную гору в дверях. – Я хочу, чтобы ты любил меня.
Меньше всего на свете Нолан ожидал услышать от обольстительной ведьмы такое! Черт возьми, ведь есть же предел человеческому терпению! Если он сделает, как она хочет, то утром ему несдобровать. Вспомнив, как ловко она обшаривает карманы, Нолан залез в карман сюртука, проверяя, на месте ли обрывок карты. Но на сей раз Шандру, похоже, совершенно не интересовало содержимое его карманов. Нолан почти пожалел об этом. Так было бы гораздо лучше для них обоих.
Стиснув зубы, Нолан схватил Шандру за руки и поволок к кровати.
– Ложись спать, – приказал он внезапно охрипшим голосом. – Ты много выпила, да и я тоже. Мы играем с огнем.
Но когда Шандра взглянула на него с неприкрытой страстью в глазах, Нолан едва не сгорел заживо. Господи, да пусть бы ему оторвали ногу – это было бы менее болезненно, чем созерцать такую красавицу и не иметь возможности утолить свою страсть. От этого можно сойти с ума.
У Нолана были тысячи причин отказать ей, но его язык словно прилип к гортани, а Шандра тем временем возилась с кружевными оборками платья. Лиф спустился вниз, обнажив ее грудь, и Нолан шумно втянул в себя воздух. Трясущимися руками он поправил платье у нее на плечах.
Однако его благородные попытки противостоять искусу не увенчались успехом. Шандра расстегнула платье и спустила его до талии, открыв взору Нолана кружевную нижнюю сорочку, которая скорее подчеркивала, чем скрывала ее белоснежную плоть. У Нолана пересохло в горле, и руки его сами собой коснулись ее соблазнительных округлостей.
– Я нахожу тебя чрезвычайно привлекательным, – заявила Шандра. Выпитое вино развязало ей язык. – Я часто думала, как бы это было у нас.
Нолан судорожно сглотнул. Сердце его бешено застучало.
– Правда? – осипшим голосом вымолвил он.
Зеленое атласное платье полетело на пол, и руки Нолана обвили ее тонкую талию. Маска сдержанной суровости исчезла с его лица, сменившись откровенным желанием. Шандра взглянула на него из-под полуопущенных век, прижав его ладонь к своей обнаженной коже. Она была слишком неопытна, чтобы скрыть свое вожделение, и Нолан поддался искушению и привлек к себе ее податливое тело. Воспоминания о мгновениях близости в Натчезе и здесь, в Натчидочесе, приводили Нолана в неистовство. Он жаждет ее, отчаянно, безумно. Он готов ласкать ее бесконечно, особенно когда она так смотрит на него. Черт подери, как он может сказать ей «нет», если его естество кричит «да»?
– Твои ласки волнуют меня, – призналась она. – У тебя сильные и нежные руки. Любящие руки…
Шандра встала на цыпочки и потянулась к его губам. Самообладание Нолана растаяло как дым. Все тайные желания и чувства всплыли из глубин затуманенного сознания, унося остатки здравого смысла.
Это было последней каплей. Он приподнял Шандру, давая ей почувствовать всю силу своего желания, и впился в ее рот жадным поцелуем, словно голодающий, долгое время лишенный живительной влаги и пищи. У нее перехватило дыхание, и она вцепилась в него, но он не отрывался от ее губ.
Чувства наконец-то взяли верх над разумом. В эту минуту самым важным для него стало удовлетворение желаний, копившихся в нем уже которую неделю. Нолан жаждал нырнуть в омут страсти и развеять колдовские чары Шандры.
Шандра ласкала Нолана с не меньшей жадностью, бессознательно стремясь ощутить его всем телом. Нолан пробудил в ней женские инстинкты, и ощущения нахлынули на нее, как раскаленная лава из жерла огнедышащего вулкана. Она отвечала на его ласки с каким-то самоотречением, желая его с непостижимой силой.
Нолан рванул ее сорочку, и ткань треснула. Но Шандре было все равно. Она и сама случайно оторвала несколько пуговиц от его рубашки, изнемогая от желания коснуться его мускулистой груди. Еще ни разу она не имела возможности почувствовать биение его сердца под своей рукой. Еще ни разу не была так безрассудна… пока Нолан Эллиот не вызвал ее сокровенные желания. Чувства захлестывали ее, как воды реки, вышедшей из берегов. Нолан – весь горячая плоть и мускулы, и она томилась от желания познать каждый дюйм этой плоти.
Внезапно она ощутила особый, возбуждающий запах, который теперь стал частью их обоих, и у нее закружилась голова. Как во сне ее руки скользнули по его груди к животу, срывая с него одежды. Его стальные мускулы так приятно гладить! Она ужасно возбуждается, чувствуя, как вся эта мощь трепещет под ее ласкающими руками.
Сердце ее колотилось, как пташка в клетке, рвущаяся на свободу. Шандра никак не могла насытить томление, разгоравшееся внутри. Она стремилась стать частью его дикой силы, до самозабвения желая чего-то, чему не знала пока названия.
