Дорин Малек - У алтаря любви
– Да, – отозвалась Юлия, сожалея о том, что затеяла этот разговор. Ей не приходилось раньше обманывать, и у нее не было никакого опыта.
– Должно быть, испытываешь неудобства из-за боли, – решила Ливия.
– Только в определенное время.
Ливия наклонилась к столу и поставила бокал на поднос.
– Очень хорошо, – решительно проговорила она, – Можешь продолжать встречаться с врачом, но ты меня должна держать в курсе хода лечения. Твое здоровье для меня очень важно – нельзя служить богине, если не можешь отдавать ей всю себя.
– Понимаю, – смиренно произнесла Юлия.
– Можешь идти, – разрешила Ливия, не глядя на нее. Юлия поднялась и быстро покинула апартаменты Ливии Версалии, руки ее так сильно дрожали, что она их сильно сжала, чтобы унять дрожь.
Неужели Верховная Жрица что-то пронюхала? Ходили слухи, что у нее повсюду шпионы. Обладая большой властью, она делала все, чтобы защитить ее. Может, и правда, что общается прямо с богиней, как предполагали особо суеверные люди. Каково бы ни было объяснение, но у нее, кажется, гораздо больше информации, чем позволяло ее уединенное положение. Сохранение чистоты весталок – ее первостепенная задача, и она пожертвует Юлией, не задумываясь, если та угрожает репутации храма.
– С тобой ничего не случилось, Юлия Розальба? – раздался голос Дануты, и Юлия вздрогнула от неожиданности.
– Почему ты спрашиваешь? – поспешно спросила Юлия, обернувшись к служанке.
– Ты стояла посреди зала и смотрела в никуда.
– Задумалась, – объяснила Юлия. – Есть о чем подумать. Тебе что, нечем заняться?
Данута, всегда очень важная – как-никак доверенное лицо Ливии Версалии, – опустила глаза и пошла прочь. Юлия судорожно вздохнула, решив, что нужно научиться держать себя в руках. Если начнет срываться на слугах, это станет еще более подозрительным.
Как ей хотелось сейчас поговорить с Марком.
До следующего же базарного дня так далеко.
* * *– Очень хорошо, Эндемион, – заключила Ларвия, рассматривая портрет, законченный художником.
– Я тоже так считаю, портрет удался. Собираюсь выставить его в витрине мастерской и лишь через месяц отдам гильдии, – художник взглянул на Верига, стоявшего на улице, и тихо добавил. – Вы уверены, что он не согласится позировать?
Ларвия вздохнула.
– Хорошо. Иди спроси его сам.
– Вы разрешаете?
– Да.
Эндемион вышел из лавки и имел очень короткую беседу с галлом, вернулся с возмущенным лицом.
– Что он сказал тебе, Эндемион? – поинтересовалась Ларвия, не скрывая насмешки.
– Ответил, что существуют более легкие пути зарабатывания денег.
– Что он имел в виду?
– Очевидно, решил, что мои намерения не ограничатся скульптурным классом.
– А разве не так? – смеясь, спросила Ларвия.
– Я не такой похотливый, каким меня считают, – натянуто ответил Эндемион. – В любом случае, даже представить себе не могу, какие можно иметь отношения с таким гигантом. Если бы посчитал себя оскорбленным, то мог бы убить меня. Я же представлял, что из него получился бы прекрасный натурщик, но теперь официально заявляю, что отказываюсь от этой мысли.
Ларвия захихикала и поднялась, перебросив шарф через плечо.
– Надеюсь, портрет будет пользоваться успехом и у тебя появятся новые заказы, – пожелала она художнику.
– Уверен в этом. Когда выставил портрет Кифериды, ко мне выстроилась целая очередь.
– Я не так популярна, как она, – лукаво заметила Ларвия, бросив на него косой взгляд.
Эндемион усмехнулся.
– Ну что ж, пора уходить. Сегодня надо принять управляющего рудниками из Нумидии, который представит отчет о делах моего мужа, – добавила Ларвия.
– Похоже, вам предстоит очень увлекательная встреча, – сухо заметил Эндемион.
Ларвия кивнула.
– В следующий базарный день приду за миниатюрами, которые ты обещал заключить в рамки.
– Обязательно будут готовы к этому дню.
– До свидания.
– До свидания, госпожа Сеяна.
Ларвия вышла на улицу. Вериг ждал ее, скрестив руки, подчеркнуто изображая на лице терпение.
– Итак, ты находишь предложение Эндемиона неприемлемым? – спросила она, улыбаясь.
Выражение отвращения появилось на его лице.
– Он очень тобой заинтересовался, – добавила Ларвия.
– Не понимаю, зачем терять время с такими людьми, как он, – мрачно буркнул Вериг.
– О чем это ты? Он рисовал мой портрет.
– Вы встречаетесь с ним и в другое время. Я видел его у вас на приеме.
– Мне нравится его общество, нахожу его занятным и не являюсь исключением, его приглашают на приемы в лучшие дома Рима.
– Он дегенерат.
– Ты такой целомудренный! Почему тебя волнует его личная жизнь? Мне это безразлично.
– У меня на родине таких людей изгоняют из племени.
– Ах, какое у вас просвещенное общество! Не удивлюсь, если скажешь, что происходите от кроликов или поросят, потому как такие же отсталые, как и они.
– А кто вы? Пресытившаяся скучающая богатая матрона, проводящая дни с льстецами и торговцами, которым только и нужны ваши деньги и славное имя умершего супруга.
Они стояли перед овощной лавкой и ссорились. Вериг хмуро смотрел на Ларвию, стоявшую упершись кулаками в бедра. Вдруг ее как будто толкнуло – публично ссорится со своим рабом. Прикусив губу, хозяйка резко повернулась и гордо пошла вперед, не обращая внимания на любопытные взгляды некоторых прохожих. Ларвия быстро прошла через толпу, совершенно не думая о своей безопасности, желая как можно дальше уйти от этого человека: маленького роста и очень быстрая, подгоняемая злостью, она скоро скрылась от охранника, нечаянно наткнувшегося на мальчика и вынужденного объясняться с его вздорным опекуном. Только завернув за угол, он успел увидеть, как впереди мелькнул край ее лазурного платья с золоченой каймой и исчез в каком-то переулке.
Вериг бросился бежать, проклиная ее про себя: о чем только думает эта женщина? Днем главные улицы совершенно безопасны, но боковые переулки давали пристанище всяким подонкам, которые прятались здесь, ожидая ночного времени, когда можно появиться на улицах. Он остановился, в отчаянии осматривая улицу, как вдруг услышал женский крик. Из-под какого-то навеса выскочил подросток и бросился на противоположный конец переулка.
Испуганная и изумленная Ларвия сидела на земле, рядом с парусиновым навесом, прижав руку к лицу.
– Он ударил меня, – возмущенно проговорила она, увидев Верига. – Ударил в лицо и вырвал кошелек.
– Как бы мне тоже хотелось ударить вас, – зло отозвался Вериг, протянув руку, чтобы помочь встать. Эта попытка ни к чему не привела – ее ноги подкашивались. Подхватив хозяйку на руки, Вериг понес ее в направлении главной улицы, остановился перед домом, похожим на частный, с двором и небольшим фонтаном, усадил на край фонтана.
