Сюзанна Энок - Встречай меня в полночь
— Убирайся из моей спальни и оставь меня в покое. Мне нужно подумать.
— Что ж, это твое право, — камердинер встал и пошел к двери, — но мне кажется, Син, ты приковал себя к женщине, которую не можешь контролировать. Это не годится для тайного агента и уж тем более для мужа.
— Спокойной ночи!
Роман, конечно, был прав, но это не делало ситуацию более приятной. Маркиз гордился тем, что всегда знал, насколько он мог доверять союзнику или врагу и как они отреагируют на создавшееся положение. Виктория играла по совершенно иным правилам и могла испортить всю музыку.
А может быть, проблема состояла в том, что она не играла? До того как он найдет убийцу Томаса, ему нужно разгадать ее, понять, чего она хочет, и решить, готов ли он дать ей это.
Ему все больше нравилась его жена. Он желал Викторию Фонтейн-Графтон даже теперь, будучи осведомленным о ее репутации фривольной кокетки. Сначала у него было намерение использовать ее только для того, чтобы получить доступ в высшее общество, а вовсе не восхищаться ее ясным умом, искренней теплотой и сочувствием, которое, очевидно, распространялось и на него
Маркиз допил бренди, налил себе еще и вдруг подумал: чего ради лежать без сна всю ночь лишь потому, что жена отказалась прийти к нему в спальню?
Порывшись в своем шкафу для одежды, он нашел элегантный и достаточно темный вечерний фрак, надел его и вышел на охоту.
Его главной целью был клуб для знати. После холодного взгляда на швейцара его пропустили в небольшой зал, освещенный свечами в подсвечниках. Спасибо Томасу — без его безупречной репутации нынешний лорд Олторп нашел бы половину джентльменских клубов закрытыми для себя.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — Он сел на свободное место за карточным столом.
— Это не тот ли чертов ублюдок Олторп, похититель женщин? Конечно, присоединяйтесь.
Джон Мэдсен, лорд Марли, схватил со стола бутылку портвейна и, прежде чем Синклер смог дотянуться до нее, нарочито быстро опустошил ее, налив себе и наполнив стаканы четверых своих приятелей. Не теряя присутствия духа, Син заказал другую бутылку, которая, по всей видимости, была четвертой на столе.
— Во что играем? — поинтересовался он, чувствуя, как бренди горит в его жилах, и понимая, что многие были бы потрясены, увидев его вышедшим на дело в нынешнем настроении и состоянии.
— Мы начнем новый круг, — заявил Марли. — Не хотим, чтобы вы пропустили что-нибудь.
— Очень любезно с вашей стороны.
Лайонел Пэрриш, сидевший рядом с Марли, неуверенно оглядел их обоих.
— Так вы играете в фаро, Олторп? Я думал, что излюбленная игра в Европе — очко.
Син не отрывал глаз от Марли.
— Я известен тем, что держу пари почти на все, и выигрываю больше, чем теряю.
Марли дал знак крупье.
— Большинство выигрышей можно легко потерять снова, — сказал он, бросив два фунта рядом с семеркой.
Син сложил двадцатифунтовую купюру в форме женской шляпки и поместил ее рядом.
— Начинать игру с такой ставки? Для меня это слишком дорого! — запротестовал Пэрриш.
Четвертый игрок, виконт Уайлинг, взглянул на стол и на ставки.
— Милая шляпка, — сказал он.
— Благодарю. Я могу сделать полногрудую даму из стофунтовой бумажки.
— А я могу сделать одну за два шиллинга в Чаринг-Кросс, — усмехнувшись, ответил Уайлинг.
Пятый за столом пьяно рассмеялся.
— Два шиллинга? Отлично, Уайлинг! Это было остроумно, но отвлекло Марли.
— Если я выиграю, то сохраню сто фунтов, — возразил Синклер. — И это оказывается самой экономной частью брака, джентльмены.
Марли мрачно посмотрел на него.
— Что же экономного в браке? — пробубнил он. Синклер только улыбнулся ему. Пэрриш кашлянул.
— Я полагаю, там, где замешаны сексуальные отношения, нет такой вещи, как «спасибо».
— Отлично сказано. Из своего опыта…
— Заткнитесь, Олторп! — взревел Марли. — Мы знаем, что вы завладели Лисичкой. Вам не нужно останавливаться на деталях.
Син нахмурился:
— Я говорю вообще, мой мальчик. Не помню, чтобы я упомянул мою жену. — Он осознал, что действительно был слишком пьян и слишком разочарован поведением Виктории, чтобы вести подобные разговоры. Даже если это вызовет Марли на откровенность, он будет смотреть в лицо Лисички, испытывая последствия своей нескромности.
— Нет, вы не упоминали, — произнес Пэрриш значительно. — Теперь моя ставка, не так ли? Я поставлю пять фунтов, а если проиграю, заберу ваш золотой кораблик с собой.
Испытывая смутную благодарность к приятелю Марли за помощь при отступлении, Синклер решил направить их мысли в другую сторону.
— Хотелось бы, чтобы у моего брата было мужество заключать пари. Я мог бы начать получать удовольствие от моего наследства еще до его смерти.
— Возможно, ваш брат достаточно хорошо разбирался в том, с кем держать пари, — протянул Марли, и сердитый красный цвет его лица постепенно сошел на нет. — Мы провели вместе немало приятных вечеров.
Син сидел стиснув зубы и почти не заметил, как они с Пэрришем выиграли.
— Извините, я не расслышал. Вы упомянули «Томас» и «приятный» одновременно?
Уайлинг снова засмеялся, и Синклер решил, что в конце концов виконт не такой уж плохой малый. Пятый игрок, господин Хеннинг, также рассмеялся со сдержанной сердечностью.
— Я не знал Олторпа близко, но он казался славным парнем.
— И был таковым. — Марли хмыкнул. — Он имел хорошую голову на плечах, хотя время от времени поворачивал ее не в том направлении.
Так.
— Извините, — перебил маркиз, — вы можете недооценивать характер моего покойного брата, но не касайтесь его сексуальных предпочтений. Это удар ниже пояса.
— Я говорю совсем о другом, вы, кретин. Он непрестанно советовал мне отделаться от моих акций во французских компаниях. Признаю, это было благородно, но я потерял бы тогда целое состояние, если бы прислушался к нему.
— Так или иначе, вы все-таки потеряли его, не так ли? — прокомментировал Уайлинг. — Частично оно досталось мне в этой самой комнате, насколько я помню.
— Ну-ну, — произнес Пэрриш, кладя руку на плечо Марли и не давая ему подняться на ноги. — Никогда не пейте хороший портвейн, чтобы оплакать дурные долги. Я здесь, чтобы играть в фаро.
Синклер кивнул, решив, что самые острые вопросы о Виктории задаст ее бывшему кавалеру завтра утром.
— И я тоже.
Глава 9
— Ты уверена, что всем нам следует здесь находиться? — спросила Люси. — После того как я услышала о лорде Уильяме, мне определенно не хочется рассердить лорда Олторпа.
— Чепуха, — мягко ответила Виктория. — Он продолжает настаивать, что это мой дом в той же мере, что и его. Моя половина хочет принять моих друзей.
