Мэри Бэлоу - Поверь своему сердцу
Девица эта слегка напоминала лошадь. Брюс, конечно же, как всегда злословил, однако на сей раз был прав. Узкое лицо, выступающие вперед зубы и длинный нос более чем способствовали этому сходству. Нехорошо так говорить о девушке. Она еще совсем ребенок и зачастую выглядит испуганной. Ее матери следовало бы настоять на том, чтобы она хотя бы еще год не покидала школьной скамьи. Мысль о том, что он подчинит ее своей воле, ему нисколько не улыбалась.
Тенби в раздумье проглядывал список.
– Как видишь, – сказала бабушка, – я вовсе не стремлюсь затянуть петлю на твоей шее. В списке двадцать три человека, включая леди Филлис. Жажду хорошенько ее разглядеть!
Бабушка – удивительная женщина, думал герцог. Два дня как в Лондоне – после двух лет отсутствия – и, пожалуйста, знает всех, кто тут находится и кто достоин быть приглашенным на смотрины его предполагаемой невесты.
– В списке значатся двадцать три имени, – проговорил Тенби.
– Что-что? – Тетушка налила себе чай и заинтересовалась разговором.
Тенби прокричал ей то, что он сказал.
– Нужна еще одна дама, – сказала бабушка. – Я не знала, Тенби, кого ты предпочтешь – леди Тревор, леди Хауден или леди Прайд. Хотела с тобой посоветоваться.
– Вы о чем? – потребовала объяснений леди София. Герцогиня повторила.
– Арчибальд, а есть ли в списке моя дорогая леди Уингем? – громовым голосом спросила старушка. – Я говорила Сэди, чтобы она включила ее, но расслышала ли она меня? Иной раз мне кажется, что Сэди начинает глохнуть.
Герцог чуть не стиснул в пальцах список гостей.
– Ее имени нет, тетя.
– Так впиши его, Арчибальд, – велела тетя София, – и посади ее за стол подле меня! Она единственная разговаривает со мной достаточно громко. Могу поклясться, все остальные только и делают, что секретничают, потому и шепчутся.
– Боюсь, Софи, – прокричала герцогиня, – леди Уингем будет не очень уютно в такой компании. Может быть, лучше снова пригласить ее на чай на следующей неделе…
– Ты ведь знаешь, Сэди, я не люблю создавать трудности, – сказала леди София. – Я самый сговорчивый человек на свете, не правда ли, Арчибальд? Не трудись отвечать, мой мальчик. Однако я не выдержу этот ужин, если моей крошки не будет рядом. Никогда не могла простить Уингему, что он женился на этой девушке, – ведь я намеревалась взять Гарриет в компаньонки после смерти ее матери. Но признаюсь, он был ей хорошим мужем, так что в конце концов я должна смилостивиться к нему. Арчибальд, добавь, пожалуйста, в список леди Уингем.
– Твое мнение, Тенби? – Герцогиня внимательно посмотрела на внука. – Ты не возражаешь?
– Нисколько, бабушка, – ответил Тенби. – Мне показалось, что леди Уингем искренне привязана к тете Софи.
И, предоставив герцогине повторить его слова тетушке Софии, он подошел к бюро, обмакнул перо в чернильницу, чтобы добавить еще одну фамилию и тем самым сделать число гостей четным. Гостей на вечер понедельника.
Тенби не сразу отошел от бюро. Просматривая список еще раз, он задержался взглядом на трех фамилиях: леди Филлис, леди Лейлы и Гарриет. И тут им овладела тоска. При нормальных обстоятельствах он сегодня поужинал бы дома, а потом посидел бы и подумал. Ну а если бы он пошел обедать в клуб, то присоединился бы к шумной компании приятелей и здорово пображничал бы с ними. Или поискал бы, где играют в карты. Быть может, даже уговорил бы Брюса и еще кого-нибудь из друзей отправиться к Аннет. Нет! Так он бы не сделал. Но придумал бы какое-то развлечение. А вместо всего этого ему сейчас предстоит снова – по крайней мере еще час – развлекать бабушку и тетю.
Ему хотелось поразмыслить и понять, что произошло вчера.
Вчера все было по-другому. Он должен был загладить свою вину перед Гарриет. И может, потому, что он любил ее, а может, потому, что совесть в нем заговорила, он решил быть с ней нежным. Но как отделить нежность от любви? Он дарил ей любовь, хотя и не называл это любовью, и она, без сомнения, не приняла это за любовь.
Бог мой! Все возведенные им оборонительные укрепления рухнули в одночасье – он любил ее! Никогда прежде ни с одной женщиной он не вел себя так, и это испугало его. Не то чтобы он потерял голову, напротив, он контролировал себя еще строже, чем обычно. Каждым своим прикосновением в течение того времени, которое осталось у них после ссоры, он старался доставить ей наслаждение, которого жаждала она. Чтобы это были не «акробатические упражнения», а встреча мужчины и женщины, которые питают друг к другу нежные чувства. Тело полностью повиновалось ему, но вот что касается чувств – каждый его жест дышал любовью.
Сумеет ли он теперь соединиться с другой женщиной, не испытывая этих чувств? И он вдруг понял, почему этот акт называется «заниматься любовью». Но как же он расстанется с ней к концу июля? Можно ли убедить ее остаться с ним в связи и после его женитьбы, думал он. Вряд ли. Еще совсем недавно, обнаружив, что она хочет отдаться ему, пожертвовать своей добродетелью, он был даже несколько разочарован. Однако теперь ничуть не сомневался в том, что Гарриет не захочет быть вовлеченной в адюльтер.
Будущее грозило тоскливой пустотой.
– Ты удовлетворен списком, Тенби? – Он и не слышал, как сзади подошла бабушка и положила руку ему на плечо.
– Да, – сказал он. – Мне ведь не нужно спрашивать, готовы ли приглашения к отправке? Завтра ты разошлешь их, не так ли?
– Разумеется, – ответила герцогиня. – Ты исполнишь просьбу Софи?
– Насчет леди Уингем? – спросил Тенби. – Конечно же, исполню. Отчего бы мне быть против?
– Я только надеюсь, что ты не слишком радуешься этому приглашению, – промолвила бабушка. – Гарриет очень красивая женщина. Живая, обаятельная, она выделяется на фоне наших дам.
– Не спорю.
– От меня не укрылось, Тенби, как ты вчера смотрел на нее.
– Я – смотрел? – Тенби засмеялся. – Я всегда смотрю на хорошеньких женщин, бабушка. А на леди Уингем заглядывается сейчас половина мужского населения Лондона. Ты, вероятно, заметила в парке, сколько у нее поклонников?
– Заметила, дорогой, – подтвердила бабушка. – Однако иногда мужское самолюбие не может устоять перед таким вызовом… Но в понедельник предоставим ей место компаньонки Софии, хорошо?
– Тетя не оставит нам выбора, даже если мы решим иначе, – сказал Тенби.
Бабушка потрепала его по плечу.
– Вернемся к камину, – предложила она, – иначе она подумает, что мы с тобой секретничаем. До конца лета, Тенби, я ожидаю от тебя больших подвигов, а к Рождеству чтобы все было ясно с наследником – готовится ли он к появлению на свет Божий? Я знаю, ты не захочешь меня огорчать. Ты никогда этого не делал. Дед дал тебе хорошее воспитание.
