Мэри Патни - Уроки любви
— Его работа состояла в защите интересов России, он был верным агентом и делал все необходимое, чтобы его страна достигла своей цели.
— Но прошло уже три года, поэтому можно с уверенностью сказать, что его план не удался.
— Если бы Дхарджистан был в огне, я бы ни за что не согласился взять тебя с собой, несмотря ни на какую шкатулку.
— Значит, ты не возражаешь, чтобы мы туда поехали? Йен снова перечитал письмо Петра, усмехнувшись, когда дошел до описания небес. Слава Богу, он ничего не рассказал другу о причинах своего долгого отсутствия. Никто не должен знать о событиях тех четырех дней, особенно Лора. Это развеяло бы все ее иллюзии насчет мужа.
— Как ты относишься к скрытому конфликту между Россией и Англией? — спросил он, возвращая дневник. — Ты провела большую часть жизни в Англии и, конечно, одобряешь ее действия. Или я ошибаюсь?
— Мне больше нравится, когда страны живут в мире.
— Схожу к повару, чтобы он дал мне что-нибудь перекусить до обеда.
— Значит, еда снова доставляет тебе удовольствие, — засмеялась Лора.
Идя на кухню, Йен вдруг осознал, что с удовольствием ест, спит, смеется и наслаждается обществом восхитительной женщины.
Глава 17
С вершины холма Йен указал на разбросанные внизу дома.
— Наверное, это Хирзар, деревня, где есть гостиница.
— Надеюсь. Я целый день молила Бога, чтобы мы побыстрее доехали.
Сняв шлем, Йен посмотрел в безоблачное небо:
— Завтра станет прохладнее. Чувствуешь?
— Разве жара в Индии когда-нибудь спадает? — Лора тоже посмотрела на небо и ничего особенного там не заметила. — Хотелось бы верить, что ты прав. Тогда наше путешествие будет намного приятнее.
— К смене погоды у меня всегда болит голова. Родившись на севере, до конца жизни остаешься северянином.
— Ты будешь скучать по Индии?
— Иногда, хотя мне ненавистны здешние болезни, грязь и бедность. Но если сообщение между Европой и Индией наладится, я не откажусь приехать сюда в прохладный сезон.
Они молча спустились в долину. Зафир держался на почтительном расстоянии, ведя за собой вьючную лошадь. Лора опасалась, что он всю дорогу станет болтать о незнакомых вещах и людях, однако ничего подобного не случилось. Она никогда не встречалась с патханами, живущими в городах северо-западной Индии, но Зафир был ей по душе.
Через полчаса они приехали в маленькую деревушку, где их встретила толпа жителей.
— Здравствуйте, саиб, — обратился к Йену пожилой человек, державшийся с большим достоинством. — Вы остановились на ночь в гостинице?
После взаимных представлений завязался разговор.
— Извините мою дерзость, саиб Камерон, но по выправке и благородству я смею предположить, что вы офицер.
— Вы правы, хотя я уже ушел со службы. Индус с удовлетворением кивнул.
— У нас тут возник спор, который требует немедленного решения. Не могли бы вы рассудить нас?
— Я не сведущ в законах. Вам лучше обратиться к местному судье.
— Он еще долго сюда не приедет, а вы армейский офицер и сумеете рассудить. Если вы согласны, то можно прямо сейчас приступить к делу.
— Хорошо, я готов вас выслушать. — Йен повернулся к жене и сказал по-английски:
— Думаю, на это уйдет не меньше двух часов. Может, ты поедешь в гостиницу и отдохнешь?
— Прекрасная мысль. Женщине тут делать нечего. Гостиница оказалась такой маленькой, что в ней даже не было слуг. Зафир отправился за покупками, а Лора захотела размяться после целого дня верховой езды.
Шагая по дороге, ведущей из деревни, она думала о своих отношениях с мужем. Хотя время от времени Йен уходил в себя, но больше не впадал в отчаяние, и теперь ее главным образом беспокоило желание, возникавшее при каждом прикосновении мужа. По мере того как его сознание прояснялось, он становился все более нежным. По ночам она часто просыпалась, охваченная беспокойством от его близости.
За поворотом дороги Лора вдруг увидела сидевшего на земле полуголого дервиша со странной бородой и гривой седых волос. Его окружала толпа местных жителей.
Поскольку ее никто не заметил, она решила обойти собравшихся, но тут женщина положила к ногам дервиша больного ребенка, который, по мнению Лоры, находился явно в критическом состоянии.
Одна рука дервиша легла на головку младенца, другая на тощую грудь старца, и он закрыл глаза, не делая никаких движений, но воздух вокруг него, казалось, вибрировал от напряжения. Нездоровый цвет лица у ребенка постепенно улучшался, он дернул ручками и ножками, а через пять минут издал здоровый младенческий крик. Рыдая от радости, мать бросилась на колени и стала благодарить дервиша.
Лора тут же напомнила себе, что дети часто выздоравливают сами, а чудеса происходят в другое время и в других местах, во всяком случае не на глазах толпы.
— Ах, Лариса Александровна, — сказал вдруг по-английски дервиш, — вы не верите в чудо, которое произошло у вас на глазах?
Лора открыла рот от удивления.
— Я не знаю, во что и верить, — произнесла она. Старик поманил ее к себе, и толпа расступилась, давая ей дорогу.
— Вы так хорошо говорите по-английски.
— Много лет я работал на англичан, потом, когда мои дети выросли, а жена умерла, я решил посвятить себя духовной жизни.
— Откуда вы знаете мое имя?
— Знания окружают нас. Узнать ваше имя нетрудно, такие вещи делаются легко и часто привлекают внимание неосведомленных.
— А почему вы решили привлечь мое внимание? Я же иностранка.
— Да, но у вас острый ум и чуткое сердце. Вы не упали в обморок от страха при виде моей грязной физиономии и от моей наглости.
— Я с уважением отношусь ко всем религиям.
— Ваш отчим был прекрасным человеком. Его бы понимание всем британцам, живущим в Индии. — Дервиш с иронией посмотрел на Лору. — Я хочу дать вам один совет. Бродяги вроде меня обычно этим не занимаются, но я, увы, еще не освободился от телесной оболочки.
— Какой совет? — полюбопытствовала она.
— Вас окружает темнота. Когда почувствуете, что не можете победить ее, вы найдете свет, приняв правду, которую вам откроют боги Индии. Это не противоречит вашей христианской религии. Вы должны разделять взгляды людей, отличающиеся от взглядов тех, кто вас воспитал.
— Боюсь, я вас не понимаю.
— Со временем поймете, Лариса Александровна.
— Спасибо, батюшка, — ответила Лора, словно перед ней был священник православной церкви, и, достав из кармана горсть монет, положила в стоявшую на земле кружку.
Йен пришел в гостиницу усталым и голодным. Жена встретила его свежей после ванны, в просторном белом платье.
— Трудный случай? — спросила она.
