Мэдлин Хантер - Любовь не купишь
И он стал выполнять обещанное, каждую минуту заново изумляя ее. Несколько раз его губы даже оказались меж бедер, отчего она громко вскрикнула.
Она задыхалась, судорожно сжимая его спину. Ее пальцы чувствовали, как напряжены его мускулы.
Когда он встал и начал сбрасывать с себя оставшуюся одежду, она потянулась, чтобы помочь ему, и ее рука случайно коснулась его возбужденной плоти. Она ощутила, как он вздрогнул всем телом, и, уже не стесняясь, снова прикоснулась к нему.
Но страх, таившийся в ней, еще не отступил.
Он почувствовал это и вернул ее руку на свое плечо. Его рука скользнула меж ее бедер, а его губы и язык вновь стали творить чудеса с ее телом.
Вспыхнувшее в ней безудержное желание наконец победило страх. Ее тело рвалось выплеснуть все накопившиеся эмоции, и она с трудом сдерживала рвавшийся из груди крик наслаждения.
Его голос теплым облаком окутал ее.
– Не противься, Кристиана. Дай волю страсти. И она с благодарностью расслабилась.
Его волшебные прикосновения доводили ее до безумия. Нежная ласка ввергала в блаженство. Жар и властность рук заставляли трепетать и желать большего.
Его тихий голос проник сквозь пелену терзающего ее желания.
– Ты хочешь меня, Кристиана? – Он прикоснулся к чей так, что она вскрикнула от острого желания и с трудом сумела кивнуть. – Ну тогда скажи мне об этом. Назови меня по имени и скажи.
Откуда-то издалека она услышала свой голос, и ее бедра поднялись навстречу накрывающему ее телу.
Он овладел ею осторожно и неспешно, и ее потрясло совершенство этого соития. Но нет, оказывается, это еще не все. Теперь она действительно почувствовала обжигающую боль.
Он нежно поцеловал ее и слегка отстранился.
– Тут ничего не поделаешь, дорогая. – Он резко вонзился в нее, и на мгновение острая боль затмила наслаждение. Но это вскоре прошло.
Она обхватила его как можно крепче, вбирая в себя, и ела их ритмично задвигались в танце страсти.
Ничто – ни его прикосновения, ни уроки Джоан – не подготовили ее к той близости, которая возникла между ними. Кожа к коже, дыхание в дыхание, сплетенные тела… Ошеломительно! Каждый раз, когда он чуть отстранялся, она ощущала потерю. И каждый раз, когда он наполнял ее, восторг вновь захлестывал ее. Как все это удивительно!
Он замер, и она, открыв глаза, увидела, что он смотрит на нее. Обычная бесстрастность на лице исчезла, и его синие глаза светились такой нежностью, какую ей еще не доводиилось наблюдать.
– Да, – прошептала она, когда он снова вонзился в нее. Было немного больно, но она не могла противиться мощи этого натиска, силе его желания. Она хотела узнать его и таким.
Он посмотрел ей прямо в глаза и поцеловал, сдаваясь желанию. Сильные, глубокие толчки завершились долгим безудержным высвобождением.
Она продолжала обнимать его, пока они плыли в заполненном чувствами пространстве. Его сердце стучало у ее груди.
Постепенно она начала возвращаться к действительности. Почувствовала его силу и вес, щекочущую прядь на своей щеке.
«Мы почти не знакомы», – подумала она, и ей вдруг стало невероятно неловко.
Он приподнялся и нежно поцеловал ее.
– Ты великолепна.
Она не знала, что он хотел этим сказать, но поняла, что он доволен.
– Это гораздо приятнее, чем я предполагала, – призналась Кристиана.
– Тебе было больно?
– Нет. Мне даже жалко, что все уже закончилось.
– Это потому, что ты еще не удовлетворена. Кристиана вспомнила бурное завершение.
– По-моему, мы оба удовлетворены, Дэвид.
Он покачал головой и прикоснулся к ее груди. Ее глаза распахнулись: она поразилась собственной реакции на это прикосновение. Его рука скользнула между ее ног.
– Я бы еще раньше помог тебе, дорогая, но нужно было, чтобы в первый раз ты сама захотела меня.
И она снова потеряла ощущение реальности, вновь и вновь выкрикивая его имя.
И потом, когда она подумала, что больше не вынесет, когда решила, что сейчас либо умрет, либо потеряет сознание, напряжение лопнуло, словно натянутая пружина, и она закричала, чувствуя, как горячая лавина наслаждения накрывает ее.
– О Боже! – произнесла она чуть позже, задыхаясь и дрожа в его объятиях.
– Вот именно. – Он засмеялся, притянул ее к себе, зарылся лицом в ее волосы и стал баюкать.
Кристиана все еще не могла прийти в себя. Их близость была прекрасной, безмерной и оттого немного пугающей. Всего за какой-то час между ними возникла неразрывная связь, причем навечно. Кристиана не ожидала, что так всецело будет принадлежать ему.
Она задремала, а когда проснулась, в комнате уже стемнело. Издалека доносились голоса. Она повернулась и увидела Дэвида, смотревшего на нее.
Интересно, он смотрел на нее так же, как на свои скульптуры и картины? Ну что ж, и это немало. На его месте мог бы оказаться мужчина, которому вообще нет до нее никакого дела.
– Мне пора возвращаться, – сказала она.
– Ты останешься здесь. Я отвезу тебя утром.
– Идония…
– Я сообщил ей, что ты со мной. Она не будет волноваться.
– Она поймет…
– Не думай об этом. Я отвезу тебя на рассвете. Голос Витторио донесся откуда-то из сада. Все, должно быть, знают или догадываются. Она подумала о косых взглядах слуг и учеников, Идонии и придворных.
– Ты останешься здесь со мной, – повторил он, и это вовсе не прозвучало просьбой.
Он встал с постели и подошел к камину. Мощные мускулы напряглись, когда он потянулся за поленом и положил его в огонь. Во внезапно вспыхнувших языках пламени она увидела на его спине шрамы. Откуда они у него? Его покойный хозяин вряд ли поднимал на него руку.
Дэвид повернулся к ней, и она удивилась тому удовольствию, которое испытывала, просто глядя на него.
Откинув покрывало, он неспешно провел рукой по ее телу.
– Тебя ничего не беспокоит, дорогая? Я опять хочу любить тебя, но боюсь сделать тебе больно.
Снова? Как часто люди занимаются этим? Несмотря на всю искушенность Джоан, в ее познаниях оказалось много пробелов.
Его откровенное признание вызвало в ней трепет. Она понимала, что ей предстоит решать.
– У меня ничего не болит, – призналась она и потянулась, чтобы обнять его.
На протяжении ночи он сумел приковать ее к себе невидимыми цепями. Она чувствовала, как это происходит, гадая, сознает ли он это.
Поздно ночью, когда они сидели в тепле у камина, она спросила его о свадьбе и узнала, что церемония состоится в соборе, в присутствии епископа, а не в местном приходе.
– Свадьба становится все более пышной, – заметила она.
– Это неизбежно. Как только стало известно, что будет присутствовать Эдуард, все засуетились. А я-то надеялся, что его появление станет сюрпризом.
