Ширл Хенке - Невеста на продажу
— Насколько я понимаю, вы являетесь другом мистера Меньона, мистер Дэвис. Скажите, вы согласны с его политическими установками?
Рис взглянул в сторону Чарльза, слабая улыбка заиграла на его губах.
— Если вы спрашиваете, демократ ли я, то я опасаюсь дать вам положительный ответ, ведь здесь полно республиканцев.
— Теперь, когда вы стали состоятельным человеком, может быть, вы измените свои политические склонности, — произнес Уилл Джонсон под хохот сидевших за столом.
— Да, мистер Дэвис. Я слышала, эти новые серебряные прииски — самая богатая находка в истории Колорадо, — проворковала Лисси Джонсон.
— Вы несколько преувеличиваете, мисс Джонсон, но я действительно заключил превосходную сделку, когда купил эту шахту у мистера Эверетта, — откликнулся Рис.
Лицо Чарльза Эверетта омрачилось, ибо разговор принял нежелательный поворот. Слова Лауры, последовавшие за замечанием Риса, вызвали новую вспышку смеха:
— Да, Чарльз, вы, похоже, решили, что шахта, которую вы приобрели год назад, ничего не стоит.
— Даже лучшие горные инженеры могут ошибаться, — сказал в свое оправдание Чарльз.
— Может быть, вам следовало нанять старого Вилли Уилкокса, нос картошкой? — высказала предположение Лаура.
Когда смешки утихли, Лисси Джонсон опять стрельнула в Риса своими большими, как у газели, глазами и спросила:
— Подобрали ли вы название для этих приисков, мистер Дэвис?
— Если хотите знать, подобрал, — и его глаза забегали по лицам собравшихся, а потом остановились на нежном лице Виктории. — «Леди Виктори». Он был вознагражден тем, что на ее благовоспитанно-безразличном лице появилась тревога, когда он произносил слово «Виктори». Щеки Виктории вспыхнули: она поняла, что он подразумевал ее. Сколько еще людей за столом догадаются об этом?
— Раз речь зашла о победе, о виктории, то, я думаю, уместно поднять тост за предстоящее избрание Чарльза Эверетта в сенат штата Колорадо, — произнес Стоддард, пытаясь нарушить странное притяжение, появившееся между его дочерью и проклятым картежником.
— За его успех, за него! — подхватили Уилл Джонсон и целый хор других голосов, хотя и не все собравшиеся проявляли такой же энтузиазм, как мэр и банкир.
Лаура послушно подняла свой бокал, но, пригубив вино, задала вопрос:
— Вы действительно считаете, что избрание Чарльза — решенный вопрос, Стоддард? Это все-таки юго-западный Колорадо. В лице Сэма Бенсона у демократов сильный кандидат.
— Он — овцевод, — ответил Чарльз, как будто это умаляло достоинства противника. Однако большая часть состоятельных людей Колорадо — банкиры и владельцы крупного рогатого скота — и вправду считала овцеводов хуже последнего дерьма.
— Сам факт ваших сомнений в моей победе, любезная невестка, похоже, говорит о том, что вы разделяете мнение гнусного Майка Меньона.
— Большинство демократов, будь то овцеводы или кто другой — чужаки, каким является и мистер Меньон, — заявила с важным видом Хедда.
Ее спокойный голос прорезал негромкую болтовню за столом. Она изящно отрезала ломтик говядины, залитый бернским соусом, и откусила в наступившей тишине маленький кусочек.
— Чужаки, вроде Майка Меньона и меня, миссис Лафтон, могут быть несчастными, невежественными демократами, но не исключено, что именно мы на будущий год посадим своего человека в особняк губернатора.
— Алва Адамс — типичный радикал, выскочка и политический крючкотвор, — агрессивно заметил Стоддард Лафтон.
Рис улыбнулся.
— Учтите, я не большой специалист по американской истории, но разве не так же характеризовали Эндрю Джексона и его противники?
— Вот именно! — подхватила со смехом Лаура, разряжая слишком накалившуюся обстановку. — Вы попали в точку, мистер Дэвис. Целый ряд наших блистательных президентов были демократами. Однако, думаю, нам не следует больше спорить о политике.
Чарльз, возмущенный вниманием Риса к Виктории, не собирался прекращать дискуссию, так как последнее слово осталось бы за валлийцем.
— Ваш друг, — он с презрением сделал акцент на этом слове, — мистер Меньон, смакует сомнительные подробности омерзительного судебного процесса над Пекером. Не потому ли, что этот святоша, ведущий дело, — я имею в виду судью Герри, — является демократом?
Лаура собралась было осудить Чарльза, но Рис взял салфетку, отер губы и сделал ей знак, что сам ответит на выпад. Глаза его озорно заблестели, когда он начал говорить:
— Не знаю, можно ли печатать подробности о суде над республиканским людоедом, который ведет судья-демократ, но, несомненно, об этом неуместно говорить за обеденным столом в присутствии дам, — он повернулся к Виктории и простодушно улыбнулся ей, потом опять посмотрел на ее жениха. — Что же касается того, является ли Майк моим другом, то могу подтвердить: да, является, и я горжусь этим. Не скажу, чтобы его газета была всегда беспристрастна, но читатели точно знают, какую он занимает позицию по различным вопросам.
— Хорошо сказано, мистер Дэвис, очень хорошо! — воскликнул Джон Сваггерт, так удивив Тори, что она чуть не выронила вилку.
Рис был очень доволен собой, доедая последний кусочек мяса. За столом опять загомонили, он наклонился к Тори и шепнул:
— Шесть блюд уже подали, осталось два. Как у меня пока что получается?
Неприязненно заметив, что Лисси Джонсон и Эрлин Хоукинс восхищенно взирают на красивого валлийца, Тори любезно ему улыбнулась.
— Ваша находчивость — вполне на уровне. Вас даже подготовили к тому, как держать себя за столом. Жаль только, что знание того, какую надо взять вилку, не помогает умению пользоваться ей, — она довольно посмотрела на обшлаги его накрахмаленной белой рубашки, которые явно побывали в соусе по-бернски. В душе Виктория ликовала, увидев, что наглец слегка покраснел.
Мысленно выругавшись, он незаметно вытер салфеткой тяжелые золотые запонки и выжал жидкость из промокших обшлагов рубашки.
— Одно очко в пользу дамы, — заметил он с прежним апломбом. — Посмотрим, удастся ли мне разделаться с десертом и коньяком, не испачкав их еще больше. Если да, то могу ли я рассчитывать получить награду от моей очаровательной соседки по столу?
— Еще чего захотели! — выпалила она сквозь сжатые зубы.
Когда подали пирог из ежевики с поджаристой корочкой и мороженым наверху, Тори толком ничего не ела, моля Бога, чтобы поскорее закончился обед.
Наконец Лаура поднялась, подавая знак дамам оставить джентльменов, чтобы те могли выпить коньяку и выкурить по сигаре. Тори чуть не опрокинула бокал, торопясь выскочить из-за стола. Еще ни один мужчина не ставил ее в такое отчаянно неудобное положение. Не делал ее такой несчастной. Вернее нет, не приводил ее в такую ярость! Когда Рис отодвигал стул Виктории, она ощутила на шее его теплое дыхание, щекотавшее ее волосы, выбившиеся из прически. Ей захотелось убежать из зала.