Карен Робардс - Тайные сомнения
– Да, – простонала она, с трудом выдавив из себя это слово. Она целиком находилась во власти его требовательных рук, почти повисла на мужчине, закинув назад голову. Копна густых спутанных волос каскадом спадала ему на руки. Веки дрожали, выдавая борьбу между плотскими желаниями и рассудочностью. Галагер медленно убрал ладонь с груди Сары. Волнующее тепло исчезло, это было гораздо хуже, чем физическая боль. Плоть кричала, взывала, умоляла приласкать ее…
– Нет, – прошептала Сара, сдаваясь.
И прежде, чем она успела хоть что-то сообразить, ее рука поймала мужскую ладонь и бесстыдно прижала ее к трепещущему от страсти бутону. Сара шумно вздохнула, успокаиваясь и испытывая неописуемое наслаждение. Глаза у нее томно закрылись, колени ослабли, девушка прильнула к мощному мужскому торсу. Он не шелохнулся, рука лежала на ее груди, не двигаясь.
Сара, недоумевая, открыла глаза. Галагер, прищурившись, внимательно рассматривал ее. Она видела устремленный на нее изучающий взгляд, понимая, что бесстыдно ведет себя, но все вокруг было словно в тумане, страсть мутила разум. Сегодня ночью она просто женщина, а он – просто мужчина. Ее тело изголодалось по мужской ласке, как жаждущий путник без воды. Плоть заявляла о собственных желаниях, несмотря на протест Сары. Наверное, Галагер чувствует, как отвердел ее сосок и понимает ее состояние. Невозможно было не заметить частого, прерывистого дыхания, дрожащих рук и ног, горящих от страсти глаз. Она знала, что все ее желания можно прочесть по глазам… Он все еще не двигался и молча смотрел на нее. Сара всхлипнула жалобно, отпустила его руку и крепко обняла за шею. Потом подняла голову и безрассудно потянулась к его губам, закрыв глаза. Хоть один раз в жизни, она позволит чувствам управлять собой. Однажды она должна позволить себе стать слабой, глупой, женственной, именно этого она была лишена. Сара предала свое рассудочное «я», она чувствовала, как ее обнимают его крепкие руки, целуют губы. Казалось, что в ее тело вселился кто-то другой, может быть, только на эту ночь.
– Ты понимаешь, что делаешь, Сара? – спросил Галагер, нежность, сквозящая в его голосе, заставила ее затрепетать. Она крепко зажмурилась, нельзя было сейчас открывать глаза, это означало бы конец поработившему ее восторгу. Теперь она уже не чопорная старая дева, невзрачная и скованная. Она – женщина, желанная и сгорающая от желания. Но только этой волшебной ночью.
Она снова посмотрела на Галагера, и молчаливо соглашаясь с ним. Его необходимо подбодрить. Он снова настойчиво и требовательно поцеловал ее, как бы желая подчинить себе. Сара подставляла губы и тихо стонала, отвечая на ласку и горячее, влажное вторжение его языка…
Его рука уже не ласкала ее грудь. Сара выгнулась, прильнув к Доминику, лишенная восхитительного ощущения тепла его тела. Бесстыдно стонала, как бы умоляя без слов, прислушиваясь к частому, гулкому биению его сердца, ощущая напрягшееся тело. Потом все вокруг закружилось и поплыло. Доминик подхватил Сару на руки и бережно опустил на землю.
Шелестела сухая трава, цепляясь за шелковую ткань платья, покалывала обнаженные руки Сары. Но сейчас девушка не заметила бы ничего, даже если бы лежала на самой мягкой пуховой перине. Она воспринимала только опустошающий жар целующих ее губ.
Доминик коснулся губами нежной шеи, потом погладил ее, руки медленно скользили вниз. Ночной воздух освежал обнаженную грудь. Галагер неторопливо расстегивал пуговицы. Надо остановить его, пока не поздно! Эта мысль отчетливо возникла в сознании, на мгновение девушке захотелось закрыться платьем. Но нежные губы оставляли на коже горячий влажный след, Сара поняла, что погибает в огне и сказке.
– Галагер, – выдохнула девушка. Он склонился над ней, коснулся губами трепещущей жилки, а руки неторопливо расстегивали платье. Но вдруг он поднял голову и поправил ее во второй раз:
– Доминик, – хрипло шептал он возле ее рта. Сара приоткрыла губы и потянулась к нему, настойчиво приглашая. Но он не прикоснулся. Тогда девушка приподнялась, в бесстыдном порыве потянулась.
– Доминик, – настойчиво требовал он.
– Доминик, – простонала она и получила в награду нежнейший поцелуй. Его ладони оказались под ней, пальцы ловко развязали пояс платья. Потом он погладил ее шею, раздвинул расстегнутый лиф платья и бретели тонкой миткалевой сорочки. Сара шевельнулась, схватила его за руку, протестуя, но уже не так настойчиво, как раньше.
Доминик наклонился, Сара почувствовала на щеке горячее, влажное дыхание мужчины.
– Давай я сниму платье, Сара.
Нежные слова, подкреплялись страстной хрипотцой голоса и вызывали в девушке трепет. Она хотела, чтобы он снял с нее платье и облизала пересохшие губы. Она не могла отвести от него взгляд и молчала. Вот-вот будут сожжены все мосты. Тогда она отпустила его руку… Он быстро и мягко коснулся губами ее дрожащих губ и снова принялся снимать платье. Она не помогала и не мешала ему, пока он возился, стаскивая его с ее плеч и рук. Ее не отрезвляла ночная прохлада, она даже не чувствовала ее, слишком обжигал зной его рта.
Доминик нежно целовал ключицы, грудь, потом губы добрались до кромки сорочки, под которой розовели нежные соски. Сара смутно слышала, как вырываются из ее горла тихие стоны удовольствия и неописуемой сладостной муки. Она покорно приподнималась, не открывая глаз, когда он, наконец, снял с нее платье. Сквозь тонкую ткань сорочки ощутила, как скользнул по ногам щелк. Потом он обнял ее ноги, приподнял их. Девушка вздрогнула от вожделения, когда его пальцы принялись развязывать банты на туфлях. Затем он вновь принялся целовать высокую грудь, выпирающую из-под тонкой миткалевой сорочки. Сара ощущала сквозь ткань влажный жар его рта, ритмичное посасывание и застонала. Дальше остановиться было совершенно невозможно. Из горла словно бы сами по себе вырывались хриплые сладострастные выкрики. Сара цеплялась за волосы Доминика, выгибалась ему навстречу, прижималась, сгорала от охватившего ее желания. Потом снял сорочку с ее груди, она задрожала от непонятного ей страха, но не воспротивилась. Вожделение пересиливало, оно было гораздо сильнее инстинктивного страха. Ей безумно нравилось, что он раздевает ее, смотрит на нее, ласкает ее и любит…
Прохладный ночной воздух освежал набухшие порозовевшие соски, играл отвердевшими распустившимися бутонами. Но жаркое дыхание мужчины коснулось одного из них. Сара уцепилась за плечи Доминика, ее пальцы гладили его шею, ласкали затылок, прижимали его голову к возбужденной груди.
Его рот неторопливо посасывал то один, то другой сосок, буквально сводя с ума, она чувствовала на себе тяжесть сильного тела, рубашка из грубого льна слегка царапала ее кожу. Но ей нравилось это ощущение. Сквозь пелену удовольствия она чувствовала, что руки мужчины скользят по ее телу. Вдруг он отстранился и привстал. Сара застонала, вцепилась ему в плечи, словно боясь потерять, но он отодвинул ее руки, потом быстро и умело снял с нее нижнюю юбку. Сара с удовлетворением обнаружила, что оказалась раздетой. Осталась только сорочка, скомканная на поясе и чулки на шелковых подвязках. Осознав это, она задрожала. Он увидел, что она испугалась и непроизвольно дрожит, и погладил рукой бедра, живот, успокаивая и лаская. Но от его ласки дрожь только усилилась. Саре нравилось прикосновение шершавых, натруженных ладоней. Он стянул сорочку, и Сара осталась в чулках и белых кружевных подвязках.
