Марша Кэнхем - Таинственный всадник
— Но как вы можете угадать, на какую коляску или карету, на какой именно дороге и в какую ночь бандит совершит налет? Насколько я понимаю, трудность заключается в том, что он чрезвычайно, раздражающе непредсказуем.
— Я уверен, на сей раз его жадность поспособствует нашему успеху. Приманка, которую мы предложим ему, слишком соблазнительна, он не устоит.
— Ах! Я понимаю. Хорошо, да. — Тайрон сделал паузу, пытаясь снять языком с неба прилипший кусочек яблока. — Естественно, я сделаю все, что в моих силах, дабы помочь вам. Я попробую мыслить так, как делал бы это бандит с большой дороги.
— Чрезмерно сильное напряжение, я полагаю, — сказал Рос, снова улыбаясь. — Но попробуйте, если вам нравится игра…
— Игра? — Напудренные брови взметнулись вверх, и Тайрон Харт восхищенно всплеснул руками. — Если я правильно понимаю, то я выиграю приз?
Винсент внезапно вскочил на ноги.
— Я дам тебе приз, ты, проклятый сутенер! Я заставлю тебя держать язык за зубами! — Он бросил льняную салфетку на стол и впился яростным взглядом в Роса. — Я хочу поговорить с вами наедине.
— Нельзя ли подождать еще пять минут?
— Нет. Нельзя.
Рос подождал, пока он выйдет, сердито топая, из комнаты, а потом аккуратно отложил вилку и нож в сторону.
— Прошу прощения. Я ненадолго.
Он был явно раздосадован, покидая комнату вслед за Винсентом. Дверь за ними закрылась, сердитые шаги гулким эхом отзывались по деревянному полу. Пока шаги не стихли, ни один мускул не дрогнул на лицах Рене и Тайро-на. Его глаза сторожили дверь, а ее — не отрывались от лица Капитана Старлайта; она была совершенно очарована им в этой фантастической ситуации. Часы отсчитывали секунды, надо было что-то сказать, и когда Рене обратилась к нему, в ее голосе были гнев и изумление.
— Я не могу поверить в вашу безрассудность, месье, — прошептала она. — Неужели никто не догадался?
— Никто в последние четыре года, с тех пор как я купил эту должность, — мрачно признался Тайрон Харт. — И это не моя идея — явиться сюда сегодня, мамзель. Я едва успел войти в свой дом через черный ход, когда они стали колотить в парадную дверь. Я потерял, наверное, пять лет жизни, когда карета свернула к вашему дому, — они ведь не сообщили мне, куда мы едем, и я подумал, что уже слишком поздно делать что-нибудь, чтобы не навести их на подозрения. Мне… — Он сделал паузу, чтобы сказать с жаром: — Мне искренне жаль, Рене. Если бы я мог избавить вас от этого! Хотя, должен признаться, вы держались очень хорошо. Лучше меня, уверяю вас. У меня душа ушла в пятки.
— Я едва не упала в обморок. Чуть не выдала вас…
— Но вы ничего такого не сделали, — пробормотал он. — Вы держались очень храбро, и я отчаянно хочу вас поцеловать прямо сейчас.
Рене в ужасе посмотрела на Тайрона.
— Вы не должны даже произносить ничего подобного. И тем более помышлять об этом. У вас сейчас очень трудная задача, и знать, что… — Она закрыла глаза.
— Я сказал правду, Рене, у меня не было никакой возможности вас предупредить. — Тайрон ждал момента, когда девушка откроет глаза, но она не открывала их, и он подался немного вперед. — Храбрая, маленькая, моя маленькая.
Она открыла глаза и посмотрела на Тайрона. Сумасшедший тип: ни страха, ни даже испуга. Ни капельки. Она попробовала вдохнуть глубже, но не позволял корсет: он слишком туго стягивал ее, а в комнате стало душно и жарко.
— Это вы ограбили ту коляску вчера вечером?
Его лицо мгновенно окаменело.
— Вы имеете в виду, что я поколотил одного человека, потом подстрелил другого, а затем приехал сюда, чтобы провести с вами всю ночь?
Она прижала руку к лифу платья, пальцы вспыхнули на синем бархате, словно бледная звезда. Булавка шейного платка уколола ее нежную грудь.
Тайрон внезапно вскочил.
— Вставайте, прогуляемся.
— Г-где?
— Где-нибудь, не важно.
Он не позволил ей отказаться, подхватил ее под локоть и поднял на ноги.
Выйдя на открытый воздух, где оказалось заметно холоднее, Рене смогла наконец отдышаться, бледность отступила, и щеки порозовели.
Дойдя до середины коридора, он направил ее к ряду закрытых дверей и, быстро оглядевшись по сторонам, завел в одну из комнат. Рене хотела что-то сказать, но Тайрон приложил указательный палец к своим губам. Удовлетворенный тем, что никто их не заметил, он подошел к Рене, которая дрожала возле двери, и, нежно прислонив ее к стене, поцеловал.
— Притворяетесь? Играете? Да ради Бога! — Каблуки Винсента отпечатались в гравии, камешки захрустели. Он подошел к своей карете. — Этот проклятый сутенер изображает из себя мужчину!
Рос на секунду остановился возле двери кареты, потом поднялся на ступеньку и присоединился к Винсенту, который уже устроился на удобном сиденье. Винсент наклонился вперед и толкнул потайную дверцу. Она скользнула, и взглядам пассажиров явилась ниша, где находились бокалы с золотым ободком и бутылка.
— Коньяк, — хрюкнул Винсент. — Свежий завоз, получено на прошлой неделе. Настоящий, прямо из Франции. Крепкий как черт, и мне он просто необходим, иначе я сделаю лепешку из проклятого дурака.
— Я постараюсь держать его на безопасном расстоянии, — задумчиво ответил Рос. — Но вы должны пообещать мне не совершать никаких непредсказуемых поступков, по крайней мере пока он не сослужит свою службу.
Винсент проглотил коньяк и вытер рот тыльной стороной руки.
— Девочка, кажется, нервничает. Вы уверены, что она собирается помогать нам?
— Она прекрасно с этим справится. Она очень любит своего брата.
Уголки губ Винсента скривились.
— Я все еще не понимаю, почему бы вам не разрешить привести кое-кого из моих людей? Они бы занялись делом! Несколько сломанных костей — и мы не только найдем Капитана Старлайта, но и сами с ним разберемся, вместо того чтобы отдавать его под суд.
Рос с раздражением посмотрел на Винсента, его терпение кончалось. Неужели ему снова придется объяснять одно и то же: переломанные кости и измочаленное тело привлекут нежелательное внимание.
— У вас еще будет шанс перерезать ему горло и пристегнуть язык булавкой для шейного платка, если вы жаждете подобного рода мести. Между тем у нас есть три сотни вооруженных людей, они в нашем полном распоряжении, и справедливое негодование богатых граждан Уорикшира, которые готовы помочь выманить этого жулика из его логова и отдать под суд.
— Ваше отношение к правосудию, возможно, справедливо, — пробормотал Винсент. — Но нет другого такого ублюдка, который, ограбив меня, думает, что может спокойно жить на этом свете и смеяться надо мной.
— Хорошо, но, должен заметить, этот все еще жив и вполне процветает, хотя прошло уже пять месяцев с тех пор, как он, несомненно смеясь, отправился домой. Обмотанный красными лентами к тому же. Осмелюсь полюбопытствовать, каким местом вы думали, но явно не головой, когда решили развлечься со шлюхой голышом в карете и тратили на нее еще и драгоценные камни?
