Валери Кинг - Виньетка (Влюбленный повеса)
— Ив них круглый год сохраняется одна и та же температура?
— По-моему, да. — Фредди внимательно смотрел на дорогу. — Взгляните, как вон те деревья за пригорком отличаются по цвету от сосен, сбегающих с Уинди-Ноул. До чего же прекрасна природа в этих нетронутых уголках! Мне кажется, я напишу об этом поэму…
Голос Фредди звучал все выше, все напряженнее, и Джейн поняла, что сейчас он впадет в очередной поэтический транс.
— Не съездить ли нам завтра к этим источникам? Вдвоем — только вы и я? — поспешно предложила она.
Фредди посмотрел на нее, удивленно выгнув брови, а затем улыбнулся:
— Я могу взять с собой альбом…
— А я — завтрак в плетеной корзиночке.
— Чудесно! С тех пор, как мы приехали сюда, я мечтаю хоть немного побыть с вами наедине. Но постоянно что-то мешает.
— Постараемся поправить дело.
Джейн пожала его руку и нежно улыбнулась, постаравшись воспроизвести на лице то выражение, с которым смотрела на Фредди Генриетта, когда они стояли у колодца в Уирквистле.
Фредди глубоко, прерывисто вздохнул.
— О, Джейн! — пробормотал он, задыхаясь. — Я… Я так люблю вас… Ну, вот — я сказал это! Конечно, я и раньше говорил, что люблю вас, но каждый раз эти слова словно заново рождаются в моем сердце… и… мне так хочется, чтобы они прозвучали в своем первозданном виде! Вы открыли их для меня. Вы сводите меня с ума, о дорогая, дорогая Джейн! Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума… Смотрите-ка, получилось двустишие!
Джейн почувствовала, что ей становится дурно — особенно когда Фредди закатил глаза и стал бесконечно, с подвыванием, повторять: «Вы и не знаете сами, как сводите меня с ума». Он твердил эту фразу снова и снова — словно хотел запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.
Джейн глубоко вздохнула, преодолевая острое нежелание делать то, что она собиралась сделать, и словно бы случайно придвинулась поближе к Фредди.
— О, простите! Я вас перебила? — наивно спросила она, переключая его внимание на себя.
— Признаться, да, но это не страшно, — хрипло ответил Фредди; дыхание его было тяжелым, порывистым. — Моя дорогая Джейн, как же я люблю вас! С первого взгляда. И я уже много дней собираюсь вас спросить… — Он сделал паузу и негромко простонал: — Согласны ли вы… ну, вы понимаете…
Внезапно Фредди умолк и прижал руку ко лбу.
«Говори же! — мысленно кричала Джейн. — Ну же, Фредди! Ну же, мой хороший! Пожалуйста! Скажи наконец!»
— Что случилось? — вслух спросила она, нежно коснувшись его плеча.
Сердце Джейн бешено билось. Победа была близка. Совсем близка!
— Что вы хотели сказать? О чем вы говорили?
Но было поздно.
— Простите меня, — поморщившись, прошептал Фредди. — Я не могу… У меня опять разболелась голова.
— Наверное, это от солнца, — убито произнесла Джейн и легонько похлопала его по руке, борясь с растущим в ней раздражением.
Ну почему у Фредди так часто болит голова, и при этом всегда в самый ответственный момент, когда он готовится принять судьбоносное решение?!
И тут Джейн захлестнула волна раскаяния за жестокие мысли. Да, Фредди не особенно крепок здоровьем, но какое она имеет право осуждать его за это? Да ни малейшего! Как это немилосердно с ее стороны! А кроме того — куда торопиться? У нее еще в запасе много времени для того, чтобы завершить задуманное. Вот завтра, например, они поедут вдвоем с Фредди в уединенное местечко, к горячим источникам. Он будет сочинять стихи, а она — готовить угощение. И на десерт ее, может быть, ждет долгожданное предложение.
В тот же вечер после обеда Джейн стояла, подбоченившись, возле стола в оружейной и сверлила взглядом лорда Торпа.
— Так вы полагаете, что будет прилично сыграть виньетку, которая откровенно отражает наши собственные взгляды на этот вопрос? — сердито спросила она.
— А почему нет? — воскликнул Торп. — Чего вы боитесь? Что кто-то вас осудит? Да нас всю жизнь кто-нибудь осуждает, но это не мешает нам делать прическу по своему вкусу или одеваться, как нам хочется, или позволить себе рискованную реплику в самый неподходящий момент. Так почему мы не можем откровенно говорить все, что думаем?
У Джейн не было конкретных возражений. Просто она была уверена, что все это не понравится Фредди.
— Я не разделяю вашу озабоченность по поводу мистера Уэйнгрова, — заметил Торп.
— Что?! — Джейн в испуге отпрянула. — Как это вам удается?
— Прочитать ваши мысли не сложнее, чем любую книгу из библиотеки лорда Сомеркоута. Я знаю все, о чем вы думаете. — Он криво усмехнулся. — Тем более что наши мысли часто совпадают. На вашем месте я бы опасался, что подобная откровенность может настроить против вас меня. Но я не думаю, что вы настолько коварны.
— Вы — умелый провокатор, — вздохнула Джейн, внезапно перестав сердиться. — Я полагаю, что, если мне в конце концов выпадет счастье соединить свою судьбу с мистером Уэйнгровом, он так или иначе все равно узнает мои мысли.
— Вот именно, — подтвердил Торп; его голубые глаза сверкали; он упивался своей маленькой победой.
Джейн села на стул, стоявший у стола, Торп немедленно принес от двери второй, и работа закипела. В течение следующего часа они сосредоточенно исписывали лист за листом, перенося придуманную ими маленькую драму на бумагу.
Торп позвонил слуге и приказал принести бутылку мадеры и два бокала. Вино принесли, но Джейн позволила себе лишь один бокал, с удовольствием отметив, что Торп тоже не увлекается: выпив первый бокал, второй он лишь пригубил.
Оторвавшись от бумаги, Джейн задумчиво оглядела стены оружейной, переводя глаза с забрала на тяжелый меч, потом на фехтовальную саблю, на доспехи, на луки, на стрелы…
— А что, если нам сыграть виньетку с оружием в руках? — неожиданно предложила она. — Шпаги в наших обстоятельствах сыграют роль метафоры.
Торп улыбнулся, откинулся на стуле и посмотрел на нее с восхищением.
— Замечательная идея! — воскликнул он и, поставив на стол недопитый бокал, тут же снял со стены две дуэльные шпаги:
— Вперед!
Торп протянул Джейн шпагу. Она взяла оружие и встала в стойку, подняв левую руку над головой.
Торп прищурился:
— Кто вас учил?
— Отец, но совсем немного. Я долго упрашивала и ныла, пока он не сдался и не дал мне несколько уроков.
— Я вижу, вы были упрямой девчонкой, — рассмеялся Торп, вставая в позицию.
Еще секунда — и сталь ударилась о сталь с неповторимым долгим звоном, от которого сердце Джейн возбужденно забилось.
Она давно не фехтовала, к тому же ей ужасно мешало красное шелковое платье, путавшееся в ногах. Но Торп все время подбадривал ее, понемногу прибавляя темп, пока они оба не расхохотались, сверкая разгоревшимися глазами.
