Рини Эйкомб - Исцеление
Здесь существует только одна зацепка, сказал себе Мигель, переводя тяжелый взгляд на Элис. Да или нет, детка? Тебе пора бы знать ответ…
Мигель хочет выйти из игры. Это ясно без слов, горько сказала себе Элис. Он словно попал в западню, и осознание этого факта сводит его с ума. Видно, ничего не поделаешь, придется мне самой освободить его. Не имеет значения, беременна я или нет. Нужно дать ему волю и исчезнуть. Иного пути нет, хотя одна мысль об этом вызывает у меня панику…
Почему у нее такой понурый вид? – гадал Мигель. Ведь победа за ней! Другая бы на ее месте радовалась.
Но вдруг случилось то, чего он давно ждал. Причем совершенно внезапно, без всяких предварительных намеков. Элис просто встала, пробормотала что-то о посещении дамской комнаты и неожиданно покачнулась. Ее глаза закрылись, лицо стало белее мела, и она начала падать.
Вскочивший Мигель не позволил ей упасть. Все его мрачное настроение вмиг оказалось забыто.
– Как ты? – резко спросил он. Она вяло кивнула.
– Нормально…
Однако Мигелю было ясно, что это не так. Он чувствовал, как Элис дрожит, какие усилия ей требуются, чтобы просто устоять на ногах.
– Может, вернемся домой? – умоляюще произнесла она.
– Разумеется! – Он крепко взял ее под локоть и повел к выходу.
Их провожали любопытные взгляды. Элис не могла винить окружающих за интерес к своей персоне. Мигель слишком плотно прижимал ее к себе, даже когда расплачивался по счету. И позже, когда вел к стоянке такси.
– Можешь отпустить меня, – заметила Элис уже на улице.
– Нет, – последовал короткий ответ. И все. Кальсада словно давал понять, что всякие споры исключены.
Он помог ей сесть в такси, сам расположился рядом. Элис не знала, почему сегодня они не воспользовались «ламборджини». Возможно, потому, что Мигелю хотелось выпить за ужином вина. Или откровенно напиться, мелькнула у Элис пугающая догадка. И мое подавленное настроение, вероятно, еще больше способствовало этому. А тут еще эта странная реакция на брошь!
Оставь, не думай об этом, сказала она себе, едва заметно тряхнув головой. Однако Кальсада все же уловил движение и вопросительно взглянул на Элис.
– Я в порядке, – заверила она, хотя это была явная ложь.
Ее подташнивало, голова кружилась. Элис понимала, что очень скоро придется сказать правду. И это пугало ее, потому что тогда вся проблема выйдет наружу и придется что-то делать. Целый мир рухнет от одной постой фразы: «Я беременна».
По дороге домой оба молчали. Мигель сидел мрачный и отстраненный. Элис замирала всякий раз, когда исподтишка бросала на него взгляд. Как же он красив, даже сейчас! Она обожала каждую черточку его лица, каждый взмах густых черных ресниц, каждый изгиб необычайно красиво очерченных чувственных губ. Странно, но ей нравилась даже манера, с которой Кальсада прятал сейчас от нее взгляд. Прятал, потому что понимал, как и она сама, что момент истины близок.
Но самым приятным была сила, с которой Мигель стиснул руку Элис, на миг пробив брешь во все больше разрастающейся между ними стене отчуждения…
Он не мог произнести ни слова. Просто не смел. Ему необходимо было все как следует обдумать. Хотя последние несколько недель я только тем и занимаюсь, усмехнулся он. Впрочем, то были размышления иного рода, и питались они подозрительностью. Реальность принесла с собой иные мысли.
Итак, Элис беременна. Прозвучавшее в мыслях слово вызвало в груди Мигеля бурю эмоций. Их было трудно сдержать и Элис спросила, заметив смену выражений на его лице:
– Что случилось?
– Нада, – качнул Кальсада головой. – Ничего.
К счастью, таксист уже тормозил у их дома.
Расплатившись, Мигель помог Элис выйти, взял под руку и повел к ступенькам. Консьерж был на посту, и они обменялись с ним улыбками, прежде чем скрыться в лифте и взмыть туда, где нет никого из посторонних.
Мигель чрезвычайно нуждался в уединении. Ему необходим был покой, чтобы обдумать положение вещей с вновь обретенной ясностью ума.
Стоя в лифте рядом с ним, Элис переживала отвратительные минуты. Желудок словно переворачивался, в голове было пусто. Она чувствовала, что, если Мигель сейчас не заговорит, по ее щекам потекут слезы. Тот, вероятно, понимал, что своим молчанием третирует Элис, потому что в качестве своеобразной компенсации поддерживал ее с подчеркнутой нежностью. И тем не менее одного этого участия было достаточно, чтобы усилить ощущение ее беспомощности.
Только непонятно, почему он зажал меня в угол, вдруг пронеслось в голове Элис. Почему он вдруг вновь стал бодр и почти весел? И почему расположился так близко, что от его волшебных запахов голова закружилась еще больше?
Заглянув в расширенные глаза Элис, Мигель вдруг спросил ее о чем-то по-испански. Из сказанного можно было разобрать лишь слово «бьен».
– Что стало с твоим английским? – спросила Элис с легким оттенком раздражительности, подсознательно пытаясь при помощи сварливого тона скрыть свое плачевное состояние.
– С ним все в порядке. – Он вновь был невозмутим.
– Тогда будь добр, говори так, чтобы я понимала. – Фраза прозвучала резковато, но Элис уже было все равно.
Дверцы лифта разъехались. И, наверное, вовремя, потому что Мигель, судя по выражению его лица, готов был сказать что-то малоприятное. Понимая, что ведет себя глупо, Элис, тем не менее, демонстративно отвернулась от своего неотразимого любовника и шагнула в холл. Он молча последовал за ней.
В эту минуту зазвонил телефон. Она на миг остановилась, соображая, где находится ближайший аппарат, потом повернула к кабинету.
– Я подойду, – опередил ее Мигель.
Элис ничего не имела против, тем более что звонили наверняка ему. Задержавшись у зеркала, она услыхала, как Кальсада назвал себя, после чего наступила тишина, словно он выслушивал какое-то сообщение. Непонятно отчего, но у Элис вдруг тревожно сжалось сердце. После паузы до нее донеслась испанская речь. Он как будто спрашивал о чем-то своего собеседника. Через минуту разговор был окончен.
Оглянувшись, Элис увидела, что Мигель стоит у стола, хмуро глядя в противоположную стенку. Когда он наконец двинулся, Элис тоже сделала к нему несколько робких шагов.
– Что-то случилось?
– Нет, – ответил Мигель, но это была явная ложь. – Мне нужно отлучиться.
Он быстро прошел мимо Элис, даже не бросив на нее взгляда, и умчался в лифте. Вот как не хотелось ему начинать тяжелый, но неизбежный разговор о разлуке! Чтобы отсрочить беседу, Мигель с радостью воспользовался первым подвернувшимся предлогом и был таков.
Признаться, Элис задело поведение Мигеля. Помрачнев, она направилась в кабинет и тяжело опустилась на стул. Через минуту ее внимание привлек красный мигающий огонек на телефонном аппарате. Кто-то звонил, но Мигель, должно быть, отключил звук.
