Элизабет Бикон - Ловелас и скромница
— Неблагодарный!
— А какой толк от бутылки, если у нас нет штопора? — весело сказал он.
— Бывают же такие неблагодарные люди! — строго повторила она. — А я нашла стакан, так что, если вы не сможете аккуратно разбить бутылку, капитан, тогда стыд вам и срам!
— А вы серьезно думаете, моя прелесть, что купцы, к которым я имею смелость себя причислять, только и знают, что развлекаться на острове Эспаньола, соблазнять подружек пиратов и ударом о камень открывать бутылки с ромом?
— Насколько я понимаю, вы должны это уметь.
— Представьте себе, мне не приходилось этого делать, так что, когда мы отсюда выберемся, нужно будет устранить этот промах.
— Вы возьмете меня с собой? — с тоской прошептала она и подумала, уж не ударили ли ей в голову пары доброго вина, вырвавшиеся из бутылки, как только Бен аккуратно отбил горлышко об край кровати.
— Куда именно, мисс Уэллс?
— Куда угодно, — честно призналась она, не в силах скрыть страстное желание быть всегда рядом с ним.
— Да вы не представляете, как трудно приходится леди на корабле! — отрезал он, будто действительно мог взять ее с собой.
— Вы сильно заблуждаетесь, — возразила она.
— Откуда вы можете это знать, мисс Уэллс? Жизнь на корабле лишена удобств и полна опасностей, в книгах ее описывают совсем не такой.
— Принимая во внимание ваш рост, я могу представить, что каждый ваш шаг опасен, но я провела детство на военном корабле, так что не думайте, что я ничего не знаю о жизни в море.
— Вы хотите сказать, что вы — дочь моряка? — недоверчиво переспросил Бен.
— Я родилась на фрегате моего отца, в самый разгар сражения. Грохот пальбы и страх часто вызывают такие последствия, понимаете? И меня не назвали в честь этого фрегата только потому, что я оказалась девочкой — во всяком случае, так объяснила мне мама.
— Просто не знаешь, чего от вас ожидать, мисс Уэллс! — с уважением сказал Бен и протянул ей наполненный до половины стакан вина, которое оказалось очень хорошим даже на ее неискушенный вкус.
— Уж не боитесь ли вы, что я напьюсь и стану буянить? — неуверенно спросила она. Как прекрасно было бы произнести тост в честь любви, переплести с ним руки и выпить вина из одного стакана, касаясь губами одного и того же места.
— Думаю, женщина с вашим примерным прошлым знает свою меру.
— Ваше доверие утешительно, но я оставила корабль в десять лет, когда была слишком юной, чтобы привыкнуть к спиртному, и, к моему большому сожалению, слишком взрослой, чтобы и дальше бороздить море в обществе матросов.
— Как раз в этом возрасте я впервые поднялся на борт судна.
— Правда, таким маленьким?
— Для своего возраста я был достаточно рослым и сильным, так что можно считать, что я рос на корабле.
— Это я понимаю, но все равно ваша мать наверняка не хотела, чтобы вы ушли в море.
— Она умерла, — коротко сказал он, будто это все объясняло.
— Когда вы отсутствовали?
— Нет, как раз перед тем, как я должен был уйти в море.
— Простите, я не знала.
— С тех пор прошло много лет, к тому же она долго болела.
— От этого вам не было легче.
— Я думал, что, если ей не придется обо мне заботиться, она сможет больше денег тратить на себя и выздоровеет, но что я тогда понимал! Однако думаю, мне стоит поблагодарить отца за то, что он заставил меня так рано встать на ноги — если уж больше не за что.
— Бен, я все равно не верю, что за этим стоит он! — осмелела она, разгоряченная вином.
— Почему? Ведь он принес мне и моей матери столько горя!
— Но вы не выросли бы таким, если бы он был слабым, непорядочным человеком, каким вы его считаете!
— Кажется, вы сделали мне очень лестный комплимент. Но я предлагаю пить вино и закусывать хлебом, пока мы с вами не скажем или не сделаем того, о чем потом пожалеем. — Он отломил от буханки и протянул ей большую горбушку.
Несносный человек! Шарлотта вонзила зубы в хрустящую корочку с таким аппетитом, будто ничего вкуснее не ела. День тянулся, и дешевый хлеб с примесями, который ели бедняки, приправленный острым голодом и этой интимной близостью Бена Шоу, делали его настоящим деликатесом.
— Нет смысла экономить, — сказал Бен, протягивая ей второй ломоть. — Завтра он будет уже совсем черствым, так что мы не сможем его разломить.
— К этому времени мы будем уже на свободе, — упрямо заявила она.
— Может быть. — Он рискнул налить ей еще полстакана вина, словно желая сменить тему разговора.
— Вы поразительно упрямый человек, Бен Шоу, — сказала она, со вздохом возвращая ему пустой стакан.
— Так оно и есть, и, по моим соображениям, это делает нас вполне подходящей парой. — Он опустился спиной на кровать, не выпуская ее из объятий, и она опять уютно устроилась на его груди, будто на самой мягкой постели.
— Правильно, — еле ворочая языком, пробормотала она и уснула, чему последовал и мистер Шоу.
Глава 8
Бен не мог сказать, сколько часов он спал, так как в этом глухом заключении невозможно было определить, день сейчас или ночь. Разбудили его слабые звуки снаружи, за толстой дверью, которые он уловил своим острым слухом, и в то же время Шарлотта пошевелилась в его объятиях. Значит, она тоже проснулась и пытается понять, что их ожидает. Главарю шайке стоило бы ограничить число своих громил, знающих о его истинных целях. Из напавших на него сегодня подонков очень многие отлично знали Бена Шоу и его соратников, так что страх за свою шкуру наверняка помешает им причинить ему вред. Он хорошо представлял, как разгневается Кит, если что-нибудь случится с ним или с женщиной, которую его друг считает находящейся под своей защитой. В этот момент слабый свет заставил его зажмурить глаза, привыкшие к непроницаемой темноте.
— Ну что за прелесть! — произнес писклявый голос, и его обладатель повелительным жестом приказал своему спутнику поднять фонарь так, чтобы свет падал прямо на пленников. — Боже, сколько же лет прошло! — протянул он с удовлетворением.
Стараясь скрыть удивление, что видит перед собой не отца, а своего единокровного братца, Бен с недоумением почувствовал, как Шарлотта напряглась и замерла при первых же звуках этого пронзительного голоса. Что она могла знать о лорде Белдастоу, известном своим подлым нравом? Видимо, более чем достаточно — если судить по дрожи отвращения, пробежавшей по ее телу. При мысли, что Белдастоу может коснуться Шарлотты, Бена охватила ярость, грозившаяся вырваться наружу. Неужели его отец способен запятнать все, что есть хорошего в его жизни? Неужели он снова послал своего законного сынка насмехаться над старшим сыном, рожденным вне брака? Внезапно прошлое Шарлотты показалось ему более загадочным, чем его собственное, и он поразился, как он раньше этого не понял.
