Джулия Куин - Герцог и я
Саймон отмахнулся от ее слов и поудобнее устроился на скамье.
— Все это, пожалуй, было бы невыносимо — я говорю о ваших братьях и о почтенной матушке, — если бы не было так забавно. Как хороший водевиль.
Дафна не могла скрыть некоторой обиды:
— Ах вот как вы к этому относитесь? Мои родные для вас — комедийные актеры!
— Отчасти. А мы — для них. Разве не так?.. Что же касается плавания по реке, я совершаю его с удовольствием после многодневных путешествий по морям. Тут по крайней мере видны берега, и такие живописные. В обсерватории побывать тоже интересно. Вы знаете что-нибудь о меридианах и параллелях, не говоря уже о долготе и широте?
Она покачала головой:
— Почти ничего. Даже не имею понятия, каким образом один из меридианов оказался здесь, в Гринвиче.
Саймон снисходительно улыбнулся:
— Я помогу вам разобраться. Для плавания по морям необходимо определять место, где находится корабль в данную минуту, а также его направление. В этом помогают географические координаты — широта и долгота. Отсчет начинается от меридиана. В прошлом веке астрономы решили, что начальным меридианом будет Гринвичский.
Дафна с безнадежным видом покачала головой.
— Из всего сказанного вами я поняла одно: что Лондон стал в каком-то смысле центром мира. Неужели другие страны согласились с этим? Например, Франция? Или папа римский? Из-за этого не было войны?
Саймон рассмеялся:
— Ну, войны возникают и по более пустячным поводам. Но из-за меридиана их не было. Возможно, потому, что королевская обсерватория ежегодно публикует схемы и карты, необходимые мореплавателям всего мира, и только безумец может отправиться в открытое море без таких карт. А в них все расчеты ведутся от Гринвичского меридиана. Я понятно объяснил?
— Мне стало понятно, что вы большой знаток морского дела.
— Просто я немало плавал, а кроме того, любил математику и вообще точные науки.
— В нашей детской меня им не обучали. Боюсь, мое образование сводилось к тому, что знала гувернантка. Поэтому с цифрами я до сих пор не в ладах. Даже мама знает больше — видимо, ее гувернантка была немного образованнее, чем моя.
— Я и не надеялся, что вы овладели точными науками, — заверил Он. — Но все-таки чем ты больше увлекались?
— Историей и литературой. Нас, женщин, не учат в университетах, как вы знаете, но, к счастью, в нашем доме очень много книг, и я читала и читаю запоем.
Саймон откинулся на сиденье, пригубил из бокала лимонад.
— Могу признаться, — сказал он, — что никогда не увлекался историей.
— Почему? Это же так интересно!
В самом деле — почему? Он на минуту задумался. Неужели оттого, что история в каком-то смысле связана и с родом Гастингсов, а он чуть не с детства дал себе клятву не интересоваться тем, что было так важно для его отца?
Но, отвечая Дафне, он, разумеется, не упомянул об этом. В их отношениях еще не наступило время для откровений и скорее всего не наступит.
Некоторое время они плыли в молчании, свежий речной ветер обдувал их лица, шевелил волосы. Потом Дафна сказала с улыбкой:
— Вы можете сердиться, но у меня не идет из головы сцена, когда моя мать взяла вас за горло и заставила поехать.
— Если говорить о моем горле, — ответил он, — это, пожалуй, больше относится к Энтони… — И, заметив, что у Дафны широко раскрылись глаза и она готова начать расспросы, быстро переменил тему:
— Что же касается прогулки, я уже устал повторять, что никогда бы не принял в ней участия, если бы не желал этого.
Начало фразы звучало не слишком вежливо, и Дафна готова была обидеться, но окончание несколько примирило ее с собеседником. Тем не менее она отвернулась от него и стала с еще большим вниманием вглядываться в медленно удаляющийся от них берег.
Конечно, этого герцога не назовешь чрезмерно любезным и обходительным, но даже несвойственная его возрасту раздражительность чем-то нравилась ей. Быть может, потому, что говорил он искренне.
— Чему вы улыбаетесь? — услышала она его голос. — Что-то увидели?
— Ничего.
— Тогда отчего улыбаетесь? — повторил он. Почему его так трогает ее улыбка? Пусть отстанет. Но он не отстал, а повторил вопрос, да еще насмешливым тоном:
— Если не улыбаетесь, значит, приготовились чихнуть или зевнуть. Я не прав?
— Нет, — ответила она сдавленным от смеха голосом. — Просто любуюсь природой.
Он запрокинул голову, подставив лицо неяркому солнцу.
— Надеюсь, компания тоже вызывает у вас приятные эмоции, Дафна?
Не поворачиваясь к нему, она проговорила:
— Вы имеете в виду всю компанию или кого-то в отдельности?
— Если хотите узнать мое отношение к вашему воинственному брату, — холодным тоном сказал он, — то его поведение меня развлекает.
Всякое подобие улыбки исчезло с ее лица.
— Звучит не слишком добросердечно с вашей стороны, — произнесла она.
— Я никогда не уверял вас в своем добросердечии. Да и Энтони тоже им не отличается… Вот посмотрите… — Саймон устремил взгляд в его сторону, и тот ответил тем же. — Видите, сколько злости на лице. Он готов убить меня. — Я думала, вы были друзьями.
— Скажу больше, мисс Бриджертон, — мы и сейчас друзья. Во всяком случае, я так полагаю. Просто один из нас ведет себя глупо, а другому остается только мириться с этим и пытаться получать хоть какое-то удовольствие. Потому что ничего другого он придумать не может.
— Ох, мужчины все-таки не слишком умны.
— Как правило, да.
Она усмехнулась, потом снова стала серьезной.
— Я всегда считала, — сказала она, — что одна из главных заповедей мужской привязанности — не пытаться завлечь сестру друга. И жену ближнего своего.
— Господи, но у меня и в мыслях такого нет! Я только притворяюсь, что хочу этого. Согласно нашему плану. Разве не так?
Дафна задумчиво кивнула, не сводя глаз с Энтони.
— Но это задевает его до глубины души, хотя он знает всю правду.
Саймон заговорщицки улыбнулся ей:
— Об этом я и говорю. И это довольно занятно.
— Не нахожу ничего занятного! Такие вещи могут плохо кончиться.
— Что ж, если выловите в Темзе мой хладный труп…
Дафна содрогнулась:
— Перестаньте!
В это время появилась леди Бриджертон.
— Дети! — воскликнула она. — Ох, извините, ваша светлость… Я невольно причислила вас к моим детям… Капитан просил предупредить, что мы подплываем. Не забудьте ничего из вещей!
Вероятно, подумалось в этот миг Саймону, иметь такую мать все же намного лучше, чем не иметь никакой.
Он поднялся, подал руку Дафне, которая с благодарностью приняла его помощь, потому что не очень твердо держалась на палубе.
