Дженнифер Эшли - Открой свое сердце
Иган нагнулся, и она вцепилась в его килт. Он целовал ее снова и снова и не мог остановиться. Проводил языком по губам, пробуя их на вкус, выпивая дождь и влагу ее рта.
Ее губы впивались в него ответным поцелуем, язык неутомимо двигался, подобно его собственному. Он почувствовал, что ее руки развязали шнурки на вороте его рубахи. Пальцы стали ерошить волоски, покрывающие его грудь.
– Остановитесь, – прошептал он. И все-таки не мог отпустить ее, прижимаясь к ней лицом. – Вам нельзя меня трогать.
– Я не могу остановиться.
Ее дыхание щекотало его рот, язык описал дугу вокруг нижней губы. Потом Зарабет сунула руки под рубаху, и ее пальцы отыскали напряженные бугорки его сосков, твердые, как камень, от холода и ее ласк. Зарабет играла с ними, а он снова ее целовал, забыв обо всем на свете.
Когда она оттолкнула Игана, он решил, что к Зарабет вернулось чувство реальности. Но не успел он прийти в себя от ее внезапной холодности, как она расстегнула его рубаху. Наклонилась и взяла зубами его сосок.
До этого он считал, что может сопротивляться. Но сейчас, откинув голову, он прижал Зарабет к себе, и ласки Зарабет отдавались в его паху уколами раскаленных добела игл.
– Проклятие, – шепнул он. – Будь оно все проклято.
Она начала посасывать его кожу, мокрые волосы терлись о его грудь. Он запустил пальцы в ее волосы, а его кусали ее зубы, острые, как ее желание. Было бы так легко схватить ее в объятия и уложить на пледы, а потом задрать юбки и войти в нее.
Как он хотел этого! Хотел ощутить, как она извивается под ним, когда он будет внутри нее. Пришпоривать и не отпускать, пока не насытится.
Потом его руки и рот насытили бы ее. Он хотел бы увидеть, как смягчается ее лицо в любовном томлении, услышать ее стон.
Усилием воли он оттолкнул Зарабет.
– Нет, девочка, вы меня убиваете.
Она уставилась на него снизу вверх – глаза расширены, волосы в прелестном беспорядке.
– Не отталкивайте меня.
– Я должен. – Схватив Зарабет за плечи, он встряхнул ее как следует. Волосы рассыпались по плечам черными кольцами. – Хотите, чтобы я взял вас прямо здесь, чтобы мы катались на грязном полу, словно звери?
Может быть, поставить ее на четвереньки – в самый раз в таком месте. Почему он об этом думает?
– Да, – шепнула она. – Я этого хочу.
– Нет. – Он скрипнул зубами. – Я этого не сделаю. Она смотрела на него застывшим взглядом. Такой он ни разу ее не видел – это была не невинная девушка, не утонченная герцогиня. Дикарка, под стать этому месту вдали от цивилизованного мира. Дикая, как вереск, скалы и водопады. Они могли бы любить друг друга здесь, в заброшенном доме, и забыть об этом безумии, вернувшись к людям.
Но он не сможет забыть.
Выпустив ее плечи, Иган завернулся в плед и выскочит под холодные струи дождя.
Когда Иган вернулся, Зарабет уже овладела собой. Разложила возле очага свой плед и села, не обращая внимания на каменную твердость пола. Лошади пощипывали вереек, который она для них натаскала. Малыш сосал мать.
Зарабет сумела заплести волосы в длинную свободную косу, свисающую вдоль спины. Вот только слез ей было не унять. Она не рыдала – просто слезы текли по щекам, пока она тихо сидела перед очагом.
Вернулся Иган, принеся с собой свежий запах дождя. Остановился перед ней. Она не подняла глаз.
На его сильных ногах были толстые чулки, которые шотландцы надевают в повседневной жизни. Килт прилипал к коленям, и у нее возник соблазн сунуть руку под подол и погладить его ляжку. Должно быть, там его кожа горячая на ощупь.
Костяшками пальцев Иган вытер слезы с ее щек.
– Я не хотел вас обидеть, девочка.
– Уходите, – твердо сказала она.
– Я не допущу, чтобы вы себя погубили. Я знаю, чего, как вам кажется, вы хотите.
Она смотрела на него сквозь слезы. На его лице застыло непроницаемое выражение. О чем он думает? Ей никогда не удавалось услышать его мысли. Проще понять лошадей, чем его.
– Я прекрасно знаю, чего хочу. Я больше не дитя. Ясно, однако, что вы-то этого не хотите.
– Я ушел вовсе не потому, что вы мне отвратительны…
– Нет, – перебила она, – возможно, вы хотели этого, потому что я сама на вас набросилась. Но по-настоящему я вас не привлекаю.
– Вы ведь до сих пор замужняя дама.
Зарабет покачала головой.
– Когда я путешествовала по Европе, я много слышала об Игане Макдоналде. В Вене о нем ходили легенды. Так вот, вас далеко не всегда интересовало, замужем дама или нет.
Иган покраснел.
– Это другое дело. Кроме того, с тех пор прошло много времени.
– Не так уж и много. Всего шесть месяцев с тех пор, как вы виделись с баронессой фон Траунберг. Она вспоминала вас очень тепло. Во всех подробностях.
Иган залился краской – Зарабет позабавило бы его смущение, не будь она так расстроена.
– Ей не следовало говорить с вами об этом.
– Почему? – Зарабет медленно передернула плечами, как это делала томная баронесса. – Я нвенгарская герцогиня, то есть искушенная женщина в ее глазах. Она знала, что мы с вами знакомы, и была счастлива посплетничать. Уж не знаю зачем. То ли хотела заставить меня ревновать, то ли просто уколоть. Но она обожала говорить о вас.
– Помоги мне, Боже! – простонал он.
– Вы герой альковных историй по всей Европе. Я единственная, кого вы отвергли. Унизительно!
– Потому что вы единственная, чей отец имеет право требовать у меня ответа. Ах, простите, Олаф, но я соблазнил вашу дочь! Не возражаете?
Зарабет опустила глаза.
– Хватит. Вы ясно дали понять, что думаете.
– Вы и не догадываетесь, о чем я думаю.
– Конечно! – Зарабет гордо вскинула голову. Она была очень зла на него, но невольно любовалась его прекрасными глазами – темно-карими, такими теплыми, ласкающими. – Я никогда не умела понять, о чем вы думаете.
– Тогда послушайте. – Нагнувшись, Иган взял ее подбородок. – Вы красивая женщина. Но я не возьму вас, пока вы замужем. Мне все равно, какие свободные нравы царят у вас в Нвенгарии.
– Хватит об этом. Вы выразились ясно.
Она снова выставила себя дурочкой! Не иначе как ей суждено время от времени повторять эту ошибку, пока они не состарятся. Тогда уж будет все равно.
Иган хотел ее – она поняла это, слушая бешеный стук его сердца, ощущая твердую плоть, прижимавшуюся к ее телу. Он целовал ее так, как охваченный страстью мужчина. Дай он себе волю – и взял бы ее, как он выразился. Она не смогла бы его остановить. Ее брак разрушился, а в сердце пусто – только Иган оставил там след.
Но он не возьмет ее, оставив сгорать от любви.
Иган поднялся на ноги.
– Дождь слабеет. Нужно поскорее отвести лошадь с жеребенком в конюшню.
