Бал виновных (СИ) - Рейн Леа
За дверью все было слышно. Когда Лукас закричал, Адель вздрогнула и побледнела. Ее руки были испачканы кровью, и эта кровь словно прожигала кожу. Перед глазами вновь появилось бездыханное тело Этьена, и слезы вцепились в горло мертвой хваткой, сдавив его так сильно, что стало невозможно дышать.
– Сеньорита, что с вами? – с беспокойством спросил Йон, потому что Адель в тот момент выглядела не лучше раненого Лукаса.
– Мадемуазель, – кинула она и выскочила за дверь, ни с кем не попрощавшись. Ещё полчаса назад так рьяно защищавшая манеры, она сейчас о них даже не вспомнила. Впрочем, о них не вспомнил никто, никому не было дела до притворной вежливости, когда в соседней комнате спасалась жизнь родственника.
– Наверное, она думала о своем брате, – тихо произнесла Альба. На ее лице застыла глубокая печаль, а грудь раздирала боль, но девушка держалась, хоть это было и не просто. С Лукасом она не была дружна и часто с ним ссорилась, но жизнь его была для неё все равно важна. Она все равно его любила и ценила, ведь он был её родным братом. – Помнишь несколько лет назад в отеле погиб один клиент?
– Который поскользнулся в номере и ударился головой о комод? – спросил Йон, вспоминая тот роковой день. Тогда он только начинал работать официантом и был очень шокирован, что в первый месяц его работы произошел несчастный случай. Мама тогда попросила дона Мигеля не отправлять их с Иваном в комнаты клиентов, а давать им работу только в ресторане, чтобы они ненароком не натолкнулись на труп и не повредили свою психику. Но сейчас у Йона с психикой и так уже было не все в порядке. Он видел труп своей матери, а завтра пойдет хоронить отца. А после вскрытия будет хоронить и дедушку. Теперь он окружен смертями, и, кажется, из этой кровавой ловушки уже не выбраться. По крайней мере, пока не найдут убийцу.
– Да.
– Так это был ее брат?! – удивился Йон, и произнесено это было довольно громко. Все собравшиеся в комнате на него презрительно посмотрели. Более того, на протяжении всего вечера Рафаэль не сводил с него взгляда, словно пытался загипнотизировать или забраться в его мысли, чтобы узнать, что там творится. И от этого было очень не по себе.
Рафаэль думает, что это я стрелял, – подумал Йон. – Но зачем мне это? Это очень похоже на нападение на меня. Я уверен, что на нас с Лукасом напал один и тот же человек. И это был точно не я.
Через несколько минут, за которые не было обронено ни одного слова, дон Луис раздвинул двери и вышел в гостиную. Все сразу подскочили и с немым вопросом посмотрели на доктора. Тот поспешил успокоить взволнованную семью:
– Он очень быстро поправиться, вот увидите. Крови он потерял не много, так что ему нужно немного полежать и набраться сил.
– Спасибо вам большое, доктор, – облегченно выдохнула донья Канделария. – Вы который раз приходите нам на помощь, и мы бы хотели поблагодарить вас. Мы не возьмем с вас деньги за проживание, можете отдыхать тут, сколько вам захочется, – сообщила она, и это заявление удивило всех Гарсиа. Приступы щедрости у нее случались нечасто. Но в последнее время с ней вообще происходило что-то странное. Сначала передала отель официанту, теперь разрешила доктору жить бесплатно в отеле. Что еще она вытворит?
Лукас был прав, – пронеслось в мыслях Рафаэля. – Старуха сходит с ума или чувствует, что приближается ее кончина и искупает свои грехи.
– Спасибо большое, сеньора, но не хочу пользоваться вашим гостеприимством, – сконфуженно ответил дон Луис.
– Даже не думайте спорить! – воскликнула донья Канделария. – Мне будет обидно, если вы не примете мою благодарность.
– Ну, тогда я рад принять вашу благодарность, – попытался улыбнуться доктор.
Неужели ее грехи были настолько страшными, что она так цепко хватается за попытки их искупить? – задумался Рафаэль. – Тогда что же она совершила?
***
С утра на кухне все только и сплетничали. Горничные перешептывались о Йоне, о вчерашнем выстреле, о приезде француженки, у которой несколько лет назад здесь погиб брат, о сегодняшних похоронах дона Хавьера и о многом другом.
– Думаете, что это снова стреляли в Йона? – спрашивал одна горничная.
– Я слышала от официантов, что они видели, как Йон и сеньор Фернандес принесли в отель раненого сеньора Лукаса, – отвечала ей вторая.
– Вы что! Он же теперь не Йон, он теперь сеньор Гарсиа! – возмущенно сказала третья горничная, опасливо оглядевшись, чтобы, не дай Бог, их не услышали донья Валенсия и дон Мигель.
– Да, наверное, здорово снизу сразу наверх и не прикладывая никаких усилий, – мечтательно проговорила вторая.
– Ты бы тоже так хотела? Выйти замуж за сеньора и стать красивой сеньоритой, жить в богатстве и роскоши и все такое? – спросила первая.
– Они нас не примут. Мечтать о таком глупо. Мы никогда не станем как они. В этом мире богатства и роскоши нам выпало лишь прислуживать, – прервала мечтания подруги третья горничная.
– Умеешь же ты нагнать тоску!
В этот момент в кухню вошел Иван, и теперь все внимание было обращено на него. Обслуга пристально разглядывала его и совершенно этого не стеснялась. Так его разглядывали вчера, так разглядывали сегодня. И Иван был уверен, что так будут разглядывать и завтра, и послезавтра, и послепослезавтра, пока в отеле не случится что-то еще более шокирующее, чем передача одного из самых элитных отелей Испании в руки официанта. В глазах некоторых было любопытство, в глазах других жалость, а в глазах третьих можно было прочитать вопрос: «Мог ли ты представить, что твой брат однажды поднимется так высоко, что вашей дружбе будет конец?»
Нет, не мог. Да, дружбе конец. Ну а я что могу с этим сделать? – отвечал он на этот немой вопрос таким же немым ответом.
– Иван, ты как? – подошла к нему Виктория, положив руку ему на плечо и со злостью посмотрев на горничных, которые уже принялись перемывать косточки ее другу.
– Нормально, – ответил он, повернувшись к комоду с подносами, чтобы не видеть работников. Их взгляды просто убивали.
– Ты говорил с Йоном?
– Говорил, пока не пришла донья Беатрис и не отчитала меня.
– Но как так можно? Она же должна понимать, что вы братья. Как она может вас разлучать?
– Мы не братья и никогда ими не были, ты это знаешь, – кинул Иван.
– Какая разница, у кого какие родители. Вы выросли вместе, значит, и дальше всегда должны идти вместе.
– Боюсь, что теперь все будет иначе. Йон теперь другой человек. Ты слышала, что он наговорил Марге?
– Слышала. Но нет, это все тот же Йон. Он всегда был эксцентричным и грубым, но мы-то знаем, что хоть он и может иногда выйти из себя, он все равно не плохой и не злой. Тебе нужно с ним нормально поговорить, когда никого постороннего не будет рядом.
– Виктория, Иван, если бы вы так же хорошо работали, как болтаете, то давно бы выполнили всю сегодняшнюю работу! – пророкотал голос доньи Валенсии. – Виктория, бегом заправлять кровать сеньора Альфонсо, а вы, Иван, принесите завтрак сеньорите Фернандес.
– Да, донья Валенсия, – одновременно сказали молодые люди и разбежались в разные стороны – Виктория к лестнице для прислуги, а Иван к поварам, чтобы собрать идеальный завтрак для сеньориты Фернандес.
Через несколько минут Иван пересекся с Викторией наверху, но тяжелый разговор они продолжать не стали, лишь переглянулись и отправились выполнять свою работу дальше. Иван робко постучался в дверь сеньориты Фернандес, и из комнаты вновь раздался такой приятный и теплый голос:
– Проходите.
– Ваш завтрак, сеньорита Фернандес, – сказал Иван, вкатывая тележку.
– Спасибо, – ответила с улыбкой девушка. – Вы слышали о том, что вчера произошло?
– Вы о сеньоре Лукасе? Да, все об этом только и говорят. Вам, наверное, очень тяжело от этого известия.
– Это, правда, ужасно. Мой брат Рафаэль сильно переживает, Лукас ведь его лучший друг. Он вчера мне обо всем рассказал, и, кажется, что семью Гарсиа на самом деле кто-то ненавидит. И еще он сказал, что подозревает в этом вашего брата. И… Как вы? Я имею в виду после того, как узнали все… о Йоне. То есть, о сеньоре Гарсиа.
