Гэлен Фоули - Принц-пират
Стоя перед умывальником в каюте Лазара, она расчесывала волосы и размышляла над его словами. При воспоминании о его шепоте дрожь охватила Аллегру.
Люби меня.
Надо же сказать такую нелепость! Только он способен произнести такое.
Конечно, этот капитан имел в виду чисто физиологическую сторону вопроса. Отчаянный преступник просил ее удовлетворить его.
Пропавший Принц, шептало сердце Аллегры, умолял меня помочь ему найти путь домой.
Стараясь избавиться от этого шепота, девушка собрала наверх волосы и заколола их гребнями из слоновой кости, отделанными топазами. При этом она напевала очень милую песенку. Аллегра сделала простую прическу, поскольку по-настоящему укладывать волосы умела только ее парижская горничная Жозефина.
Надеть пышное платье без помощи служанки также оказалось непросто, но наконец девушка зашнуровала корсет и расправила кремовую нижнюю юбку. Легкими шагами пересекая каюту, она закружилась, радуясь тому, что снова чувствует себя женщиной. Но взглянув на карманные часы, Аллегра поняла, что ей придется ждать еще целый час.
Тяжело вздохнув, она начала ходить по каюте.
Как же скучна жизнь в море! Как выносит ее такой деятельный человек, как капитан? Неудивительно, что он несчастен. Капитан напрасно растрачивает свою жизнь, не находя применения своим способностям. Капитан сильный, умный, неотразимый и смелый — ему же все по плечу. С его способностями можно изменить весь мир, если пожелать этого.
Ах, но мужчины такие глупцы! Аллегра отогнала воспоминания об отце.
Капитан явно наслаждался жизнью, полной риска, но зачем человеку выбирать стезю преступника, такую несовместимую с правилами общества? Почему он не сделал что-нибудь толковое из своей жизни?
Подумав, удастся ли ей изменить капитана в лучшую сторону, Аллегра рассмеялась над собой и отказалась от такой нелепой затеи. Десятки женщин, несомненно, уже пытались сделать это. Интересно, скольких женщин уже похищал капитан, сколькие спали в его объятиях, скольких он целовал там, на балконе, до тех пор, пока они не теряли рассудок?
Воспоминания о нежных поцелуях капитана возбудили в Аллегре такое острое желание, что она подошла к платяному шкафу Лазара, открыла его, оглядела вещи, коснулась алого сюртука, погладила полосатый атласный жилет в черных и темно-синих тонах и снова закрыла глаза, предавшись воспоминаниям.
Любить тебя? Прекрасный дикарь, если бы только ты мог полюбить меня, с тоской подумала девушка. Если бы я смогла приручить тебя, хоть ненадолго.
Но этого не произойдет, и она не должна ни на секунду обманывать себя ложными надеждами. Этот человек создан для опасностей и для того, чтобы разбивать сердца, а она лишь недавно оправилась после смерти мамы. Аллегра больше не хотела испытывать утрат и горя, а именно этим в конце концов и закончатся любые отношения с Лазаром. Ах, шиш ведет себя так, что ему очень трудно противостоять!
Дверь заскрипела, когда девушка все еще изучала содержимое шкафа. Она замерла, понимая, что поймана.
— О, ради Бога, Аллегра, сжалься! — Лазар застонал. — Чем больше ты будешь подчеркивать свою красоту, тем труднее тебе будет сдержать меня, дорогая.
Она обернулась, залившись румянцем.
— Я только хотела что-нибудь сделать. — Аллегра указала на шкаф. — Хотела посмотреть, не нуждается ли что-либо в починке.
Он улыбнулся, направляясь к ней:
— Только мое сердце.
— Какой же вы негодяй! — пробормотала она. Лазар так стремительно снял с ее плеч кружевную накидку, что она даже не заметила его руки.
— Отдайте немедленно!
— На этом корабле не место скромности.
— Капитан, я требую…
— Ах вот как — а мое имя? — Он вдохнул аромат ее духов, исходивший от воздушной ткани. Аллегра упрямо смотрела на него.
— Верните накидку.
— Но я снова порезался, — усмехнулся Лазар. — Мне нужна повязка.
Она скрестила руки на груди и постукивала ногой по полу.
— Да? И где же?
— Мое сердце, я же сказал тебе. Ты разрубила его на части. Оно истекает кровью.
— Ты действительно дьявол.
Лазар бросил ей накидку.
— Так говорят.
И тут он стал раздеваться.
Возмущенно фыркнув, Аллегра направилась к двери, не желая замечать пленительного обаяния, сквозившего в его неторопливых движениях.
— На твоем месте я бы не ходил туда. Она остановилась и украдкой взглянула на него через плечо.
— Почему же?
— Ты вызовешь бунт на корабле. Я не шучу. Тебе лучше оставаться со мной. Там, где ты в безопасности, — добавил Лазар, выгнув бровь.
— И смотреть, как ты выставляешь напоказ свои мускулы?
— Именно. Пойдем, подскажи мне, что надеть. Я хочу выглядеть достойно рядом с тобой сегодня вечером.
— В тебе нет ничего достойного.
— Верно. Правда, я необычен?
— И вообще, зачем пирату такая коллекция прекрасных вечерних костюмов? — настороженно осведомилась Аллегра.
— Очень хороший вопрос, моя умная пленница. Я часто схожу на берег, чтобы насладиться плодами городской жизни. И в этих случаях предпочитаю, чтобы меня принимали как джентльмена.
— И получается?
— Без единой осечки.
— В каких городах вы побывали?
— Во всех.
— Что вы делаете на берегу?
— Так, дайте подумать. Я, конечно, всегда хожу в оперу.
— Чтобы глазеть на дам?
Он улыбнулся:
— Я один из немногих, кто действительно любит музыку. Тебя пригласить в оперу, дорогая?
Она покачала головой из чувства протеста. Аллегра обожала оперу, и чем сильнее страдал главный герой, тем больше она наслаждалась.
— Ты не любишь оперу и при этом называешь себя итальянкой? — возмутился Лазар. — А что же ты любишь? — Он положил ее руки на верхнюю пуговицу своего жилета.
Аллегра невольно принялась за работу.
— Я люблю спорить.
— Это я уже понял, — сухо обронил Лазар, наблюдая, как умело она расстегивает жилет. — А о чем ты любишь спорить?
— О чем угодно — о политике, религии, философии, правах мужчин.
— И женщин?
Аллегра взглянула на него. В том, как он спросил это, было что-то восхитительно порочное.
— Это не шутка, капитан. Многие полагают, что дамам следует предоставить более широкое поле деятельности, иначе им не удастся проявить свои способности. Разве женщины не заслуживают по крайней мере кое-каких прав, которыми обладают мужчины?
— Я всегда был ярым сторонником права женщин на эротическое наслаждение. — В глазах Лазара плясали чертики.
Аллегра толкнула его в грудь, наконец поняв, что ему доставляет удовольствие эпатировать ее.
— Я говорила о правах собственности или о праве судебных действий против мужа, чересчур увлекающегося соблюдением строгой дисциплины.
