Элен Фишер - Свет во тьме
— Порют только за серьезные проступки, такие, как кража или попытка побега, — объяснил Грей, с вожделением думая о мадере. Он тронул жеребца к дому, но Дженнифер, к несчастью, повернула лошадь к хижинам рабов. Ему не оставалось ничего другого, кроме как поехать за ней.
На земле на коленях стоял чернокожий юноша. Видно было, что его только что выпороли, ибо на спине его запеклась кровь.
Дженнифер соскочила с лошади и подошла к надсмотрщику.
— Почему вы выпороли этого парня? — строго спросила она.
— Я прихватил его на воровстве в коптильне, — ответил тот и посмотрел на Грея, который все еще сидел в седле. — Я дал ему только десять плетей, сэр, — сказал он уже совсем другим тоном.
— Теперь понимаете? — Грей игнорировал надсмотрщика и обращался к Дженнифер. — Воровство — серьезное преступление. На других плантациях вор получил бы более строгое наказание. До шестидесяти плетей.
— Едва ли можно винить его за то, что он украл еду, — сердито ответила Дженнифер. — Судя по тому, как вы их кормите.
Грей, ничего не понимая, смотрел на нее так, будто она заговорила на непонятном ему языке.
— Что вы имеете в виду, мадам? Уверяю вас, каждый раб получает порядочную порцию маисовой каши и солонины. Обычно они так и питаются.
— И как вы думаете, сладко жить на одной кукурузе и соленой свинине? — со злостью вдруг выпалила Дженнифер.
Грей сердито насупился. Она всегда вынуждала его смотреть на вещи с другой стороны. Просто наказание какое-то! За тридцать лет его жизни, сначала в старом доме, а потом в Грейхевене, он научился обращению с рабами и ничуть не изменил их рацион. В общем, все-то же самое, что всегда.
Но сейчас, глядя в ее сердитые зеленые глаза, он почувствовал, что должен оправдываться.
— Им разрешено иметь огород, — начал, было, он. — Значит, они могут разнообразить свой рацион тем, что вырастет. Я не думаю…
— Ради всего святого, Грей! — Дженнифер резко оборвала его. — Они работают от зари дотемна. Сколько у них остается времени на огород? В таверне я питалась лучше, чем ваши рабы. А я питалась очень плохо по сравнению с тем, что ем сейчас.
— Так вы предлагаете, чтобы я кормил рабов своими обедами?!
— Я предлагаю, — сказала Дженнифер, понимая, что бросает вызов его могуществу перед слугами и рабами, — пересмотреть рацион своих рабов. И не разрешать их пороть.
Она показала рукой на кровоточащие рубцы на спине чернокожего юноши.
— Чем это отличается от побоев моего дяди?
— Ваш дядя бил вас безо всякой на то причины, у меня же такое недопустимо.
— Ничего себе причина — воровство с целью хоть что-нибудь добавить к своему скудному пропитанию!
И тут она увидела, что Грей едва ли не заходится от гнева. Пытаясь сдержать себя, он очень холодно сказал:
— Я подумаю об этом, Дженнифер.
— Вы будете кормить их лучше?
— Я же сказал, — с расстановкой повторил он, — я подумаю.
Взглянув на него, Дженнифер решила больше не настаивать. Грей же ощущая себя сейчас скорее слугой, а не хозяином Грейхевена, круто повернул жеребца и пустил его в галоп.
Он, наверное, впервые увидел ее рассерженной. Несмотря на ее гнев — а может быть, именно поэтому, — она показалась ему еще красивее, чем всегда. Ее образ так и стоял перед его мысленным взором. Он вспоминал, как оживилось ее лицо, когда она заступалась за рабов, как горели ее глаза при этом, и со злостью выругался.
Ему и в самом деле не помешает стакан-другой мадеры.
— Хелло!
Этот мягкий приятный голос отвлек Дженнифер от ее фантазий. Во второй половине дня она долго гуляла, размышляя о той ссоре, которая произошла у них с мужем сегодня утром, а сейчас присела отдохнуть, прежде чем возвращаться домой. Подняв голову, она встретилась взглядом с любовницей Грея.
— Добрый день, — устало ответила Дженнифер, сомневаясь, что поступает согласно этикету. Следует ли ей быть вежливой с любовницей мужа? К несчастью, Кэтрин не объяснила ей, как нужно себя вести в таком случае.
Мелисса, ничего не сказав в ответ, внимательно ее изучала. Поднявшись на ноги, Дженнифер посмотрела на эту даму с такой неприязнью, на которую только была способна. Впечатление было неутешительным. Мелисса оказалась такой же красивой, как и в первый раз. Не покрытые пудрой волосы цвета красного дерева выглядывали из-под широкополой шелковой шляпки. Темно-синее платье выгодно оттеняло белизну ее кожи. Дженнифер в ее присутствии чувствовала себя неуклюжей и непривлекательной.
Мелисса же, глядя на Дженнифер, испытывала те же самые чувства. Перед ней была молодая грациозная женщина, такая стройная и изящная, что она ощутила себя по сравнению с ней слишком пышной и неловкой. Янтарные волосы жены Грея свободно падали ей на плечи, оттеняя живое лицо с золотистой кожей. Неправдоподобно темные зеленые глаза смотрели на нее, впрочем, враждебно, хотя она ничего так и не сказала. Наконец, чувствуя, что молчание, слишком, затянулось, Мелисса сочла необходимым процедить:
— А вы красивы. Вряд ли Грей не замечает этого.
Дженнифер с удивлением выгнула бровь. Она едва ли ожидала услышать комплимент от этой женщины.
— Не думаю, что красота имеет для него какое-то значение, — ответила она.
— Как знать, — согласилась Мелисса, — но все же все его женщины просто красавицы. Диана, вы и я.
Она вовсе не ожидала, что Дженнифер не переменится в лице, останется такой же спокойной.
— Если вы думаете шокировать меня, объявив себя его любовницей, то у вас ничего не получится, — холодно отозвалась Дженнифер. — Я уже все знаю.
— Он сам вам сказал?
Дженнифер пожала плечами:
— Он сказал мне, что у него есть любовница. А Кэтрин поведала подробности.
Мелисса, казалось, была озадачена этим известием.
— Не могу поверить, что он сам сказал вам об этом.
— Я никому больше об этом не скажу, если вы боитесь, — заявила Дженнифер, полагая, что дама опасается огласки из-за своего мужа.
Мелисса ухмыльнулась:
— Об этом знает половина графства. Меня так и называют — Мелисса-Вертихвостка. Мужу, по-моему, все это безразлично. Да это меня вовсе не тревожит. Я знаю лучше, чем кто-нибудь другой, каким бессердечным бывает Грей. Он говорил мне о… э… вашем прошлом. Когда вы приехали в Грейхевен, то, должно быть, расстроились, узнав, что у вашего мужа есть любовница, которую он вовсе не собирается бросать.
Дженнифер смотрела на нее, несколько озадаченная своими чувствами: сострадание в ее душе переплелось с враждебностью. Но, чувствуя свою ответственность за состояние мужа, сказала:
— Грей настолько поглощен своим горем, что совершенно равнодушен к страданиям других.
