Ширин Мелек - Кёсем-султан. Дорога к власти
Это второе. А вот и третье: судьба девушек из отвергнутой партии. Когда для Дар-ас-Саадет отбирают лишь нескольких, судьба остальных… не то чтобы не завидна, но и не плачевна. Это русло, по которому вот уже несколько веков подряд струится течение реки, именуемой Высокая Порта.
Но если вся партия отвергнута целиком, то тяжка будет ее участь. У санджак-бея хоть выбор есть: сложить ли голову на плахе, самому ли удавиться, уйти в побег или начать восстание. А у девочек такого выбора не будет. Вообще никакого не будет.
Поэтому сегодня кто-то будет принят в гарем. В тот младший гарем, который вот-вот может сделаться старшим.
Не то чтобы Кёсем считала, что осчастливит этим выбором тех, кто его удостоится. Лишать девочек, взятых в набегах, проданных и преданных, их собственных имен, давая им взамен гаремные прозвища, приучать их лгать и изворачиваться, муштровать и требовать невозможного в надежде получить хоть что-нибудь…
Кёсем всей душой хотела бы дать этим девочкам свободу, отпустить их к семьям, к родным людям, к тем, кто их по-настоящему любит. Да, она хотела этого. Но не могла.
Она стала уже чересчур здешней. Слишком хасеки. И быть кем-либо еще уже невозможно.
Да, в конце концов, выжила ведь она сама здесь! И не просто выжила, а преуспела. Значит, с ее помощью и другие сумеют.
Подобные мысли казались ей самой жалкими и неуместными. Попытка обелить себя, не нужная никому, даже ей самой. Нет уж, стоит принимать судьбу такой, какая она есть, и не выдавать красивые, но пустые фразы за чистую монету. Правда же, горькая и неприятная, состояла в том, что во дворце Кёсем-султан не на кого было опереться. Свои люди окружали Халиме-султан, свои люди имелись у кого угодно – только не у нее.
Трудно в такое поверить, все убеждены в обратном. Никто и не верит, к счастью. Но это так.
Братья Крылатые не вмешивались в дворцовую жизнь. Они были далеко, у них имелись собственные цели. Союзники? Несомненно. Но не люди Кёсем-султан. Не те, кто в нужную минуту подставит плечо, убережет от беды, поможет управлять огромной и неповоротливой громадиной, каковой представлялась Кёсем теперь Оттоманская Порта.
Это мог бы сделать Картал как… Она, Кёсем, сама не могла бы сказать кто – ее возлюбленный? тайный супруг перед Аллахом? отец их тайного сына? просто ближайший друг или друг детства? Но ни в одной из этих ипостасей он не может появляться во дворце хоть сколько-нибудь часто.
Девчонки – маленькие, слабые, напуганные… Как выяснить, кто из них достоин, кто сумеет не только составить счастье подрастающим шахзаде, но и помочь Кёсем в нелегком деле управления державой? Как не принять испуг за слабоволие, свободомыслие за дерзость, печаль за небрежение обязанностями?
От всех этих мыслей отчаянно болела голова. Кёсем потерла виски и отправилась смотреть тех, кому судьба даровала сомнительное удовольствие быть кандидатками, имеющими шанс оказаться отобранными для султанского гарема.
Их было сравнительно немного – около пяти десятков. Пустяк для Оттоманской Порты, могучей державы, не жалеющей для своих правителей самого лучшего, добытого в набегах или купленного на невольничьих рынках. Пять десятков девочек, из которых следовало выбрать… может быть, будущих султанш.
Кёсем знала, что Сафие-султан управлялась с куда большим количеством претенденток. Ну так то Сафие-султан. Она… скажем так: у нее был опыт.
Опыт, которого нет у Кёсем-султан. Хотя и она не впервые принимает такое решение.
В любом случае стоит поначалу взглянуть на тех, кто помладше. Они еще не умеют прятать истинные чувства. Хотя какие там чувства – один лишь страх. И Кёсем этих девочек отлично понимала.
Воспоминания, казалось бы, давно и прочно похороненные под спудом лет, ожили и болезненно отозвались в сердце. Вон двое, держатся за руки – они подруги или просто хватаются за более-менее знакомую опору, пытаясь не потерять себя среди равнодушной роскоши султанского дворца? Вот девочка, низко опустившая голову, честно старающаяся скрыть слезы, а они, невольные и непрошеные, катятся по тугим детским щекам. И жаль ее, и не хочется для нее новых испытаний, но и брать в гарем такую не следует – дворец не для слабых духом, не для несчастных, которые не умеют сдерживать эмоции.
Красота при этом роли не играет: сюда не пришлют некрасивых или тех, кто рискует быстро потерять детскую прелесть, у кого вытянется с возрастом лицо или заплывут жирком глаза. В этом опытные людоловы и торговцы рабами разбираются получше Кёсем-султан, в этом им можно довериться. Кроме того, всех, кого привозят в султанский гарем, внимательно осматривают евнухи, так что эти девочки прошли уже два достаточно жестких, даже жестоких, отбора. Но торговцы рабами, равно как и управители санджаков, не оценивают ум, не обращают внимания на хватку и совершенно не разбираются в том, какие качества должны отличать будущую султаншу. Евнухи разбираются в этом получше, но и они основное внимание уделяют послушанию и спокойствию девочки. Для них самая лучшая женщина – это та, которая во всем полагается на них.
Такую султаншу видеть рядом с сыном Кёсем не желала. Ни с одним из сыновей.
В общем, евнухи здесь не помогут. Скорее помешают: при виде мужчин (каких ни есть) девочки заробеют, закроются в своем мирке, откажутся показывать истинную свою сущность. Даром что мужчинами евнухов можно назвать с большой натяжкой – будущие обитательницы гарема слишком привыкли жить в мире, где мужчины главные, где женщинам нужно всегда уступать и быть покорными. Это неплохо для примерной жены крестьянина, да и для вельможи еще ничего, но для султанши вовсе не годится. Султанша твердо должна знать, когда прикинуться покорной, уступить мужской воле и желаниям, а когда настаивать на своем и идти до конца.
Для начала Кёсем отобрала около десятка девочек. А вниманием ее завладели две. Одна – яркая, резкая, похожая на экзотическую птицу, но не ту, которая клюет зерна с руки, а на такую, которая и сама не прочь поохотиться, подзакусить незадачливой ящеркой или мышью. Вторая – красавица, каких поискать, но красоты своей, похоже, стесняется: пропускает вперед других, старается укрыться в тени какой-нибудь колонны… Но в глазах сияет ум, причем ум незаурядный. Должно быть, именно такой Меджнун из бессмертной поэмы впервые увидал свою Лейли.
Хорошо бы этим двум девочкам подружиться…
О Аллах, да о чем она думает? Кёсем покачала головой и мысленно выругала себя. Не дело это – видеть в совершенно незнакомых девчонках Махфируз и Башар. Или же дело в том, что та, с ястребиными глазами, напоминает не столько Башар, сколько… саму Кёсем в молодости?
