Нэнси Като - Все реки текут
Прежде чем они двинулись вниз по лестнице, Дели вновь поймала на себе быстрый оценивающий взгляд холодных голубых глаз.
Сидя за столиком, Дели ощутила потребность в самоутверждении.
– Я пережила кораблекрушение, – неожиданно заявила она.
Бесси обратилась в слух, что весьма польстило вниманию Дели. К своему удивлению, она принялась беспечно болтать о том, как она в ту ночь вышла посмотреть на звезды и на таинственный австралийский берег.
– Это, наверное, меня и спасло, – сказала она. – Только рулевой и дозорный были на палубе, да еще вахтенный офицер. Спаслись только двое – я и рулевой Том, все остальные пошли ко дну, даже не успев проснуться.
– Я помню, как об этом писали газеты, – сказала миссис Григс.
Дели опустила глаза на свой запотевший стакан с содовой. Неужели это она, Дели, сидит здесь и, не моргнув глазом, рассказывает чужим людям о гибели дорогих близких? Раньше девочка не могла говорить об этом даже с Адамом. Возможно, она инстинктивно чувствовала, что в этом обществе ей нет необходимости вспоминать страшные подробности. Здесь, среди этих людей, ей не дождаться искреннего сочувствия!
– Никто не знает, отчего все произошло, – сказала она. – Море было спокойно, мы отошли от Мельбурна сравнительно недалеко. Скорее всего, мы отклонились от курса и натолкнулись на рифы. – Отчетливо, как если бы это было только вчера, она увидела узкую бухту между скалами из желтого песчаника, изогнутую линию берега, изумрудно-зеленую гладь океана.
– К счастью, мы нашли неподалеку пещеру.
Вы хотите сказать, что спали в пещере, где был мужчина? – ужаснулась Бесси.
– Я провела там ночь, – деликатно уточнила Дели, начиная понимать, что не всегда следует говорить все, как есть. – Том был бесподобен, он заботился обо мне, как отец. Позавтракав моллюсками, мы вскарабкались на скалы.
Она помолчала, собираясь с мыслями. Даже всегда сонная миссис Григс слушала с вниманием.
– Я боялась высоты, но Том привык лазать по мачтам, он помогал мне. Через вспаханное поле мы вышли к ферме, где я чуть было не наступила на притаившуюся в траве змею (она выдумала эту деталь для вящей красочности повествования). Я боялась, что там окажутся дикие негры, но они остались только во Фрамлинганской миссии. Хозяева фермы отвезли нас в Мельбурн.
Она через соломинку втянула пену со дна стакана, раздался неприятный хлюпающий звук. Бесси и ее мать взирали на девочку с неожиданным интересом.
На обратном пути Бесси взяла ее руку, и Дели крепко пожала ее. Она обещала звонить и видеться с ней каждый день, пока она не уедет к себе, и поинтересовалась, когда Дели предполагает быть в городе снова. Девочка была в восторге от своего первого светского успеха. На обеих женщин, по-видимому, произвело впечатление, что отец Дели был врачом: в австралийской провинции доктор – важный человек.
Они пересекли Верхнюю улицу и пошли по залитому солнцем тротуару к дому супругов Макфи. Вдруг на углу улицы Дели увидела знакомое лицо. Поколебавшись пару секунд, она остановилась и оглянулась на своих спутниц.
– Извините меня, я сейчас, – поспешно произнесла она и с радостным криком «Минна!» кинулась от них прочь.
Зубы аборигенки блеснули в широкой улыбке. Ее лицо было по-прежнему милым. Густые брови так же затеняли ласковые черные глаза, но все остальное… Бесформенная, расплывшаяся фигура ничем не напоминала девическую. На одном бедре Минна держала грудного младенца, за ее руку цеплялся мальчонка, едва начинающий ходить. Строгие не по-детски глаза смотрели с чумазого бледно-коричневого лица. Вылинявшее платье Минны едва сходилось на ее необъятной груди.
Радость встречи, охватившая Дели в первый момент, померкла. Она стояла, точно оглушенная. И это Минна, та самая восхитительная девушка, которую Дели так мечтала нарисовать! Она взглянула на ребенка-полукровку, потом перевела взор на младенца. Он тоже был мулатом.
Дели потупила взор. Перед ее глазами встала нечаянно подсмотренная в ночи картина: сверкающие в лунном свете белые пальцы на темной груди.
Минна засыпала ее вопросами?
– Как поживает хозяин? А миссис? Бэлла и Луси все еще на кухне? А старая Сара все наушничает?
Дели отвечала невпопад, следя глазами за мухой, которая ползла по виску Минны, подбираясь к нагнивающему уголку глаза.
– Привет, малыш, – некстати сказала она, обращаясь к чумазому мальчишке. – Они оба твои, Минна?
– Оба, мисс Дели, – она горделиво улыбнулась и, спохватившись, подняла подол своего платья и вытерла сыну нос.
– Ты все еще в лагаре живешь? – спросила Дели.
– Нет. Мне больше нравится город.
– Ну мне пора, меня ждут друзья. – Дели вспомнила, с каким преувеличенным вниманием смотрела на нее обычно сонная миссис Григс. – До свиданья, Минна, всего хорошего! Надеюсь, мы еще увидимся.
Но, если честно, она не хотела больше видеть ее никогда. Гибкая, стройная девушка, некогда заставившая ее осознать все величие и красоту человеческого тела, теперь превратилась в пародию на него, в бесформенную массу, обтянутую линялым розовым платьем.
Бесси хотела было присоединиться, однако мать решительно потянула ее назад, словно от жерла раскаленной печи. Они остановились невдалеке, ожидая Дели.
– Как! Вы знаете эту особу? – миссис Григс не преминула просветить девочку относительно рода занятий Минны.
В свое оправдание Дели сказала, что дружила с Минной, когда та была у них горничной, и что они не виделись два года.
– Бедная Минна! – заключила она. – Городская жизнь не пошла ей на пользу. Она была настоящей красавицей.
Миссис Григс глубоко возмутилась при этих словах.
– Они грязные и развратные от рождения. Чем быстрее они будут вымирать, тем лучше!
– Это неправда! – вспыхнула Дели. Однако, поймав на себе удивленный взгляд Бесси, умолкла, и только упрямо сжатый рот выдавал ее решительное несогласие.
– А я встретила сегодня Минну! – сказала она Адаму, приглашенному на обед к Макфи.
– Добрая старушка Минна, – иронически проговорил Адам, нагибаясь к воротам, чтобы закрыть щеколду.
– Она теперь живет в Эчуке, у нее двое малышей. Как ты думаешь, хватает ли у нее денег? Ведь детям надо много еды. Выглядит она не слишком…
– Не беспокойся, с ней полный порядок.
– Что делает ее муж?
– У нее нет мужа, насколько мне известно. Минна зарабатывает на жизнь единственным известным ей способом. На то он и город: белый, черный или в полоску – ей все равно.
– Что ты такое говоришь, Адам!
– Не принимай это близко к сердцу. Такое случается с каждой из них, если она заведет ребенка от белого. На кухне белых людей она привыкает к их пище, к сигаретам. Такая уже не вернется к своим.
