Шанна Кэррол - На берегах любви
Ночь была тиха, низкие облака скрыли гавань в густой чернильной мгле. Грегори отправился с губернатором на охоту на остров Нэвис. Команду оставили на корабле в наказание за драку. Мари, пробравшись на палубу, лежала, притаившись, у правого борта. Ближайший стражник дремал в двадцати футах от нее. Она вздрогнула… и тут же рассердилась на себя. Испугалась скрипа мачты! Плевать на стражника. Эта ночь стоит того, чтобы рискнуть. Приподнявшись, она взглянула через борт и, увидев лодку, быстро перелезла наружу, а затем спустилась по веревке.
– Только бы нас никто не заметил, – услышала она нервный шепот Пуллэма. – Сам не знаю, как мне это удалось.
– Ш-ш-ш! Дайте мне весла и смотрите в оба. – Мари в первый раз после того, как покинула Мистере, взяла в руки весла, и маленькое суденышко бесшумно заскользило по воде. Восхитительное ощущение!
Лодка уткнулась носом в песок, и Мари приготовилась выпрыгнуть на берег, но Пуллэм схватил ее за руку:
– Помни, ты дала слово. Если капитан узнает, мне конец.
– Вы же сами сказали, что он вернется только завтра днем. Не надо так волноваться.
– У Грегори кругом уши. Будь осторожна. – Взяв Мари за руку, лейтенант повел ее по направлению к небольшому домику в конце аллеи.
– Здесь ты переоденешься, а я подожду тебя у двери.
Через несколько минут Мари появилась на пороге, одетая в белую кружевную блузу и пышную юбку в белых и голубых цветах.
– Нравится?
Глаза Пуллэма блеснули.
– Очень. Теперь ты выглядишь еще прекраснее, чем я думал. – Он кивнул в ту сторону, откуда слышался барабанный бой. – Это свадьба. Весь остров будет там. Не знаю, кто с кем венчается, но тебя там вряд ли станут искать. Пошли скорее, нам надо успеть вернуться до рассвета.
Мари двигалась, словно в сладком тумане, оглушенная звуками, запахами, самим воздухом Карибского моря. Мощеные улицы, выложенные ракушечником, соломенные крыши, пальмы… Как это все знакомо! Ароматы экзотических цветов… и свинины, жарящейся на открытом огне… Мелодичное пение птиц. Господи благослови Пуллэма. Она взглянула на лейтенанта: его свежее красивое лицо сияло, на губах играла восторженная улыбка.
Они шли по ярко освещенной фонарями главной улице, переполненной празднично одетыми людьми, и повсюду их встречали мужчины с большими кружками рома в руках. Местные жители смешались с британскими колонистами. Пуллэму каким-то образом удалось добыть две кружки рома, и они с Мари с удовольствием осушили их.
Основная масса народа столпилась на большой площади, откуда доносились приветственные возгласы и громкий смех. Во всех подходящих и неподходящих местах страстно обнимались пары, а кое-где уже дрались перепившие матросы. Один из них едва не сбил Мари с ног, и Пуллэм нервно огляделся вокруг.
– Может быть, нам не следовало этого делать.
Мари закрыла ему рот поцелуем и, обняв одной рукой за шею, крепко прижалась к нему всем телом. В мгновение ока лейтенант забыл все свои страхи. Он вернул поцелуй с такой страстью, что едва не задушил свою спутницу, а когда они наконец оторвались друг от друга, решил, что прекрасно поступил, похитив ее с корабля.
В центре площади из огромной ямы в небо вырывались языки пламени. С одной стороны этого импровизированного костра находилось что-то вроде подмостков, на которых с десяток барабанщиков исполняли старинные ритмы, а с другой женщины-танцовщицы в ярких юбках изгибались в такт барабанному бою.
Непроизвольно Мари тоже начала двигаться в том же ритме и, оказавшись среди танцующих, плавно кружилась, забыв обо всем.
Постепенно танцовщицы отошли в сторону, все, кроме Мари. Она продолжала танцевать: юбка ее взлетала высоко вверх, обнажая бедра, а тело жило словно само по себе.
Внезапно барабаны смолкли и раздался пронзительный крик. Мари упала на землю. Чьи-то руки подхватили ее, подняли на воздух. Мужчины увели своих подруг от костра, подальше в тень.
Мари очнулась от мерцающего огня свечи. Снаружи доносились громкие звуки праздника. Пуллэм без единого слова приподнял ей бедра, снял юбку, потом так же легко снял блузу. Теперь она лежала перед ним обнаженная. Дыша медленно и прерывисто, лейтенант расстегнул мундир и скинул его на пол, затем избавился от рубашки и сбросил сапоги… Через мгновение он стоял перед ней обнаженный, нетерпеливый.
В чреве Мари все больше разгорался огонь желания. Она потянулась к нему и, опрокинув его на себя, раздвинула бедра. Почувствовав, как он наполняет ее всю, она протяжно вздохнула. Эта сладкая мука, казалось, застала их обоих врасплох. Отчаянные движения, жар в крови – они никак не могли остановиться. Толчки становились все чаще, все яростнее. Наконец Мари громко вскрикнула…
Потом они лежали, наслаждаясь приятной истомой, а единственная свеча, догорая, наполняла комнату причудливыми тенями. Пуллэм, приподнявшись на локте, принялся не спеша разглядывать Мари. То, что началось как физическая потребность, превратилось в загадку, которую молодой человек не мог разгадать. Он чувствовал, что это не простая девушка-служанка, а настоящая женщина, страстная, гордая и загадочная.
– Кто ты? – прошептал он. – Как попала на корабль?
Мари молча поднялась с кровати.
– Уже поздно. Пора возвращаться.
На обратном пути Пуллэм выглядел странно отчужденным, и это ее почти не удивило. Теперь, когда желание удовлетворено, не вернется ли к нему страх перед капитаном Грегори, которому он бросил вызов? Остается только надеяться, что нет. Она ждет от него помощи, а для этого он должен быть сильным.
Облака немного рассеялись, и теперь сквозь них просвечивали звезды. Внезапно от лодки, которая ждала их на песке примерно в ста ярдах, отделилась какая-то фигура. Пуллэм застыл на месте. Грегори? Не может быть!
– Проходите-проходите, лейтенант. Вам теперь ничего другого не остается. И возвращайтесь на корабль поскорее, пока никто не заметил вашего отсутствия.
Пуллэм схватил Мари за руку и потащил к лодке.
– Она пыталась убежать.
– Да будет вам, не считайте меня глупее, чем я есть. Я видел, как вы отплывали, но решил не мешать вашему удовольствию. И можете не бояться, что капитан узнает, я ничего никому не скажу. Но конечно, услуга за услугу. За добро надо платить, не так ли?
– Я… я подумаю.
– Ну нет, лейтенант, это я подумаю. И когда придумаю что-нибудь, обязательно дам вам знать. Прошу, мадам.
Мари пришлось принять протянутую руку и воспользоваться помощью Шелла. Итак, эта ночь окончилась полной катастрофой. Она сидела одна на корме и думала о том, что все ее усилия оказались напрасными. Если Пуллэм так боится даже своего товарища, то вряд ли он отважится снова заговорить с ней.
