Ребекка Брэндвайн - Море любви
Поэтому-то я и не выгнала Клеменси, чего это вдруг она стала мне неугодной, как служанка? Если сказать правду, – обнаружится и мое нескромное поведение. По тому, как Клеменси стала относиться ко мне, было видно, что она знает о тайных свиданиях своей госпожи с Николасом и, не раздумывая, расскажет обо всем, если из-за меня потеряет место в Грандже.
В душе я содрогнулась, вспомнив жесткую, высокомерную улыбку Ники, когда обнаружила их, и презрительно и удовлетворенно сверкающие зеленые, хитрые и раскосые кошачьи глаза Клеменси. Наверняка она исподтишка смеется над своей хозяйкой, зная, что та ничего не может ей сделать.
Но, все-таки, мне так жестоко открыли глаза на Ники. Я была уверена, что все его намерения по отношению к ней были искренни, также как и ко мне. Джеррит был прав: Ники действительно не знает, что такое любовь. Он, обманув меня, с такой небрежностью и бездушием, остался совершенно равнодушным к моим мукам. Теперь я это понимала, но было уже слишком поздно, и ругала себя за глупость и наивность.
Но, тем не менее, если быть откровенной, мне очень повезло в том, что, несмотря на все эксцессы, Джеррит захотел жениться на мне, а не осудил меня, как распутницу и обманщицу. Я была благодарна ему за то, что он избавил меня от позора. Даже если это и так, мне следовало бояться его меньше. До сегодняшнего дня, хотя мы и были кузенами, он был для меня как чужой. Если я о нем, когда и думала, то лишь, как о каком-то смутном, незваном госте, который являлся ко мне во сне. Не верилось, что мы когда-нибудь поженимся.
Теперь же я немного узнала, что это за человек и что мне придется терпеть, когда он станет моим мужем. Эта мысль приводила в трепет.
Я выросла в Грандже, на ферме и иногда видела, как спаривают скот, поэтому я не была такой уж наивной, как многие другие невесты викторианской эпохи и знала, что происходит между мужчиной и женщиной в постели. Физическая близость никогда не пугала меня, особенно когда думала, что Ники любит искренне. Я с радостью отвечала на его поцелуи и наслаждалась прикосновением мужских рук к моему телу. Даже когда он чуть не взял меня в тот вечер в саду, я не испытывала ужас перед самим актом, только испугалась, что лишусь невинности без обручального кольца на пальце.
Но от мысли, что мне придется делить постель с Джерритом, кровь застывала в моих жилах. Я была уверена, что он овладеет мной, когда только захочет и, самое ужасное, не спрашивая меня, заставит ответить ему. Точно так же, как сегодня на полянке и не в моих силах будет предотвратить это. Но, следует сказать, в нем было что-то чувственное, о чем я даже никогда и не предполагала (мои познания по этим вопросам не выходили за рамки элементарных знаний). И в результате, очевидно, сексуальная часть нашей жизни сведется к тому, что мы будем иногда спать вместе, только для того, чтобы произвести на свет наследников. Мое пылкое воображение рисовало смутные, но противные картины того, что ожидает меня, как жену Джеррита и приводило в такое волнение, что я нисколько не удивилась бы, если б он вдруг появился с рогами и хвостом, и острыми вилами в руках. «Несомненно, этот человек – воплощение самого дьявола», – время от времени думала я, после того как его экипаж доставлял меня в Грандж. Верный своему слову Джеррит больше не пренебрегал своими обязанностями по отношению ко мне и приезжал через день, чтобы сопровождать свою невесту во время прогулок на лошади, на завтраки, вечеринки и официальные приемы. С тех пор, как он объявил о нашей помолвке, я не могла найти предлог отклонить его предложение. А папе с мамой я не отважилась сказать правду о том, что Джеррит целовал меня слишком часто, далеко заходя за рамки приличия, оставляя совершенно бездыханной, сбитой с толку со страшной болью внутри. Его хладнокровные, циничные реплики слегка опьяняли или приводили в ярость, потому что этот тип редко щадил мои чувства, в основном, разговаривая, нарушая всякие приличия, ведя себя недостойно джентльмена, с удовлетворением и восхищением наблюдая, как женщина краснеет и злится.
Папа, узнай он о поведении Джеррита, без сомнения будет считать себя обязанным вызвать его на дуэль, которая не только запрещена законом, но и приведет к разрыву всяких отношений между Прескоттами и Чендлерами. Мама же будет унижена, разочарована, потому что всегда вела очень замкнутую жизнь. Даже дядя Драко обращался с ней деликатно, поэтому-то она и была уверена, что все грязные истории, ходившие об этом человеке, были ничем иным, как злобными наговорами, которые распространяли те, кто завидовал его успеху.
Поэтому я молча терпела нежелательное внимание Джеррита. Хотя он и хотел меня, тем не менее, не сказал и слова, что любит хотя бы чуть-чуть. Это хоть как-то успокоило бы мое разбитое сердце.
Проходили месяцы, а с приближением дня нашей свадьбы, мужество иссякало, потому что у меня было такое чувство, что от этого брака ни радости, ни нежности я не получу.
Официально написанное объявление о моей помолвке с Джерритом было отправлено в Лондон, для того, чтобы его напечатали в «Gazette». Приданое было заказано, и день свадьбы назначен. Следующей зимой мне предстояло стать невестой Джеррита. Если бы я и захотела что-либо изменить, теперь уже было поздно. Сбылось недавнее предостережение Анжелики. Я выбрала свою постель и теперь должна лежать на ней, независимо от того, удобная она или нет. Обручальное кольцо с огромным топазом, окруженным маленькими бриллиантами, на левой руке. Я угрюмо смотрела на него, оно было мне в пору и напоминало слезинки, хотя Джеррит, одевая его на мой палец, сказал, что купил кольцо, потому что камень имел цвет моих глаз. Какая горькая ирония: то, что было таким прекрасным, оказалось для меня ничем иным, как моим несчастьем. Часто я порывалась сорвать кольцо и зашвырнуть подальше, но оно сообщало о себе, насмешливо поблескивая, как глаза Джеррита, когда тот смотрел мне в лицо.
Со дня охоты на лису у дядюшки Эсмонда прошел год. Через окно спальни я могла видеть, что листья на деревьях в парке покраснели, как рубины и золото. Прекрасная, но унылая сцена. Холодная, как стекло, к которому прижимаешься лицом. Я вздрогнула от прикосновения к гладкому, студеному стеклу и отпрянула. От моего дыхания оно запотело, поэтому мне не удалось увидеть, как Джеррит спрыгнул со своего красавца-скакуна Черного Огня и по посыпанной гравием дорожке направился к дому.
О его приезде мне доложила Клеменси, которая последнее время куда-то исчезала, даже не предупреждая меня. Поэтому, я редко знала, где она находится, хотя предполагала, что та где-то тайно встречается с Ники. Сердце сжималось при этой мысли.
Я не видела Ники с той ночи охотничьего бала и не хотела видеть. По крайней мере, мне очень нужно было убедить себя в этом. Теперь я страстно ненавидела его за двуличность. Но все же, какая-то маленькая часть продолжала любить Ники, продолжала надеяться. Где-то в глубине души теплилась ничтожная догадка, что произошла ошибка, и он любит свою Лауру, но не хочет нанести удар по гордости и мужскому достоинству Джеррита.
