Кристина Уэллс - Порочная игра
— Это вас не касается, — сказал он и раздраженно добавил: — Я знаю, как защитить то, что считаю своим. — Его горячечный взгляд встретил ее взгляд и удержал его, и стремление принадлежать Вейну разрослось, подступило к груди.
Да, Сара хотела его, всегда втайне хотела его. Выйти за него замуж… От этой мысли по спине пробежала дрожь.
Но Сара ничего не могла дать ему в обмен. Ее способность любить всем сердцем скончалась в первый год брака. С тех пор Сара ожесточилась. О, как она ожесточилась! Иногда она не узнавала саму себя, не понимала, откуда берутся эти едкие, злые слова, что она так часто произносила. Жизнь с Бринсли научила ее тому, что лучшей защитой является нападение. А он был, в общем и целом, человеком слабым. Не таким, как Вейн, чья сила характера ощущалась даже физически.
Нет, Вейн не остановится, пока не сомнет все линии ее обороны, пока не оставит ее беззащитной, пока не поработит ее. Даже за те недолгие часы, что она провела с ним в ту ночь, Сара почувствовала, как тает ее способность владеть собой. Сара чувствовала, что льнет к нему, что готова покориться. Она боялась даже думать о природе этого влечения, чтобы окончательно не потерять себя.
Вейн опасен. Она не позволит ему властвовать над ней. И, разумеется, не примет его предложение, если оно сделано из соображений благотворительности или из чувства долга, направленного явно не по адресу.
Сара переплела пальцы и глубоко вздохнула.
— Лорд Вейн, я очень благодарна вам за рыцарское предложение. Есть несколько причин, по которым я должна вам отказать, но позвольте мне назвать лишь одну: у меня не может быть детей.
Его черные брови сдвинулись к переносице. Несмотря на решение отказать ему, сердце у Сары упало. Это было важно для него. Конечно, это было для него важно.
— Простите, но вы уверены? Возможно, ваш муж… Она покачала головой, не в силах скрыть горечи.
— Нет. Уверяю вас. Бринсли способен… был способен… зачать ребенка.
Он пытливо смотрел в ее лицо, но Сара не могла заставить себя сказать больше, не могла рассказать Вейну о внебрачном ребенке Бринсли. Это унижение было выше ее сил. Конечно, маркиз, должно быть, догадался, но сказать об этом вслух…
— Не вижу в этом препятствий, — сказал он наконец. — У меня четверо братьев, и у одного из них есть сыновья. Я ничего не имею против того, чтобы передать титул любому из них.
Потрясенная, она сжала сплетенные пальцы.
— Каждый мужчина хочет оставить после себя сына. Это так естественно. — Даже Бринсли, у которого не было ничего, кроме долгов и дурной крови, часто горевал по поводу их бездетности. И Саре приходилось молча сносить его попреки.
И она, и Бринсли получали от плотских утех немалое наслаждение. Даже после того, как она поняла, что Бринсли за человек. Она много раз уступала плотским желаниям Бринсли, несмотря на то что ее любовь к нему зачахла и умерла. В глубине души Сара считала, что ее бездетность — наказание за похоть, за неспособность усмирить желания плоти.
При всей своей хитрости, Бринсли не смог распознать в ней эту слабость. Нет сомнений, что он считал себя неотразимым. Самодовольный осел.
Но Вейн — другое дело. Несмотря на то, что Сара настойчиво убеждала его в том, что была вынуждена отдаться ему той ночью, сама она правду знала. Ее отклик на его страсть был свободным и страстным. Вейн заставил Сару испытывать то, что ни ее сердце, ни тело никогда до этого не испытывали.
Но долго ли ей придется ждать того момента, когда он решит использовать эту слабость против нее? Стоит только поддаться ему, и она утратит волю и независимость. Сара не могла во второй раз совершить ошибку, отдавая мужчине власть над собой.
— Подумайте об отце, — с нажимом сказал Вейн. — Этот скандал запятнает не только вас.
У Сары сжалось горло при мысли о том, какой урон она едва не нанесла своей развратностью и глупостью. Она признала силу этого аргумента. Сара понимала, что линия ее обороны слабеет и скоро падет.
— Возможно, Фолкнер сохранит нашу… тайну, — в последней отчаянной попытке что-то ему противопоставить сказала Сара. — Из уважения к моему отцу…
Вейн нахмурился еще сильнее:
— Рисковать нельзя. Нельзя допускать, чтобы такой человек, как Фолкнер, до конца наших дней держал над нашими головами дамоклов меч. Я не исключаю, что в определенных обстоятельствах он может воспользоваться полученной информацией. И он не единственный, кто об этом знает. Питер Коул заподозрил, что между нами что-то было. Рокфорт был в определенной степени посвящен в дела вашего мужа, и у него нет причин держать рот на замке. — Вейн покачал головой. — Слишком много людей знают этот секрет. Рано или поздно тайное станет явным, и что тогда будет с вашим отцом?
— Мой отец — блестящий политик, — возразила Сара, понимая, как лицемерно звучат ее слова. — Если кто-то знает, как пройти через скандал и не испачкаться, так это он.
Вейн прищурился и недоверчиво покачал головой:
— Зачем проверять на деле его умение выходить сухим из воды, если идеальное решение — вот оно, смотрит вам в лицо?
Господи, как выбрать между Сциллой и Харибдой? Имеет ли она право принять от Вейна такую жертву? И все же разве может она отказать ему, если скандал разрушит благополучие ее семьи? Выйдя за него замуж, Сара лишит его будущего, которое он заслуживал: свободы, возможности стать отцом, возможности быть счастливым в браке с настоящей леди.
Но он выбрал Сару. Он хотел этого брака. И ради семьи, ради сохранения собственной репутации, ради сохранения доброго имени Вейна Саре придется согласиться на этот брак.
— Вы правы, — бесцветным голосом сказала она. — Иного выхода нет.
Его темные глаза сверкнули — то ли от гнева, то ли от удовлетворения, она не могла сказать точно. Возможно, ее ответ прозвучал неблагодарно, но она не могла лицемерно демонстрировать восторг от того, что ей достался такой великолепный приз. Приз, которого она никак не заслуживала. Она прижала кулак к груди, словно хотела вырвать из нее стыд и чувство вины. Вейн думает, что знает ее. Он понятия не имеет, какая она.
— Милорд! — Сара разжала кулак и скользнула ладонью вниз, к животу. Ее тошнило. Как трудно было произнести это. — Вейн, я думаю, вы ждете от меня слишком многого.
Вейн хотел ответить, но она подняла руку, жестом попросив его не перебивать.
— Прошу вас! Послушайте. Я не в состоянии сделать счастливым ни одного мужчину, и меньше всего — вас. Я прошу вас, я умоляю вас — поверьте в это.
Видя скорбные складки у губ Сары, видя тревогу и муку в ее глазах, Вейн едва не сказал ей правду. Что он взял бы ее в жены на любых условиях. Но время для таких признаний еще не настало. Он сомневался, что она поверила бы ему. Он сам не хотел себе верить.
