Барбара Картленд - Зачарованное сердце
Роберт не льстил себя надеждой, что ему удалось постичь душу Синтии или предугадать ее возможную реакцию. Он со всей покорностью вынужден был признаться себе, что теряется, когда дело касается ее. С другими женщинами он вел себя уверенно и в высшей степени свободно. Синтия была другой. С ней нельзя было допускать банальностей и пошлостей, которые обязательно приходят на ум каждому влюбленному мужчине. Но хватит ли у нее мужества увидеть, как видит он сам, каким стал Питер Морроу после нескольких лет вальяжной жизни в Америке?
Питер слишком растолстел для своих лет, стал толстогубым, обзавелся темными мешками под глазами. И все же Роберт вынужден был честно признаться — Питер Морроу был все еще достаточно привлекательным. Возможно, любовь Синтии настолько велика, что она не заметит того, что видят остальные, и проигнорирует тот факт, что необременительная военная служба Питера в Вашингтоне приучила его к комфорту и лености.
Питер что-то сказал, что развлекло Синтию, и Роберт услышал ее смех. Он бросил взгляд на Луизу Морроу. Да, у Питера имелись все причины пасть к ногам этой женщины. Смуглая, чувственная особа со сверкающими черными глазами и ярко-красными губами. Она была богата и имела за плечами двух мужей.
Конечно же Питера Морроу, только что прибывшего из Англии, роскошь и великолепие жизни, которую вела Луиза, должны были сразить наповал, и, когда она на самом деле влюбилась в него, ему, вероятно, было довольно легко позабыть Синтию, терпеливо ожидавшую его в захудалом и мрачном Бетч-Вейле.
Да, у Питера Морроу имелись все основания выбрать Луизу, вот только, размышлял Роберт, не сожалеет ли он сейчас об этом? Для него самого вопрос о выборе не стоял, этих двух женщин невозможно было сравнивать.
Синтия была из другого, доселе неведомого ему мира. Ее красота находилась в глубине ее самой — она светилась душевной красотой. И теперь он точно знал, что всю свою жизнь искал женщину, похожую на Синтию, чтобы полюбить ее всем сердцем, гордиться и уважать.
Было много женщин, которых он любил и которые любили его. Но они приходили и уходили. Он даже не мог вспомнить их лиц и имен. Все они подпадали под некие определенные стандарты, которые он хранил в глубине своего сердца, но рано или поздно они надоедали ему и вызывали отвращение, потому что больно ранили внутри его души что-то такое, чего он не мог определить словами. Теперь он понимал, что искал женщину неиспорченную, чистую. И припоминал, как часто женщины, сами того не чувствуя, шокировали его, хотя, узнай об этом его друзья и знакомые, они только посмеялись бы над ним — Роберт Шелфорд потрясен тем, что делают другие!
Но именно таким он и был. В глубине его души таилась жажда идеального, и, что бы он ни делал, как бы ни нарушал нравственные устои цивилизованного мира, в нем оставались живы странные и строгие возвышенные принципы.
Едва Роберт увидел Синтию, как сразу же понял, насколько она необыкновенна. Его покорили ее достоинство, спокойная манера говорить и кажущееся равнодушие. Когда же он увидел в ее взгляде неприязнь, он не мог поначалу в это поверить. Это было так не похоже на все, что происходило с ним прежде.
Он понял, что влюблен, влюблен, как никогда раньше. Зная, насколько это важно для него, насколько отчаянно важно, он согласен был не форсировать события, а просто ждать и надеяться, ради одной-единственной женщины в мире, которую он искал всю свою жизнь.
Роберт чувствовал, что потребуется много времени, чтобы чувства Синтии к нему изменились. Но каким бы он ни был оптимистом, в его сердце не было уверенности, что в конечном счете он сможет ее добиться. Хороший психолог, он понимал: подарив однажды свою любовь и верность мужчине, Синтия так просто этого не забудет.
Роберту уже была известна история несчастной любви Синтии: Питер Морроу бросил свою невесту всего за несколько месяцев до свадьбы. Роберт испытывал отчаяние. Но Сара дала ему надежду завоевать Синтию. Письмо подруги Сары из Америки стоило той огромной суммы, которую ему пришлось за него выложить.
Эта болтливая женщина, ведущая такое же легкомысленное существование в Нью-Йорке, какое Сара в столицах Европы, писала:
«Ты помнишь Луизу Макдохэн? Она теперь замужем, причем уже несколько лет, за англичанином по имени Питер Морроу. Мы все удивлены, что этот брак длится так долго. Он приятный парень, хотя и напыщенное ничтожество, много пьет, но Луиза по-прежнему находит его забавным и держит свои коготки наготове для всех, кто попытается увести его. Вечеринки их, впрочем, ценятся, но хозяина частенько уносят в постель задолго до того, как разойдутся гости».
Сара быстро смекнула, что может извлечь из этого обстоятельства выгоду.
— Почему бы тебе не дать Синтии возможность посмотреть на то, чего она лишилась? — спросила она, и Роберт с радостью ухватился за эту идею.
Он написал Питеру Морроу, приглашая его с женой погостить в Бетч-Вейле. «Я нуждаюсь в вашем совете, — писал он, — по поводу некоторых усовершенствований, которые хотел бы провести в доме и в поместье. Все здесь говорят мне, чтобы я обратился за консультацией к вам. Я сочту за честь, если вы сможете приехать вместе со своей женой, которой будет оказан достойный прием».
Все складывалось как нельзя лучше. Письмо пришло как раз тогда, когда Луиза и Питер стали уставать от Палм-Бич. К тому же считалось особым шиком посетить Англию и посмотреть, насколько эта страна смогла преодолеть разрушительные последствия войны. «Соглашайся!» — скомандовала Луиза мужу, и они приехали быстрее, чем Роберт смел надеяться.
Но теперь, когда они были здесь, он не был так уверен, что план оказался хорош. Питер вовсе не выглядел сильно пьющим человеком, возможно, он был еще слишком молод, чтобы на нем отразились признаки беспутного образа жизни. И Роберт, наблюдая за Синтией, когда та впервые увидела Питера, испугался так, что засомневался в благоприятном исходе начатой им игры.
— Мистер Шелфорд, дом просто великолепен! Луиза, наклонившись к Роберту, дотронулась до его руки и прервала ход его ужасных мыслей. — Я сказала Питеру, когда одевалась к ужину, что мы должны были сами его купить. Он принадлежал семье Морроу, как я поняла, почти пять столетий!
— Боюсь, вы нашли бы жизнь здесь весьма скучной, — заметил Роберт.
— О, пустяки! Мы не стали бы жить здесь весь год! — возразила Луиза.
Ужин вскоре подошел к концу, и дамы покинули зал.
Заметив, как Синтия, вставая из-за стола, посмотрела на Питера, Роберт снова ощутил страх. Никогда прежде он не видел, чтобы она смотрела на кого-нибудь с такой нежностью.
В гостиной Луиза присела рядом с Синтией на большую парчовую софу. Несколько женщин поднялись наверх подправить макияж. Микаэла весело беседовала с подругами у открытого окна, выходившего в сад.
