Барбара Картленд - Исчезнувшая невеста
Она лежала неподвижно, глубоко дыша, пока в окно не пробился первый робкий луч света.
Наступал новый день – день, который, может быть, принесет ей смерть.
«Помогите!»– снова мысленно воскликнула Клола и вдруг поняла, что Серой Дамы нет рядом. Она осталась одна.
На миг Клолу охватил ужас, но она напомнила себе, что паника только лишит ее последних сил.
Клола продолжала глубоко дышать, а за окном тем временем разгорался рассвет.
Девушку поразило, что свет сочится в комнату не через три окна, как в отведенной ей спальне, а всего лишь через одно.
Когда в комнате стало светлее, она заметила, что лежит не в своей постели.
Она – в комнате, которую никогда раньше не видела!
В крошечной каморке, раза в четыре меньше комнаты герцогини!
Приглядевшись, Клола заметила, что углы у комнаты закруглены. Она находится в башне.
Это было невероятно. На миг Клоле подумалось, что она сошла с ума или бредит.
Она прикрыла глаза, затем снова открыла их. Но круглая каморка, заставленная грубой мебелью, не исчезала. Клола заметила, что в комнате две двери: одна, по-видимому, ведет на лестницу, другая – прямо на крышу.
Как она сюда попала? И зачем?..
«Торквил тоже сидел в башне», – мелькнуло в мозгу у Клолы. Она в плену у Макнарнов, как Торквил у Килкрейгов!
Нет, не у Макнарнов. Герцог уехал и ничего об этом не знает. Клола – узница миссис Форс!
Клола вспомнила глаза этой женщины – безумные, горящие ненавистью – и ее слова в день свадьбы: «Возмездие падет на вашу голову!»
Почему, почему она не попросила мистера Данблейна, чтобы он выделил ей другую горничную?
Но в день свадьбы и у Клолы, и у мистера Данблейна было множество других забот.
А теперь, одинокая, парализованная, беспомощная, Клола оказалась во власти безумной фанатички. И спасти ее может только чудо.
«Больше я не приму от нее ни куска хлеба, ни глотка воды!»– сказала себе Клола.
Но тут же сообразила, что миссис Форс сможет влить в нее яд силой, как, по-видимому, поступала уже несколько раз. В своем теперешнем состоянии Клола не сможет ей сопротивляться.
Она обречена!
Обречена умереть от руки фанатички, ненавидящей Килкрейгов. Никто не знает, что произошло… никто не придет ей на помощь…
Клола в ужасе зажмурилась, но, испугавшись, что вновь провалится в беспамятство, открыла глаза и продолжала глубоко дышать с таким старанием, словно от этого зависела ее жизнь.
Утренний свет разгорался все ярче, и глазам Клолы все яснее открывалась каморка в башне, которая должна была стать ее последним пристанищем.
Клола снова попыталась поднять руки – и на этот раз ей удалось на дюйм оторвать их от кровати.
Однако она не могла ни сесть, ни шевельнуть ногой.
С губ Клолы рвался призыв о помощи. Если бы только она смогла встать… и выйти за дверь… и сойти, или хотя бы сползти, вниз по лестнице… и найти кого-нибудь, кто ей поможет…
За дверью, выходящей на крышу, послышались шаги.
Клола окаменела от ужаса. Это миссис Форс со своими смертоносными травами!
Девушка хотела завопить, позвать на помощь, но с пересохших губ не срывалось ни звука. Даже если она закричит, кто ее услышит?
Тяжелая дверь со скрипом приотворилась. От ужаса Клола даже перестала дышать.
В щель протиснулось веснушчатое детское личико – лицо Джейми!
– Джейми! – хотела воскликнуть Клола, но издала только хриплый стон.
Джейми налег на дверь и проскользнул в комнату.
– Миссис Форс говорит, что у тебя заразная лихорадка, и никому не разрешает сюда ходить, – произнес он, – но я пробрался потихоньку, по крыше. Мне очень жаль, что ты заболела.
Страшным усилием воли Клола заставила себя заговорить.
– Джейми… – прошептала она еле слышно. – Позови сюда Торквила… приведи его… быстрее!
– Торквила? – переспросил Джейми. – Ой, у тебя совсем больной вид!
– Да, я очень больна… попроси Торквила прийти сюда… скорее… чтобы никто не слышал…
Больше она не могла вымолвить ни слова. Но Джейми все понял.
Испуганно взглянув на нее – по его взгляду Клола поняла, что выглядит ужасно, – он выскользнул на крышу и прикрыл за собой дверь.
Клола закрыла глаза.
Никогда в жизни она не чувствовала такой усталости.
Несколько слов, сказанных шепотом, отняли все ее силы. Мир вокруг исчез, и тьма окутала Клолу…
Клола очнулась, почувствовав, что рядом кто-то есть. Ей не нужно было открывать глаза, чтобы догадаться, кто это; она ощущала рядом с собой дыхание безжалостного Зла.
Миссис Форс обхватила ее за плечи.
– Пойдемте, ваша светлость! – торжествующе пропела она. – Вам нужно глотнуть свежего воздуха! Она силой усадила Клолу в постели.
– Оставьте меня! – попыталась произнести Клола, но из уст ее вырвался только слабый стон.
– Я забочусь только о вашем благе, – произнесла миссис Форс. – И о благе Макнарнов!
Последние слова она произнесла почти шепотом, но в голосе ее звучала невероятная сила.
– Идемте, ваша светлость! Настал час расплаты!
С этими словами она спустила ноги Клолы с кровати и силой подняла ее.
Клола зашаталась и неминуемо упала бы, если бы миссис Форс не держала ее крепко, словно в стальных тисках.
– Отпустите меня! – с трудом выговорила Клола.
– Нет, ты умрешь! – прорычала миссис Форс. – Умрешь по справедливости, от руки Макнарна!
Она расхохоталась страшным, нечеловеческим смехом, и даже сквозь пелену, застилающую сознание, Клола с ужасом поняла, что эта женщина совершенно безумна.
Клола пробовала сопротивляться, но ее слабые попытки были бесполезны. Миссис Форс тащила ее прямо к двери, выходящей на крышу.
– Нет! Нет! – кричала Клола. – Вы этого не сделаете!
– Ты умрешь! – повторила миссис Форс. – Я отомщу за наших предков! Да поможет мне бог!
Она прислонила Клолу к стене и начала возиться с тяжелой дверью.
– Я отомщу за Макнарнов, – бормотала она, – а Эван, мой сын, – за всех шотландцев, погибших от руки англичан! Не в добрый час английский король ступил на шотландскую землю!
С этими словами она вытащила Клолу на крышу, огороженную низким парапетом.
Свежий ветер ударил Клоле в лицо, и к ней вернулась малая толика прежней силы.
Собрав последние силы, она вцепилась в дверной косяк.
– Нет! – кричала, точнее тихо стонала, она. – Нет!
– Посмотри вниз! – проскрежетала миссис Форс. – Как высоко… Как далеко падать… А внизу – острые камни… Все скажут: «Бедная леди в лихорадке, в бреду вышла на крышу и упала вниз». И никто не заплачет.
Она снова расхохоталась жутким, дьявольским смехом.
– Кто станет плакать о Килкрейге?
Клола упиралась и цеплялась за камни, но миссис Форс с не женской силой тащила ее к тому краю, где парапет был ниже, чем с другой стороны, и доходил всего лишь до колена.
