Мэриан Палмер - Белый вепрь
Сквозь тупую боль и ужасную усталость пришло воспоминание.
— Так, стало быть, мы победили? — едва слышно произнес Филипп.
Перси громко расхохотался. Он стоял у входа в палатку и смотрел на редеющий туман. Но при этих словах резко обернулся и подошел к койке.
— Это уж точно, друг мой. Нам повезло. Люди Оксфорда, возвращаясь из Барнета, заблудились в тумане и выпустили свои стрелы не по нашему войску, а по левому флангу Монтегю. Ну а его люди, которые и так-то не слишком обожали оксфордцев, закричали, что их предали, и поднялся целый бедлам, они начали стрелять друг в друга. Тут подоспели наши резервы, и все было кончено. — Перси весело подмигнул товарищу. — Большой день для Йорка, Ловел, и, право, я не отказался бы быть на месте человека, спасшего жизнь герцогу Глостеру. Награда не заставит себя долго ждать.
У двери началось какое-то движение, в палатку вошел врач Ричарда. Закатывая рукава шерстяной рубахи, он весело улыбнулся. За ним последовали молодой человек с целым набором ящичков и инструментов и двое слуг. По знаку врача они нагнулись и передвинули койку поближе к входу. Бледные лучи солнца высветили на кровати неясные контуры лежащей фигуры.
— Так, понадобятся свечи, — бодро заговорил врач и откинул одеяло. — Без инструментов еще кое-как можно обойтись, а уж без света — никуда. Ну что же, сэр… — По-прежнему улыбаясь, он расстегнул пропитанный кровью камзол раненого и надрезал рубаху. Один из ассистентов присел на корточки у изголовья кровати, а другой — у середины.
— Роб, а нельзя ли?.. — неуверенно проговорил Филипп и указал на бутыль. Врач, покончивший с приготовлениями, живо обернулся.
— Сейчас это не поможет, сэр, лучше попозже, — сказал он, а Перси, молча наблюдавший за этой сценой, встрепенулся.
— Ну ладно, господа костоломы, мы, если не нужны, удаляемся. Пошли, Фрэнсис, узнаем, что король думает об ударившихся в бега подопечных. Филипп, я буду тут, рядом…
Перси крепко взял Фрэнсиса под локоть, и они вышли из палатки. Фрэнсис и не подумал сопротивляться: в повадках Перси была уверенность, хотя что за ней стояло — непонятно.
Оруженосец Филиппа тоже был здесь, недалеко от палатки. Его забрасывал вопросами горящий от возбуждения и восторга юный конюх из Линкольншира.
Туман рассеивался. Победители прочесывали поле битвы — считали погибших, собирали в группы пленных, переносили раненых. Появился, обеспокоенно озираясь по сторонам и расспрашивая кого только можно о Филиппе, Грегори Трейнор. Вскоре подъехали король Эдуард и герцог Глостер. Заметив Фрэнсиса, Ричард улыбнулся удивленно и радостно. Затем он пошел в палатку. Эдуард просматривал список пленных и на поклон Перси ответил рассеянно, однако же, увидев Фрэнсиса, сначала нахмурился, но потом улыбнулся.
— Да это ж Фрэнсис Ловел! — воскликнул он. — А я было и не узнал вас. Вы что здесь делаете, скрываетесь от опекунов? Вряд ли им это понравится.
— Наверняка не понравится. Но я ни у кого не спрашивал разрешения, — ответил юноша, целуя протянутую королевскую руку. — Но лорд Тэлбот, насколько я наслышан, у себя дома в Глостершире, что же до Бомона, то неужели Ваше Величество думает, что ему сейчас до меня?
— А я смотрю, с тех пор, как мы виделись в последний раз, вы настоящим придворным заделались. Стало быть, я прощен за то, что затеял эту историю с женитьбой? Бедняга Фрэнсис, вам так досталось на службе у меня! А тут еще кузен Уорвик; вспоминаю, как он в Понтефракте обещал разобраться с вами.
Фрэнсис густо покраснел. У короля, к несчастью, слишком хорошая память, можно бы иметь и похуже. Но Эдуард Йорк никогда не забывал о своих интересах. За равнодушным и даже ленивым взглядом скрывался деятельный, никогда не дремлющий ум, бодрствовал он и сейчас. Король примерял, взвешивал, прикидывал: Минстер-Ловел, Тичмарш, Ротерфилд-Грей, Холгейт, Бернел, Актон-Бернел, Дайнскорт, Бэйнтон — эти названия чужих владений он выучил наизусть, и в ушах у него постоянно стоял звон золотых монет, на протяжении шести лет текущих в чужие сундуки. Через пять лет эти несметные богатства непременно попадут в руки Фрэнсиса. Потому-то Эдуард и возился с ним в Понтефракте. И на удачу этот юноша так привязан к Дикону. А впрочем, кто его знает, кто знает, как оно все обернется в будущем. Ведь он племянник Бомона, родственник герцога Бэкингема.
Из палатки вышел Ричард. Эдуард повернулся к нему, вопросительно подняв брови. Как бы отвечая на незаданный вопрос короля, он сказал:
— У Филиппа сильные боли, врач продолжает обрабатывать рану. Он сказал, что дальше Барнета Филиппа пока перевозить нельзя, так что пошлю сейчас людей, чтобы все приготовили к его приезду. Мне хотелось, чтобы пока Филипп не оправится и не будет готов к дальнейшему путешествию, с ним побыл Фрэнсис. А за это время Ваше Величество решит, что с ним делать дальше. — Ричард улыбнулся и перевел взгляд на обеспокоенное лицо Фрэнсиса. Эдуард задумался ненадолго, потом рассмеялся.
— Ладно, оставляю его на твое попечение, Дикон, пусть у тебя в поместье ему дают уроки. Все равно лучше владеть оружием он нигде не научится, в этом я убедился не далее как сегодня. Что же касается джентльмена там, внутри, — он кивнул в сторону палатки, — проследи, чтобы он ни в чем не нуждался, а когда поправится, пусть мне напомнят о нем. Я знаю, какую неоценимую службу сослужил он мне сегодня.
Размахивая руками и выкрикивая что-то, появился герольд. Эдуард и Ричард разом повернулись к нему. Подбежав, герольд опустился на колено.
— Да благословит Бог Ваше Величество, — задыхаясь, сказал он. — Мы нашли графа Уорвика.
— Ну и как, надежно держите его? — резко подался к вестнику король.
— Надежнее некуда, Ваше Величество, больше он вас беспокоить не будет. Мы нашли его недалеко от их штаб-квартиры. У него перерезано горло.
Слова падали как камни — тяжело и неумолимо. Эдуард на минуту застыл, а потом наклонился и стиснул герольду плечи.
— Во имя всего святого — кто это сделал? — глухо спросил он. Король весь дрожал от ярости. Не получив ответа, он схватил герольда за шею и рывком поднял его на ноги. — Я тебя спрашиваю, ублюдок ты несчастный! Разве не было всем и повсюду сказано, что я не причиню кузену Уорвику никакого вреда? Кто же осмелился нарушить мой ясный приказ?
— Смилуйтесь, Ваше Величество. — Голос гонца звучал хрипло, было похоже, что каркает схваченная за горло ворона. — Я… честное слово, я не знаю. Наверное, солдаты ничего не знали о приказе или, может… — Герольд остановился под яростным взглядом Эдуарда, который, тихо выругавшись, отшвырнул его в сторону.
