Александра фон Лоренц - Влюбленный викинг
Ободренный ее сладострастными стонами, Аксель резко перевернулся и привстал. Его пальцы быстро задвигались, высвобождая разгоряченное, твердое как камень естество. Он подхватил Шарлотту под колени и резко раздвинул ее бедра. Ощутив животом жар изготовившегося к нападению копья, она невольно вскрикнула. Властная мужская рука накрыла мягкий шелковистый холмик и раздвинула нежные лепестки. Его палец осторожно проник внутрь и стал поглаживать тайный бугорок. Это сладкое ощущение мгновенно вызвало острую пульсацию внутри ее лона.
Убедившись, что любовница уже влажная и готова принять его, мужчина резким скользящим движением вошел в тесную расщелину. Легкая боль отрезвила одурманенную негой женщину, и она сразу пришла в себя.
«Что же это такое! Он так легко овладел мною, хотя я поклялась страшной клятвой, что этого больше не повториться»! ― презирая себя, Шарлотта стала судорожно отталкивать его, но Аксель уже начал двигаться — медленно, мощно. Его губы закрыли ей рот, заглушая рвущийся наружу возглас возмущения. Ее отчаянные рывки только усиливали наслаждение, и Аксель тоже увеличил ритм своих толчков, задавшись целью подчинить ее своей воле. Не в силах бороться со страстью, она жарко выдохнула ему в лицо:
— Аксель! Я тебя ненавижу!
Мужчина, сжав зубы, продолжал вонзать в ее влажную пещерку свое копье, сжав сильными ладонями ее упругие ягодицы. Он сдерживал себя изо всех сил, все его мышцы взбугрились, вены вздулись, на лбу выступили мелкие капельки пота. Нужно было подарить ей блаженство, заставить покориться, признать силу и власть мужчины. Наконец Шарлотта, ахнув, сильно изогнулась под ним, и Аксель ощутил восхитительные конвульсии, сотрясавшие ее разгоряченное тело. Она затихла, расслабленно распластавшись под ним. И тогда он отпустил себя на волю, и сразу же, с хриплым рыком, выплеснул в нее фонтан семени и тяжело обмяк, будучи не в силах пошевелиться. Полностью опустошенный, граф судорожно вздрагивал, шепча ей благодарные слова. Услышав придавленный стон, Аксель поспешно скатился с хрупкого тела и, прижав Шарлотту к себе, с наслаждением вдыхал аромат благоухающих розой роскошных локонов. Да, никогда еще у него не было столь желанной и чувственной возлюбленной!
Шарлотта выбралась из объятий Акселя и легла на бок. Мужчина не мог видеть лица своей возлюбленной, иначе слезы в ее глазах ошеломили бы его. Граф окинул ласкающим взглядом изгиб шеи и то место, где узкая талия переходила в округлые бедра. Его рука сама невольно потянулась к нежному плечу и легла на него. Шарлотта вздрогнула.
— Ты все еще боишься меня? — удивился Аксель, но молодая женщина продолжала молчать.
— Ты так прекрасна, — продолжил он через несколько минут, лаская ее спину, а потом не удержался и прикоснулся губами к плечу.
— Не надо, Аксель, — сказала Шарлотта, продолжая смотреть в сторону окна.
— Почему не надо? Я люблю тебя. Разве мои поцелуи тебе неприятны?
— Приятны они или нет — это не меняет дела…
— Очень даже меняет, — возразил граф, — ты не можешь отрицать, что тебе доставляет удовольствие находиться со мной в постели. Я люблю тебя, я просто покорен тобой, и мне очень приятно, что ты так отзываешься на мои ласки
― А вот меня это совсем не радует!
― Значит, мир? Ты простила меня, cherie? ― ушел граф от щекотливой темы и стал нежно поглаживать ее груди.
― Я не знаю, что тебе сказать, Аксель… Если бы ты отпустил меня на свободу, можно было бы тебе ответить, что я принимаю твои извинения… Но я пленница….или точнее сказать, рабыня. И какое для тебя значение имеет настроение рабыни? Все равно ты сделаешь по-своему.
Граф уткнулся лицом в шелковистые локоны и прошептал:
— Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, cherie!
— По-моему, ты собрался жениться…
— Ну и что?
Шарлотта вдруг повернулась и взглянула прямо в глаза любовнику. Затем молодая женщина встала с кровати, и одеяло упало на пол, обнажив стройную точеную фигурку.
― Я не хочу, чтобы ты считала себя пленницей. Пообещай, что не будешь пытаться сбежать из замка, и сразу же ты получишь полную свободу.
― Аксель, какая свобода! Скоро твоя свадьба и твоей молодой жене, конечно, не понравится, что у тебя есть наложница.
― Не называй себя наложницей, я считаю тебя своей возлюбленной! А насчет жены тебе не надо беспокоиться. Я сам решу этот вопрос. Ты переселишься в Белвилль, там уже живут твои родственники, так что ты не будешь чувствовать себя одинокой.
— Неплохо придумано, — фыркнула Шарлотта, хмуро глядя в окно. Она не прикрыла свое тело, и Аксель любовался его безупречной красотой.
— Ты будешь у меня «гостем», и как часто?
— Ну…раз в неделю, — пробормотал граф.
— А если мне понравится, и я захочу видеть тебя чаще?
— Я постараюсь…
— Разонравиться?
— Буду бывать чаще, зря ты иронизируешь, cherie! Чем же твоя прошлая жизнь в лесу лучше?
― Да, один раз в неделю я тебя буду видеть! И ты думаешь, мне этого хватит?
― Я не дам тебе покоя всю ночь, так что ты будешь довольна! ― засмеялся граф.
― Я не это имею в виду! Ты все шутишь!
― Зачем такой красивой женщине думать о чем-то другом?
― По-твоему, чем красивее женщина, тем меньше должно быть у нее гордости и достоинства?
― Ой, cherie, мне легче встретиться в бою с вооруженным франком, чем беспрестанно спорить с тобой. ― Аксель приник нежным поцелуем к ее губам, невзирая на ее гневные возгласы, ― ты загонишь меня в могилу своими спорами!
— А как к этому отнесется твоя жена? — Шарлотта отстранилась и бросила на Акселя негодующий взгляд.
— Я сам разберусь с ней, это не твое дело.
— Это станет моим делом, если она приедет, когда ты куда-нибудь уедешь, и выкинет твою содержанку. Прошу тебя, Аксель, дай мне свободу! Отпусти!
― Ну, как же я могу отпустить тебя, если я день и ночь только о тебе и думаю. Я уже и сам не рад! Это ты отпусти меня из своих сладких сетей, cherie! Ну, что тебя не устраивает в замке Белвилль? Я буду приезжать к тебе каждую неделю. А когда родишь мне сына, то времени скучать у тебя не будет.
― Это жена родит тебе сына, а я ― бастарда. Да, конечно, ты сейчас скажешь, что у вас, норвежцев, все дети равны. А вот здесь, у франков, мой ребенок будет презренным бастардом! ― она всхлипнула.
— Да, у нас, норманнов, принято не различать законных и незаконных детей, — Аксель уже начинал злиться, ― и здесь, в моих владениях, мое слово для всех закон!
— Это у вас, а здесь, во Франции — очень даже принято, — Шарлотта тоже начала распаляться, но тут же вспомнила уговор с Сусанной и притихла.
