Маргарет Макфи - Западня для лорда
— Должно быть, она вам очень дорога.
— Так и есть.
Печать и сожаление стеснили ему грудь. Венеция повернулась к нему. Обоим было известно, все дело в Ротерхеме. На ее лице плясали золотистые отблески пламени. Во взгляде было что-то еще, помимо осознания их опасной игры, что-то проникшее Линвуду в душу.
Он провел рукой по ее волосам, склонив ее голову набок.
— По-вашему, мы зашли слишком далеко, Венеция? — прошептал он.
— Напротив, ничего подобного, — столь же тихо ответила она.
Скользнув взглядом по его губам, она снова посмотрела ему в глаза, читая в них страсть и желание. Снаружи бушевала непогода. Дождь с силой стучал в оконные стекла, ветер громко завывал, задернутые занавески слегка покачивались, но Линвуд с Венецией смотрели только друг на друга.
Он поцеловал ее со всей страстью, сжигающей его изнутри на протяжении вечера. Венеция отвечала ему так же пылко. Приятное ощущение. На подсознательном уровне он понимал, что именно она, как ни абсурдно, его судьба. Эта женщина, сознающая свою власть над мужчинами, тянулась к нему, тем самым порабощая его еще сильнее. Он стал вынимать из ее волос шпильки, позволяя длинным черным, блестящим локонам свободно заструиться по плечам. Пропускал их через пальцы, как часто поступал в своих эротических снах, преследовавших его со дня их знакомства.
Ее руки легли ему на шею вплелись в волосы. Она возвращала поцелуй с той же лихорадочной страстью, что бурлила и у него в крови. Он снова и снова гладил ее спину, бедра и груди, казавшиеся невероятно белыми в вырезе темно-красного шелкового платья. Обнимая одной рукой за талию, другой легонько сжал ей грудь, чувствуя охватившее ее возбуждение.
— Никакого корсета… снова, — выдохнул он.
— Я никогда их не ношу. — Венеция едва смела дышать.
Нащупав бутончик соска через слои шелка, Линвуд принялся потирать его большим пальцем. Ахнув, она изогнулась, сильнее выпятив грудь. Он прижимал ее к себе, поддерживая за спину, лаская грудь.
Завладев обеими грудями, он стал прокладывать цепочку из поцелуев вдоль линии подбородка, тонкого и женственного, затем, на мгновение задержавшись, спустился к шее. Венеция запрокинула голову, облегчая ему задачу, он отыскал место, где пульсировала голубая жилка, коснулся ее языком. Принялся лизать, посасывать, осторожно прикусывать зубами это место, не переставая пальцами ласкать груди. Венеция тяжело дышала ему в висок, из горла вырывались сдавленные хрипы. Он снова завладел ее губами, запечатлев поцелуй, потом воззрился ей в глаза. Их совместное дыхание перекрывало и тиканье часов, и вой ветра, и шум дождя за окном, скрадывало все звуки, кроме биения сердец. Их страсть и желание яростно пытались разорвать сковывающие цепи и вырваться на свободу.
Линвуд коснулся ее плеча, скрытого мягким рукавом платья. Его пальцы замерли на границе красного шелка, и он снова посмотрел Венеции в глаза. В тишине комнаты отчетливо слышалось ее прерывистое дыхание. Не сводя с нее взгляда, он скользнул пальцами за отворот платья.
Венеция вздрогнула. Натужно сглотнув, она облизнула губы. Линвуд стянул рукав, обнажив белоснежную кожу плеча, и принялся покрывать его поцелуями, затем переместился к ключице. Венеция поцеловала его в макушку и заставила посмотреть себе в лицо.
— Френсис, — прошептала она, целуя его в губы.
Линвуд принялся расстегивать крючки платья. Наконец платье ослабло, явив его взору тонкую шелковую сорочку, плотно охватывающую тело. Его пальцы продолжили чувственное исследование ее груди, губы снова слились воедино.
Платье Венеции бесформенной грудой упало к ногам. Линвуд рывком разорвал ткань сорочки, которая с легким шорохом устремилась вслед за платьем. Упиваясь близостью ее тела, он подхватил ее под ягодицы, оторвал от пола и прижал спиной к стене у камина. Венеция сплела ноги у него на талии, соприкоснувшись влажным теплым лоном с его возбужденным членом. На пути их полного слияния стояла преграда, образованная его бриджами и ее панталонами.
— Венеция, — прошептал он.
Она впитала свое имя с его губ в поцелуе, откинула волосы с его лба, очертила пальцами линию подбородка и снова стала целовать.
— Френсис.
Зрачки ее глаз расширились и потемнели. Она дышала с трудом и явно пребывала в растерянности.
Попеременно беря в рог то одну грудь, то другую, смакуя ощущение, Линвуд подводил их отношения к логической развязке, которая казалась неминуемой.
— Венеция.
Снова слияние губ. Свободной рукой он стал расстегивать пуговицы на бриджах, стремясь как можно скорее высвободить плоть и соединиться с Венецией. Сгорая от желания любить ее, сделать своей, он сильнее вжал ее в стену, а она крепче прильнула к нему. Краешком глаза он заметил движение и, повинуясь молниеносным инстинктам, успел подхватить сорвавшуюся с каминной полки вазу, которая столь много значила для Венеции.
Разжав ладонь, он продемонстрировал ей спасенную вазу.
— Я успел вовремя, — сказал он.
Она шокированно посмотрела сначала на вазу, затем перевела взгляд на Линвуда. Он почувствовал: она мгновенно отдалилась от него еще до того, как пошевелилась. Высвободившись из его объятий, осторожно поставила вазу обратно на полку, подняла с пола платье, прикрываясь им.
Глядя в ее глаза, Линвуд пытался понять произошедшую в ней резкую перемену. Она взирала на него тем холодным, соблазнительным взглядом, к которому всегда прибегала в качестве защиты. Раскрепощенная женщина, которую он сжимал в объятиях всего лишь несколько секунд назад, исчезла без следа.
— Венеция, — начал было он, но она прижала палец к его губам:
— Можете воспользоваться моим экипажем. Доброй ночи, Линвуд.
Она позвонила в колокольчик.
— Вы снова называете меня Линвудом? — поинтересовался он спокойным тоном, за которым скрывался гнев.
На мгновение ее взгляд дрогнул, но лишь на мгновение. Слабая улыбка не затронула глаз. К тому времени, как на звонок явился дворецкий, бриджи Линвуда были снова тщательно застегнуты. В последний раз посмотрев ей в глаза, он развернулся и, не говоря ни слова, вышел из комнаты.
Глава 11
Как только за ним закрылась дверь, улыбка на ее лице погасла. Она крепко зажмурилась, будто это могло помочь избавиться от воспоминаний о том, что случилось, о водовороте эмоций, разрывающих ее изнутри. Она вслушивалась в удаляющийся звук шагов Линвуда — сначала по лестнице, затем по мраморному полу передней. Раздался спокойный голос Альберта, открылась и закрылась дверь. Не в силах сдержаться, Венеция устремилась к окну и, отогнув уголок занавески, стала наблюдать за тем, как Линвуд вышел под дождь. Подняв голову, посмотрел на ее окно, на мгновение их взгляды встретились. Его прекрасное лицо снова превратилось в непроницаемую маску мрачного и опасного человека, каким он предстал перед ней в вечер знакомства. Венеция ощутила приливший к щекам жар стыда и сожаления и кое-что еще, что она не готова была признать. Не дожидаясь ее экипажа, Линвуд развернулся и зашагал прочь, растворившись в ночи. Она заметила, как блеснула в его руке трость с серебряным набалдашником. Понимала, что должна опустить занавеску и отойти от окна, но не трогалась с места до тех пор, пока темная фигура, постепенно уменьшаясь, не пропала совсем, растворившись во мраке.
