Рут Оуэн - Дочь игрока
– Это также не ваше дело, – с угрозой проговорил Эдуард.
Доктор Уильямс хитровато прищурился.
– Вы ей не доверяете. Даже после всего, что она сделала для вашей бабушки и сестры…
– Единственное, что она сделала, – она их обманула! – Тревелин вскочил с кресла. Бросившись к столу, он схватил какую-то бумагу и сунул ее в лицо доктору. – Это письмо от моего поверенного, мистера Черри. Я дал ему задание установить происхождение мисс Уинтроп. Это была сложная задача, но мой поверенный пишет, что, возможно, нашел кое-что, опровергающее ее историю.
Чарльз внимательно прочел письмо. Потом, пожав плечами, вернул графу.
– Он здесь ничего толком не объясняет. У него нет никаких доказательств. А я, как человек науки, верю только доказательствам. И еще я вижу, что ваша кузина принесла в дом радость.
– Вы точно такой же, как мои родные. Она и вас околдовала своими огромными зелеными глазами и чарующей улыбкой.
Чарльз провел ладонью по подбородку.
– У нее и впрямь чудесная улыбка. Не такая очаровательная, как у вашей сестры, конечно, но все равно – очень милая. И все-таки не улыбка мисс Уинтроп заставляет меня уважать ее. Она умная и добрая девушка, во многих отношениях неординарная, и я горжусь тем, что принадлежу к числу ее друзей. Кроме того, если бы она была самозванкой – разве это не проявилось бы к сегодняшнему дню?
Эдуард поморщился. Он и сам думал почти так же. Много недель он ждал, когда мисс Уинтроп покажет себя в истинном свете, скроется с фамильным серебром, например, или с несколькими бесценными картинами. Но она ничего не взяла, насколько он мог заметить, и у него не оставалось причин не доверять ей. Она либо очень умная, либо абсолютно честная.
И все-таки графа что-то тревожило… Он взял бокал и осушил его одним глотком.
– Кузины не появляются ниоткуда. Даже воскресшие кузины. Ее история – обман, и Черри в конце концов это докажет. А когда докажет, это разобьет сердца бабушки и сестры.
– Только их сердца?
Эдуард резко обернулся. Прищурившись, проговорил:
– Ваши услуги мне больше не нужны, доктор. Вы свободны.
– Спокойной ночи, милорд. – Доктор Уильямс встал со стула и, подхватив медицинский саквояж, направился к двери.
Глядя ему вслед, граф говорил себе, что ему не в чем себя винить, что этот молодой человек у него на службе и он, граф, ему хорошо платит. И вообще их отношения – чисто деловые, не дружеские…
– Доктор! – Эдуард поставил бокал на каминную полку и запустил пальцы в волосы. – Мои друзья, те, что еще остались, называют меня Эдуардом.
Улыбка молодого человека была неуверенной, но искренней.
– А мои меня – Чарльзом. Спокойной ночи… Эдуард.
Оставшись один, граф задумчиво смотрел на огонь. Он действительно неравнодушен к мисс Уинтроп – граф понял это, увидев, как моряк ее целует, – ему хотелось убить негодяя. Он не хотел в этом признаться – черт возьми, боялся признаться! – но признаться пришлось…
Она – не в его вкусе. Слишком тощая, а он любил пышных женщин. Слишком высокая, а он любил малышек, утопающих в кружевах и оборках. И главное – она слишком молодая, почти на двенадцать лет моложе его; правда, некоторые мужчины предпочитают совсем молоденьких девушек, но граф к их числу не относился. В ней не было ничего, что могло бы его заинтересовать. Кроме ее сияющих глаз. И чудесной улыбки. И еще ее удивительная грация – глядя на «Пруденс», он чувствовал, что его неудержимо влечет к ней…
Эдуард впервые чувствовал подобное влечение к женщине, это, скорее, походило на безумие, подавлявшее его волю. Он провел тыльной стороной ладони по влажному лбу. Слишком худая. Слишком высокая. Слишком молодая. Почти наверняка – обманщица. И все же его к ней влекло.
Резкий стук в дверь вывел его из задумчивости. О дьявол… Без сомнения, это вернулся доктор, озабоченный его душевным здоровьем. Как, впрочем, и физическим. Граф рывком распахнул массивную дверь.
– Черт побери, Чарльз, мне не нужны ваши…
Перед ним стояла мисс Уинтроп. Стояла неподвижно, словно изваяние.
Она смотрела на его обнаженную грудь – рубаха графа была распахнута до самой талии.
Целомудренно «отредактированные» копии греческих фресок, которые Рина видела в книге матери по классической истории, не подготовили ее к восприятию реальности – сейчас перед ней была грудь графа, поросшая черными волосами с тугими завитками, и еще она чувствовала пьянящий запах его кожи.
Рина приподняла подбородок… и встретила леденящий взгляд серых глаз.
– Что вам угодно?
Она снова взглянула на его обнаженную грудь. Множество мыслей пронеслось в ее голове – и все нескромные.
– Я… я хотела поблагодарить вас. За то, что вы спасли меня. И еще я…
– Прекрасно. Вы меня поблагодарили. До свидания.
Он хотел закрыть дверь, но Сабрина, переступив порог, помешала ему:
– Подождите, я еще не все…
– Я ничего не желаю слушать! – закричал граф. – Убирайтесь из моей комнаты.
Сабрина покачала головой, не в состоянии объяснить перемену в его настроении. Он рисковал жизнью, чтобы избавить ее от моряка. А потом, когда она перевязывала его руку, он казался таким нежным и добрым, таким… Она судорожно сглотнула – сердце пронзила резкая боль.
– Я не уйду. Пока не расскажу вам то, что услышала сегодня днем.
На мгновение ей показалось, что граф силой вытолкнет ее за дверь. Но он лишь выругался сквозь зубы и вернулся к письменному столу. Стоя спиной к Сабрине, он вылил в свой бокал остатки вина из бутылки. Не оборачиваясь, он произнес:
– Ну?..
Закрыв дверь, Сабрина прислонилась к ней, уже жалея о том, что не ушла, когда он пытался ее выставить. Но она знала: ее долг – рассказать графу о том, что она случайно услышала в переулке.
– До того, как на меня напал моряк, я кое-что услышала. Нечто такое, о чем вы должны знать.
Он пожал плечами:
– Жаль, что вы не сказали мне об этот днем. Тогда бы вы не отнимали у меня время сейчас.
Рина рассердилась:
– Неужели я вам очень помешала? Чем вы, собственно, заняты? Пьете вино?
Граф резко повернулся и бросил на нее убийственный взгляд:
– Это моя комната. И я волен делать здесь все, что пожелаю. Если моя выпивка оскорбляет ваши тонкие чувства, вас никто не задерживает.
– Я уйду, но не раньше, чем расскажу вам все. – Она с вызовом посмотрела на графа. – Стоя в переулке, я услышала разговор двоих мужчин. Они упомянули ваше имя и говорили о несчастном случае – о происшествии с лошадью. И говорили о какой-то грязной сделке. «Она живая, а мы не стали богаче» – вот слова одного из них.
Эдуард поставил бокал на стол.
– Имелась в виду ваша лошадь?
