Барбара Картленд - Река любви
— Я вполне доволен тобой такой, какой ты стала, — сказал герцог.
И он продолжал целовать ее.
Значительно позже, когда глаза ее все еще сияли как всплывшие на небе звезды, он почувствовал, что она была утомлена, и сказал:
— Я оставлю тебя теперь, любовь моя. Засыпай и думай только, что я люблю тебя и ты будешь моей женой.
— Жаль, что я не могу рассказать папе о нас, — прошептала Ириза.
— Я уверен, что он знает, — ответил герцог.
Он подумал, что сам не ожидал от себя таких слов, и тем не менее знал, что это правда.
Он целовал ее еще много раз очень ласково и нежно и, когда она опустилась на подушку, укутал ее простыней до подбородка.
— Доброй ночи, мое сокровище, — тихо сказал он. — Постарайся увидеть меня во сне.
— Я не смогу… иначе.
Он посмотрел на нее долгим взглядом, прежде чем выключить свет.
Выходя из каюты, герцогу казалось, будто весь мир вокруг перевернулся, и он с трудом мог поверить, что овладевшие им чувства — это не плод его воображения.
Одно было несомненно: он нашел любовь, совершенно новую и необычную, которую, хотя он и отрицал это, всегда искал.
На огромном небосводе сияли звезды и медленно всходил полумесяц.
Ночью якорь был спущен на яхте и все вокруг дышало тишиной и покоем.
Герцог стоял с Иризой на палубе, обняв ее за плечи и глядя вместе с нею в испещренную звездами тьму. Завтра они должны были увидеть храмы Абу Симбель.
Однако теперь для них не могло быть ничего более поразительного, чем взаимное открытие друг друга, и герцогу казалось, что с каждым днем они сближаются все больше.
Счастье их непрерывно возрастало, и ему уже казалось, что оно исходит от них как свет от сияющей звезды.
Ириза ощущала себя как в раю, в реальность которого с трудом могла поверить, принимая его порой за сновидение, способное рассеяться.
Однако каждый раз, когда герцог касался ее, Ириза убеждалась в реальности происходящего с ней, и, хотя они любили друг друга в течение многих других жизней, в настоящее время они были мужчиной и женщиной, и это было слишком удивительным, чтобы выразить словами.
— Ты счастлива, дорогая моя? — спросил герцог.
— Так счастлива, — отвечала она, — что хочу повторить лишь одно: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!» — еще и еще раз, пока ты не устанешь это слушать.
— Я никогда не устану, — ответил он, — и я продолжаю благодарить богов за то, что они послали мне такое совершенство, как ты.
Боги, как она и надеялась, определенно благословили их — так думала Ириза, когда они поженились на следующее утро после того, как герцог пришел к ней в каюту и попросил стать его женой.
Она спала без сновидений, но с подсознательным ощущением счастья, с которым и проснулась на следующее утро и увидела Дженкинса, раздвигающего занавеси на иллюминаторах.
— Уже восемь часов, мисс! — сказал он. — И его светлость просил, чтобы вы были готовы встретиться с ним через час!
— Конечно же! — воскликнула Ириза. — Как я могла проспать так долго? Я обычно встаю в шесть часов.
— Это пошло вам на пользу, мисс, — уверенно заявил Дженкинс. — Я принес вам небольшой завтрак, но, если вы голодны, я могу принести больше.
Ириза взглянула на поднос, который он поставил рядом; с нею, и воскликнула:
— Это более чем достаточно. Благодарю вас!
Дженкинс пошел к двери, сказав по пути:
— Я приготовлю для вас ванну, мисс, когда вы закончите завтрак, и его светлость спрашивает', не наденете ли вы голубое платье. Он говорит, что вы знаете, какое он имеет в виду.
Ириза улыбнулась.
Она знала, что в этом платье он впервые увидел ее. Хотя оно было не самым новым, и герцог верно догадался, что она сшила его сама, Ириза знала, что именно этот наряд будет всегда иметь особое для них значение.
« Она с наслаждением погрузилась в прохладную ароматную ванну, приготовленную Дженкинсом… и, когда оделась, он вошел к ней в каюту, неся что-то на подносе.
— Я как раз хотела спросить вас, не собирается ли его светлость отправиться на берег, — сказала Ириза. — В таком случае мне надо будет надеть шляпку.
— Его светлость просит вас надеть это, мисс, — сказал Дженкинс, протягивая ей поднос, Ириза с удивлением увидела на нем венок из бутонов лотоса розоватого оттенка, умело сплетенный с несколькими маленькими зелеными листьями.
В первый момент она ничего не поняла. Затем все внезапно прояснилось для нее, и Дженкинс увидел, как преобразилось ее лицо.
Она положила венок себе на голову, и, когда вышла, немного смущенная, по трапу на палубу, ее встретил герцог с букетом цветков лотоса.
Он передал ей букет, и она поняла все без слов.
Она лишь взглянула в его серые глаза, зная, что несказанно любит его и что он любит ее.
Матросы перевезли их на шлюпке через реку к ступеням, ведущим в храм Луксора, и, когда герцог повел ее, не говоря ни слова, по проходу между колоннами; она знала, куда они идут.
Когда они дошли до места, где они впервые встретились, она сначала увидела множество ярких цветов у подножия колонн, а затем — того же священника, который хоронил ее отца, ждущего их в своем белом стихаре.
Позади него, на постаменте, служившем ему алтарем, лежал освященный камень ее отца.
Служба была недолгой, и тем не менее, когда они стали мужем и женой, Ириза почувствовала, что боги собрались вокруг них, даруя свое благословение.
Когда они остались одни и возвращались к шлюпке, Ириза сказала чуть бессвязно:
— Как тебе пришла… такая удивительная… такая прекрасная мысль устроить наше венчание в храме, где мы… нашли… друг друга?
— Я не мог представить себе более подходящего места, — ответил герцог, — и, моя радость, когда мы произносили наши обещания, я чувствовал, что сами боги подарили мне тебя.
В ее взгляде светилась ее душа — она и сама думала так же.
— Только… ты мог почувствовать это, — сказала она.
Они возвратились на яхту, и герцог увел ее вниз, в свою личную каюту, где обнял ее и сказал:
— Ты моя! Моя жена! Что бы ни происходило в прошлом, мы теперь вместе, и я клянусь, пока мы живы, я никогда больше не утрачу тебя.
Он целовал ее, пока Ириза не ощутила, что они обрели свой особый рай, в котором кроме них не было никого, даже богов.
Долгое время спустя, когда герцог послал за шампанским, чтобы они могли выпить за здоровье друг друга, Ириза почувствовала, что яхта движется.
До этого она была настолько ошеломлена чудом поцелуев герцога, что не уловила вибрацию двигателей под ними.
Теперь она спросила:
— Куда мы плывем?
— Мы направляемся в наше свадебное путешествие, — ответил герцог, — и одни.
Она с недоумением смотрела на него, и он объяснил:
