Карен Хокинс - Клятве вопреки
Постон кивнул.
— Я надеялся, что к этому времени мы ее догоним, но она продолжает двигаться с дьявольской скоростью.
— Вы сможете поменять лошадей? — спросил Уильям.
— Да. Конюх из «Быка и куста» сказал, что эта гостиница принадлежит его кузену, и все животные в отличном состоянии. Он сказал, что если мы захотим, можем взять еще и верховую лошадь.
— Значит, мы могли бы послать вперед на разведку слугу.
— Я тоже об этом подумал.
— Тогда действуйте. — Уильям обернулся к Маркейл. — Тебе стоит воспользоваться удобствами, потому что мы долго не пробудем здесь. Погода меняется, и нам нужно торопиться.
Маркейл с сомнением посмотрела вверх на чистое небо.
— Да. Восход был очень солнечным, но еще до наступления ночи мы столкнемся с грозой. Правда, если нам повезет, мы догоним мисс Чаллонер раньше.
— Хорошо, я быстро. Мне нужна только моя дорожная сумка.
Уильям повернулся и окликнул лакея, который понес в гостиницу ее багаж.
Войдя внутрь вслед за лакеем, Маркейл попросила комнату и ведро воды. Так как времени на то, чтобы согреть воду, не было, она ограничилась очень холодным, вызывающим дрожь обтиранием. Сопровождавшая ее горничная охала и ахала над платьем, которое Маркейл выбрала на смену своему помявшемуся, — темно-синее с фиолетовым рюшем, подходящим по цвету ее глазам, — а потом зачесала Маркейл волосы наверх и собрала их в гладкий пучок.
Пока горничная укладывала ее дорожную сумку, Маркейл, отойдя, взглянула на свое отражение в зеркале и осталась довольна, а потом они вместе спустились по лестнице и вышли в гостиничный двор.
Маркейл засунула перчатки в карман мантильи, ей до сих пор было больно натягивать их на руки.
— Бетси, пожалуйста, попросите кого-нибудь из лакеев снова привязать мою сумку к экипажу.
Горничная не шелохнулась.
— Бетси?
Маркейл взглянула на нее.
Взгляд девушки был словно прикован к чему-то за спиной Маркейл. Маркейл обернулась — и тоже застыла.
Уильям в одних лишь сапогах и бриджах стоял у помпы, его тело, казалось, состояло только из мускулов, которые перекатывались под кожей. Дотянувшись до ведра, он достал большую намыленную губку и водил ею по широкой груди и сильным рукам, и Маркейл восторженным взглядом провожала каждое его движение.
— Да-а! — выдохнула Бетси.
У Маркейл громко стучало сердце, и она смогла только кивнуть. Глядя на него, загорелого, без рубашки, Маркейл почувствовала, как ее снова захлестывает поток воспоминаний — о его теплых руках, ласкающих ее, о его губах, прокладывающих дорожку от плеча к ее груди, о силе его мускулистых рук, когда они обхватывали ее за талию и притягивали ближе…
Ей пришлось зажмуриться, чтобы не застонать вслух. Ее тело мечтало о том, что когда-то доставляло удовольствие. Это было так давно. Очень-очень давно.
Позвякивание упряжи оповестило о прибытии Постона с экипажем, который кто-то попытался отчистить снаружи от грязи и к которому теперь сзади были привязаны две кобылы.
Открыв трясущимися руками ридикюль, Маркейл достала монету и протянула ее Бетси:
— Благодарю вас за помощь.
Девушке пришлось отвести взгляд от Уильяма, и она покраснела, увидев, что получила шиллинг, а не пенни.
— Спасибо, мисс.
— Вы заслужили. А эту сумку позаботьтесь отдать лакею.
С этими словами Маркейл подобрала юбки и поспешила к ожидавшему экипажу.
Уильям заметил Маркейл, когда она вышла на яркий солнечный свет, заливавший двор гостиницы. Теперь под шелковой серой мантильей на ней было синее платье, делавшее ее фиалковые глаза еще темнее. Вызывающий контраст экзотического сочетания цветов — черные волосы, фиалковые глаза и розовая кожа — со строгой одеждой и аккуратно подколотыми волосами заставил его задержать дыхание.
Она никогда не терпела неудач, желая кого-то очаровать, эта соблазнительная, привлекательная фея из сказки.
Подходя к экипажу, Маркейл бросила на Уильяма быстрый взгляд и покраснела.
Ради Бога, она тысячу раз видела его нагим! Тем не менее, ее смущение почему-то заставило Уильяма почувствовать себя дерзким пиратом. Он забросил полотенце на плечо и отвесил Маркейл шутливый поклон.
Она коротко присела в реверансе, но прежде чем Маркейл отвернулась, Уильям успел заметить выражение ее лица. От откровенного вожделения, которое он прочитал в ее глазах, у него чуть не закружилась голова.
Он знал этот взгляд и отреагировал на него немедленно. Бог милостив, не все изменилось с того дня, как они расстались.
Словно угадав его мысли, Маркейл быстро подошла к экипажу и, с трудом дождавшись, чтобы лакей открыл ей дверцу, поднялась внутрь.
Уильям ухмылялся, глядя на ее изящную фигуру и на то, как юбки изящно облегали ее ножки.
Черт побери, она горячая штучка. Но в свое время он решительно перечеркнул воспоминания о ее страстной натуре.
— Вероятно, потому, что не хотел сойти с ума, мечтая о ней, дурень, — пробурчал он самому себе.
Здравомыслящий человек любой ценой старался бы избегать ее. Этот добропорядочный джентльмен ехал бы на козлах рядом с кучером или скакал бы верхом, и быстрая скачка выветрила бы похотливые мысли у него из головы.
Но Уильям не мог забыть страстное желание, которое увидел в глазах Маркейл.
Свежая упряжка, готовая отправиться в путь, била копытами.
Уильям быстро вытер волосы полотенцем, натянул через голову чистую рубашку, надел куртку и, повесив через плечо два чистых шейных платка, закрыл дорожную сумку.
— Эту тоже привяжите, — распорядился Уильям, бросив сумку лакею, который привязывал сумку Маркейл к крыше экипажа.
Постон, который разговаривал с форейторами, шагнул вперед.
— Почти готовы, кэп?
— Именно почти. Давайте найдем эту женщину и положим конец делу. Сколько можно за ней гоняться? Не останавливайтесь, пока не увидите ее экипаж.
С этими словами Уильям сел в экипаж и закрыл дверцу.
Экипаж мгновенно рывком тронулся с места, так что Маркейл пришлось схватиться за край сиденья.
— Прекрасно, что мы торопимся.
— О да. Теперь надо погонять.
Уильям опустил занавеску на одном окне, почти закрыв солнечный свет. В промежутке времени между тем, когда он поднял голову и увидел, как Маркейл, похожая на соблазнительницу ангелов, пересекала двор гостиницы, и тем, когда он садился в экипаж, Уильям принял решение.
Маркейл положила шляпу и накидку на сиденье напротив, озадаченная тем, что он опустил и другую занавеску, погрузив экипаж почти в полную темноту.
А затем Уильям потянулся к ней, и ее глаза стали большими от вспышки откровенной страсти.
