Кара Эллиот - Неотразим и порочен
Домоправительница подала ему тарелку, но осталась стоять у кровати. Скрестив руки на груди, она устремила на него взгляд василиска, всем своим видом показывая, что никуда не уйдет, пока он не съест кашу. Вероятно, она опасалась, что Коннор отдаст свою порцию большому рыжему коту, разлегшемуся в изножье кровати.
— Если вы съедите все до капли, ее сиятельство позволит вам съесть на обед немного вареной курятины.
Графу потребовалось время, чтобы переварить услышанное.
— Мне бы хотелось от всей души поздравить вас, милорд. Вам уже давно пора осесть, остепениться. Мы здесь живем уединенно, редко видим людей, но и до нас доходили слухи о ваших скандальных похождениях. — Игнорируя гримасу графа, она налила ему чай. — Ваша супруга очень разумная и умелая молодая женщина.
— Вы быстро измените свое мнение, когда узнаете ее лучше, — пробормотал Коннор, когда к нему вернулся дар речи.
— Что? Что вы сказали? — Она приложила ладонь к уху и подалась вперед. — Боюсь, я слышу уже не так хорошо, как раньше.
— Не важно. — Волкодав почувствовал острую необходимость в напитке крепче, чем чай. Гораздо крепче. — Принесите мне бренди, пожалуйста.
У старушки вытянулось лицо.
— О, не знаю. Я лучше спрошу у леди Киллингуорт.
— По зрелом размышлении я решил, что спрошу ее сам. Пожалуйста, передайте… миледи, что я хочу ее видеть. Немедленно.
— Боюсь, вам придется немного подождать, милорд. Она только что вышла на прогулку.
Значит, дерзкая девчонка думает, что сможет приручить его в Линсли-Клоузе?
Ничего, скоро он ей объяснит, как сильно она ошибается.
И развеет некоторые другие ее заблуждения.
Алекса осторожно шла по лестнице, стараясь не наступать на прогнившие ступеньки. Несмотря на пахнущие плесенью простыни, отсыревшие матрасы и холод в нетопленой спальне, она сразу уснула, а проснувшись, поняла, что должна немедленно уйти из этого дома…
И подумать.
Все произошло так быстро! Она была слишком испугана нападением, а потом слишком волновалась о здоровье Волкодава, чтобы ясно мыслить, поэтому положилась на инстинкты, а не на разум.
При свете дня Алекса осознала, что ее положение намного опаснее, чем ей казалось вначале. И даже когда ее ботинки не скользили по грязным ступенькам, она помнила, что идет по очень скользкой дороге.
Стоит всего лишь раз оступиться…
Подобрав юбки, Алекса спрыгнула на твердую землю. Как неоднократно указывал граф, оглядываться назад — занятие бесполезное. Лучше уж двигаться вперед, хотя она не могла не почувствовать, что убежать от прошлого далеко не просто.
Сожаления, угрызения совести и старые ошибки обычно не желают отставать.
По крайней мере, мистер Даггет помог ей на шаг обогнать беду. Она не сомневалась, что мошенник, который, должно быть, мог заворожить даже кобру своими сладкоголосыми речами, сумел очаровать тетю Аделаиду, и в Лондоне все в порядке. Престарелая дама испытывала слабость к красивым и обходительным молодым мужчинам.
Но Себастьяна будет не так легко обмануть красивой сказкой. Если повезет, послание немного задержится по пути на север в Шотландию. Ну а потом, если начнется светопреставление, ей придется достойно встретить его.
Свернув, Алекса прошла по краю утеса и остановилась. Перед ней раскинулось море. Волны, увенчанные шапками белой пены, с грохотом разбивались о прибрежные камни, поднимая в воздух тучи брызг. В промежутках между их ударами слышался глухой рокот прибоя.
Так всегда бывает: если сталкиваются две противоположности — возникает много шума.
И все же представшая перед ней картина поразила ее сильной, первозданной красотой: солнечные лучи играли яркими бликами на неспокойной поверхности моря, высоко над водой парила одинокая птица, на пустынной прибрежной полосе копошились чайки. Алекса немного постояла на вершине, прислушиваясь к птичьим крикам, а потом повернулась и медленно пошла вдоль узкой тропинки.
Она оказалась довольно крутой, и Алексе пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дыхание. Оглядевшись, она убедилась, что вся земля вокруг имеет такой же неухоженный заброшенный вид, как и дом.
Земля остается невспаханной. Постройки разрушаются. Лорд Киллингуорт явно не был заинтересован в сохранении своей семейной собственности.
Интересно — почему?
Вокруг не было ни души. Единственными живыми существами, которых она встретила, были кричащие морские птицы и маленькая мышка-полевка.
Неподалеку зашевелилась густая трава. Это не могло не привлечь внимание. Из-за невысокого холма вышли несколько косматых коз, которые сразу начали щипать траву. Рядом бегали два маленьких мальчика. Алекса присмотрелась. Козы выглядели непривычно — их шерсть свисала длинными скрученными прядями.
Заинтригованная Алекса, протянув руку, коснулась одного из животных. Несмотря на узлы и многочисленные запутавшиеся в шерсти колючки, та была мягкой и шелковистой.
Животное недовольно фыркнуло и отошло подальше.
Алекса задумчиво посмотрела на клок шерсти, оставшийся в руке, и аккуратно спрятала его в карман накидки. Солнце уже скрылось за облаками, ветер усилился, и Алекса решила вернуться домой. Она замерзла. Но и в доме ее вряд ли ждал теплый прием.
Глава 11
— Насколько я понимаю, настало время поздравлений, — сказал Коннор с язвительной вежливостью. — Я и не знал, что вы замужем.
— Уверяю вас, сэр, меня не больше, чем вас, радует это недоразумение. — Поскольку лицо Алексы было красным от ветра, оставалось неясным, покраснела она от его сарказма или нет. — Если у вас есть предложения, как можно исправить ситуацию, я их с радостью выслушаю.
Коннор лишь скрипнул зубами. Дело говорит.
Приняв его молчание за согласие, Алекса продолжила:
— Мне представляется, что лучший способ избежать скандала — на то короткое время, что мы здесь вместе, оставить все как есть. В доме только двое слуг, да и место достаточно удаленное, чтобы слух о жене Волкодава не дошел до города.
— Все равно время вашего пребывания здесь надо сократить, — буркнул Волкодав.
Это было невежливо, но он так долго ждал ее возвращения, что пришел в отвратительное расположение духа.
Коннор был небрит, волосы грязные, силы не восстанавливались, и из-за этого он чувствовал себя униженным. Он изо всех сил противился вторжению Алексы в его жизнь. Еще больше его бесила искра привязанности, которую она зажгла где-то в темных глубинах его существа, о которых он и думать не желал.
