Бренда Джойс - Фиолетовое пламя
— Да, это звучит очень заманчиво, — ответила она, потягивая из бокала. Рейз прав, шампанское восхитительно. И действует успокаивающе. Она чувствовала, как расслабились ее плечи, напряжение спало; это было так удивительно, непривычно! Подняв глаза, Грейс увидела, что Рейз не отрываясь смотрит на нее, и улыбнулась ему. Глаза его расширились от изумления, широкая улыбка озарила лицо.
— Чего бы я ни дал, чтобы таких улыбок стало больше, — пробормотал он.
— Тогда вам нужно просто почаще брать меня на такие прогулки!
Рейз смотрел на нее в немом изумлении, потом, расхохотавшись, спросил:
— Как, мисс О'Рурк? Неужели вы кокетничаете со мной?
Грейс вспыхнула, прижала ладонь к губам. Неужели она и вправду отважилась на такое? К счастью, в эту минуту перед ними поставили какое-то блюдо, и ей не пришлось отвечать. Подано было что-то подозрительное на вид, студенистое, оранжево-желтое. Заметив выражение ее лица, Рейз пояснил:
— Это икра, Грейс. Настоящий деликатес.
— Икра? — Она кашлянула. — Рыбьи яйца?
— Не думайте об этом.
Рейз положил немножко икры на крекер. Грейс смотрела как зачарованная. Он протянул этот бутерброд ей. Грейс отшатнулась.
— Это мне?
— Не можете же вы пить шампанское и не попробовать икру.
В глазах его что-то блеснуло, что-то удивительно нежное. Грейс посмотрела на крекер. Он был совсем близко от ее губ, так близко, что стоило ей приоткрыть их, и она могла бы откусить от него. Она взяла бутерброд из рук Рейза и осторожно надкусила. Это было ужасно. Ей не хотелось обижать его, и она обреченно доела этот отвратительный деликатес, потом отпила большой глоток воды.
— Ну как?
— Это очень… э-э-э… необычно.
— К этому нужно привыкнуть.
— Без сомнения. Вот только зачем человеку привыкать к тому, что так отвратительно на вкус? Рейз со смехом признался:
— Понятия не имею. И я открою вам маленькую тайну: я сам ее терпеть не могу.
Грейс тоже расхохоталась:
— Тогда зачем же…
— Я хотел, чтобы вы попробовали. Рейз посмотрел на нее долгим взглядом, серьезным, без тени насмешки.
Улыбка на ее губах растаяла. Грейс была до смешного тронута. — Спасибо.
— На здоровье. Всегда рад служить вам. Их взгляды встретились.
— Я должна сделать вам одно признание, — сказала Грейс позже, когда превосходно приготовленное филе окуня было уже съедено.
— Ага, признание! В чем бы это вы могли мне признаться? — поддразнил он ее. — Ну-ка, постойте! В том, что вы не можете без меня жить?
Она рассмеялась:
— Нет, вовсе не в том, что я не могу без вас жить.
— Но вы же сказали: «Я не могу без вас жить». Осмелюсь ли я предположить, что это правда?
— Рейз! Вы будете слушать мое признание или нет?
— Я умираю от желания его услышать. Она нагнулась к нему и прошептала:
— Я никогда раньше не пробовала шампанского. Рейз взял ее руки в свои и крепко сжал их. На этот раз Грейс не пыталась их отнять.
— Я знаю, — сказал он тихо. Она чуть-чуть покраснела:
— Как? Знаете?
— Конечно.
— Мне кажется, вы знаете слишком много.
— Вращаться в свете тоже иногда бывает полезно, это дает некоторые преимущества.
Грейс не могла отвести от него глаз, хотя и понимала, что ведет себя неприлично. Она легко могла представить себе эти преимущества: чудесные, волнующие вечера, наподобие сегодняшнего, которые должны бы длиться вечно, но, к сожалению, кончаются. Она вспомнила, как Рейз поцеловал ее. Губы его были твердые и нежные, и даже сейчас, при воспоминании об этом, что-то внутри у нее напряглось, туго сжалось, точно свернутая пружина.
— Грейс, — голос его был уже не насмешливый, а страстный, чуть хрипловатый, — вы прекрасны.
Она знала, что это не правда, и хотела уже было возразить, но промолчала, завороженная силой, исходившей от этого человека.
— Еще шампанского?
— Нет, благодарю вас, — сказала она, откидываясь на спинку стула. — Я и так уже чуть-чуть пьяна.
— Пьяны? — Рейз хмыкнул. — Мне нравится, как вы сейчас говорите, Грейс. И мне нравится видеть вас такой свободной.
Взгляд его скользнул по ней.
Грейс не сразу поняла, на что он намекал. Не только на их легкую беседу, такую дружескую, непринужденную, но и на то, что она сидела совершенно неподобающим образом — откинувшись на спинку стула. Неужели она просидела так весь вечер? Грейс резко выпрямилась, потрясенная этой мыслью, и быстро оглядела зал, но никто не обращал на них никакого внимания.
— О Боже!
Он взял ее за плечи и мягко подтолкнул назад, к спинке стула.
— Чувствуйте себя свободно. Сегодняшний вечер для вас, Грейс, только для вас. Только ради того, чтобы вы были счастливы! Никто здесь не интересуется, как вы сидите, прямо или нет. Скажите, разве это не приятно?
Она заколебалась.
— Да, — призналась наконец, — приятно. Жить вот так, без всяких забот, без ограничений. Но, Рейз, это же нереально. Жизнь, которой мы живем в Натчезе, — вот реальность.
— О нет, Грейс, — возразил он тихо. — Это не менее реально и не менее важно. Борьба за справедливость прекрасна. Но прекрасны и праздные вечера, и вам еще только предстоит это понять.
Грейс моргнула, хотела было заспорить, но передумала. Не только оттого, что ей было так хорошо, но и от мысли, что вдруг он — немножко, ну всего лишь капельку — прав?
Рейз внимательно разглядывал скатерть, наклонившись так, что она не видела его лица, и барабанил своими длинными пальцами по столу. Грейс посмотрела на его густые золотистые волосы, и ей вдруг страшно захотелось коснуться их. Она смотрела на его руки, на его сильные пальцы, вертевшие ложечку. Она знала, какая сила и какая нежность таятся в этих руках. Ей вдруг захотелось, чтобы он снова накрыл ее руку своей ладонью.
— Грейс… — Рейз поднял на нее глаза. Тон его был такой требовательный, властный, что она тут же вся обратилась в слух. — Вы словно околдовали меня.
Смутившись, она молча смотрела на него.
— Все в моей жизни переменилось с того дня, как я встретил вас.
Каждая жилочка, каждый нерв в ней дрожали от напряжения, а сердце вдруг забилось от нечаянной радости.
— Вы понимаете это? — спросил Рейз властно. — Вы знаете, что я еще на прошлой неделе закончил свои дела в Натчезе? Вы понимаете, почему я остался?
Глаза ее широко раскрылись.
— Вы ведь не хотите сказать…
Она не могла даже выговорить этого. Рейз снова был обольстителем, и все-таки в душе у нее что-то сладко, томительно заныло.
— Да, я остался из-за вас. Она прижала руку к груди.
— Я не сплю по ночам, мои мысли полны вами! Она попыталась взять себя в руки и возразила:
— Вы не спите по ночам из-за ваших многочисленных любовных связей.
