Барбара Картленд - Замок Спящей красавицы
— То есть он хочет, чтобы вы заставили меня принять его ухаживания?
— Именно так.
— Но это неслыханно!
— Не совсем. Он испорчен воспитанием и в некотором смысле даже гордится своей репутацией Дон Жуана. — Немного помолчав, Эме с грустной улыбкой продолжила: — Если вы ему откажете, вы выставите его на посмешище. Ведь где это видано, чтобы соблазнитель самых обворожительных женщин Парижа был отвергнут никому не известной провинциалкой!
— В самом деле, что может быть смешнее? — воскликнула Йола.
Эме вновь улыбнулась.
— Моя дорогая, большинство мужчин, в сущности, дети, и здесь, в Париже, они соревнуются друг с другом, хвастаясь своими любовными победами, как англичане своими охотничьими трофеями или победами на скачках.
— Но как он может навредить вам? — спросила Йола.
— Принц и его сестра Матильда вращаются в артистических и интеллектуальных кругах Парижа. Если он объявит меня своим заклятым врагом, большинство завсегдатаев моего салона не осмелятся принимать мои приглашения.
— А что угрожает герцогу?
— О, тут все гораздо серьезнее, — ответила Эме, и в ее голосе послышались нежные нотки, звучавшие всякий раз, когда разговор заходил о любимом человеке.
— Но ведь герцог такая важная фигура! — воскликнула Йола. — Он пользуется всеобщим уважением. Неужели кто-то станет слушать, что скажет про него принц.
— Герцог, хотя и принадлежит к одному из самых знатных семейств Франции, принял нового императора в отличие от многих представителей его круга, — пояснила Эме. — По этой причине он persona grata в Тюильри, и в то же время у него есть собственные интересы, которые касаются принца.
— Что же это за интересы?
— Некоторые из них связаны с развитием искусств. Кроме того, он хочет восстановить процветание Франции в тех областях, которые неинтересны императору.
— Да, это действительно важно, — согласилась Йола.
— Это важно для Франции и для самого герцога, — уточнила Эме. — Он отдал столько сил, средств и времени этим проектам, что мне страшно подумать о том, что их у него отнимут, а его самого отстранят от участия в переговорах, которые сейчас ведутся.
— Нет-нет, этого нельзя допустить, — согласилась Йола. — Но даже если я уеду из Парижа, кто поручится, что принц не станет меня искать?
— Я думала об этом, — ответила Эме. — Я скажу ему, что вы решили вернуться домой, в забытый богом уголок Франции, и там выйти замуж, — с этими словами она пожала ей руку и добавила: — Кстати, мои слова о вашем замужестве недалеки от истины, по крайней мере, хочу надеяться.
Йола промолчала и лишь поцеловала Эме. Потом промолвила:
— Я всегда буду благодарна вам за вашу доброту и заботу. Я уеду завтра рано утром, прежде чем его императорское высочество успеет приехать сюда.
После этих слов Йола поднялась к себе в комнату и велела горничной принести дорожные сундуки.
У них ушло два часа, чтобы упаковать все красивые платья, которые Йола приобрела у Пьера Флоре. Их оказалось так много, что она была вынуждена одолжить у Эме еще два сундука.
Когда вещи были сложены и она наконец могла лечь в постель, ее долго одолевали тревожные мысли, не давая уснуть. Йола сказала себе, что должна воспринимать происходящее спокойно, все взвесить и обдумать, как учил ее отец.
Хотя разум твердил ей одно, тело кричало, что если бы любовь, в которой признался маркиз, была действительно сильной, он должен был сделать ей предложение. Что бы ни говорила Эме, как бы ни относились во Франции к браку по расчету, лично для себя она предпочла бы сказку о Золушке.
Ей хотелось, чтобы ее любили, не требуя взамен ничего, кроме ее сердца. Она мечтала, чтобы маркиз желал ее так, как она его, видел в ней просто человека, а не владелицу замка и состояния, даже не догадываясь, что ее воспитание ничуть не хуже его.
Разум говорил ей, что это невозможно, что Эме права, что маркиз — француз и как истинный француз привык думать иначе. Но что-то детское в ней подсказывало, что нельзя идти на компромисс и мириться с тем, что маркиз любит ее как мужчина, а не как аристократ.
Временами ей хотелось плакать — особенно когда она вспоминала, как маркиз говорил ей о своей любви. Тогда она пережила мгновения истинного блаженства. И вот теперь это блаженство, это счастье ускользает от нее, и она не может его удержать.
«Если я все-таки выйду за него замуж, — сказала она себе, — я больше не смогу верить его признаниям в любви. Я не поверю, что он чувствовал то же, что и я, что наша любовь от Бога».
Сжав в темноте кулаки, Йола прошептала:
— Он получил бы в качестве любовницы любимую женщину плюс замок в придачу, мне же достался бы мужчина, чья любовь была не настолько сильна, чтобы предложить мне обручальное кольцо.
Наконец рассвело. Йола встала с постели и, отдернув шторы, выглянула в сад. Вдалеке маячили крыши Парижа. Небо над ними было серым, затянутым тучами.
Это знак, подумала Йола, глядя на пасмурное небо, это символ моей будущей жизни — жизни без солнечного света любви, которая преобразила ее так сильно, что она уже не может вернуться к прошлому.
«Как же так получилось? — спросила она себя. — За что мне такие страдания?»
Она прекрасно знала ответы на эти вопросы. Во всем виновата она сама. Приехав в Париж, она совершила страшную ошибку. Она позволила себе то, чего никогда не позволит приличная женщина, и вот теперь наказана за это. Вся ее будущая жизнь будет такой же унылой и серой, как это небо, а любовь так и останется ускользающим призраком.
В эту минуту она решила, что никогда не выйдет замуж за маркиза.
Любить его всем сердцем и знать, что взамен он предлагает ей совсем не ту любовь, какую испытывает мужчина к своей половине, кроме которой для него никого не существует. Что может быть ужасней?
— Я никогда не забуду и никогда не прощу! — произнесла она вслух.
Час был ранний. Йола не стала задергивать шторы. Она снова легла и смотрела, как постепенно светлеет небо. Она представляла себе, как первые лучи солнца играют на башнях замка, блистающих, как позолота.
Почему-то в эту минуту ей подумалось, что замок — причина всех ее бед и несчастий. Он был так прекрасен, так пленителен, что Йола была совершенно уверена: маркиз не стал предлагать ей руку и сердце, потому что не мог отказаться от него.
«Я напишу ему письмо и скажу, что мы никогда больше не увидимся», — сказала себе Йола. Потом вспомнила, что тогда ей придется упрашивать бабашку, чтобы та отменила приглашение в замок. Ей стало не по себе, когда она представила, какой скандал за этим последует и как рассердится бабушка за то, что ее планы изменились. Сложнее всего будет объяснить, почему она решила не выходить замуж за маркиза и почему не желает видеть его в поместье Богарне.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)