Елена Езерская - Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды
— Это не гроза, — легкомысленно махнул рукою Альбер. — Это пушка. Так обычно стреляют с форта, когда в крепости состоялась экзекуция… Боже, что я наделал! Анни! Анни!
Альбер едва успел подхватить Анну под руки и прижал к себе. Безумец, он даже не подумал, что может означать для нее этот выстрел! Альбер был в отчаянии — он подхватил бесчувственную Анну на руки и пошел по направлению к лестнице, ведущей с палубы в жилую часть судна. Стюард, встретивший его у трапа, указал ему каюту, которая была записана за мадам. Он предложил и свою помощь, но Альбер дал ему несколько монет и попросил не беспокоить его и мадам. Это всего лишь качка, пояснил он стюарду, выпроваживая того за дверь. Потом Альбер уложил Анну на койку и открыл иллюминатор, чтобы свежий воздух вдохнул в нее силы и помог прийти в себя.
И вскоре Анна действительно очнулась — залетавшие от вращающихся лопастей колес соленые, холодные брызги привели ее в чувство. Она открыла глаза и непонимающе взглянула на Альбера, но потом вдруг все вспомнила и разрыдалась…
Альбер просидел с нею до самого вечера, попросив стюарда принести для мадам ужин в каюту и с трудом, но все же уговорил Анну поесть.
— Путешествие нам предстоит неблизкое, — убеждал ее Альбер. — Этот рейс делает заход на Гаити и далее идет вдоль побережья Северной Америки в Бостон, и лишь потом пароход отправится в Брест. Вам будут необходимы силы, чтобы преодолеть этот путь.
Он был очень предупредителен и внимателен к Анне. Оставляя ее ночью одну в каюте, искренне волновался — как мадам Жерар будет чувствовать себя завтра утром. И чуть свет бежал под ее двери, чтобы убедиться, что с нею все в порядке. Альбер отвлекал ее от грустных мыслей, рассказывая о своих приключениях в Африке, и Анна чувствовала — многое в этих удивительных историях вымысел, похожий на сказки из «Тысячи и одной ночи», но была благодарна Альберу за сочувствие и заботу.
Ее собственных сил и решимости уже не хватало, чтобы стоически пережить тот выстрел, который все еще отдаленно звучал в ее ушах. Выстрел, который навсегда разрушил ее жизнь. Конечно, дома ждут дети, отец и сестры, но Владимира уже не будет с нею. И любовь, которая составляла все ее существо, отныне оставалась лишь воспоминанием — приятным и печальным одновременно.
По отплытию с Гаити пароход неожиданно попал в сильнейший туман. Помощник капитана объяснил пассажирам, что для этих широт и необычно жаркой погоды это явление типичное — слишком сильные испарения, близость теплого атлантического течения и отсутствие сильного ветра создавали почти парниковый эффект. Корабль, казалось, плыл в молоке, осторожно перебирая колесами, как ластами. Капитан приказал сбросить ход и периодически подавать гудок, сообщая другим возможным кораблям о своем местонахождении.
Находиться такую погоду в каюте долго было невозможно, и Анна вышла на палубу. Вечер стоял тихий, влажный, и пароход, расцвеченный огнями, походил на праздничный торт.
— Не забывайте держаться за поручни, — раздался рядом голос Альбера.
— Еще немного, и я подумаю, что вы неслучайно оказались на этом пароходе вместе со мной, — улыбнулась Анна. — Признайтесь, вас послали следить за беглянкой?
— Я с удовольствием дал бы вас снова арестовать, если бы мне пообещали, что сидеть мы будем в одной камере, — в тон ей ответил Альбер.
— Вы — невозможный человек, месье Корнель, — покачала головою Анна.
— Нет, это вы — невозможная, — едва слышно прошептал Альбер и как-то слишком решительно взял Анну за талию. — Вы — не возможное счастье мое…
Анна хотела пожурить Альбера за излишнюю страстность, но в этом момент что-то случилось с кораблем.
От сильнейшего толчка Анна и Альбер упали за борт, успев, однако, ухватиться за поручни, и повисли с внешней стороны обшивки. Потом, они почувствовали, как судно стало заваливаться на корму, отчаянно крутя колесами, точно барахтающийся в воде птенец, которого мама-утка учит плавать. Но «урок» не пошел впрок — пароход стремительно опрокинулся, сев «хвостом» в воду, и вертикально пошел вниз, не позволив никому что-либо предпринять.
То, что Анна и Альбер удержались за поручни близ рубки, спасло их. В какой-то миг Альбер, почувствовав, что их сейчас закружит, закричал Анне:
— Оттолкнитесь! Слышите?! Оттолкнитесь и плывите в сторону! Скорее!
И, когда он увидел, что она последовала его совету, сделал то же самое.
Какое-то время они гребли руками, уплывая от воронки, а потом едва не попали под «артобстрел» — дверь рубки, по-видимому, сорванная давлением воды, рухнула рядом, почти придавив их своей тяжестью. Когда испуг прошел, Альбер счел это удачей — он помог Анне взобраться на дверь, которая теперь выполняла роль маленького плота, и собирался последовать за нею, но вдруг прислушался.
Анне тоже показалось, что оттуда, где так стремительно камнем ушел под воду их корабль, слышны голоса. И Альбер взглянул на нее — я должен найти этих несчастных! Он прямо в воде сбросил с себя одежду, которая тяжестью тянула его вниз, и поплыл в ту сторону, откуда доносились слабые крики о помощи.
— Куда вы, Альбер?! Вернитесь, слышите, вернитесь, не бросайте меня! — взмолилась Анна. Она не хотела, не могла оставаться одна. Но Альбер уже скрылся в молоке густого тумана в надежде спасти еще кого-нибудь. Больше Анна его не видела. И не знала, сколько прошло времени с его исчезновения.
Она осталась одна посреди океана на шатком и ненадежном плоту — без надежды быть услышанной и замеченной каким-нибудь другим кораблем.
— Господи! — Анна воздела руки, обращаясь к Небесам. — Если ты есть, Господи! Не оставь меня, дай знак, что все это вершится во благо, а не в наказание мне! Если грешна я — грехи мои будут искуплены, позволь лишь вернуться домой, к детям моим, Господи!..
Анна испуганно отшатнулась — из мрака туманной хляби на нее надвинулась какая-то величественная тень, и в глаза ударил яркий свет. Анна прикрыла лицо рукой и услышала странный шум, как будто дышал огромный морской зверь, готовясь раскрыть свою гигантскую пасть. А потом послышался необъяснимый металлический лязг, словно раздвигались какие-то ставни. Ужас обуял Анну, и она потеряла сознание.
ЧАСТЬ 2
ЧАС ЗВЕЗДЫ
Глава 6
«Армагеддон»
Анна еще не вполне ясно осознавала, что происходит, но сквозь пелену забытья к ней пробились два голоса, говорившие по-французски.
— Я вполне отдаю себе отчет в том, что вы считаете милосердие излишней роскошью, мессир, но все же смею настаивать — этой несчастной нужен уход, теплая каюта и свежий воздух, — с заметным упрямством твердил один мужской голос — басовитый и взволнованный.
