Элоиза Джеймс - Поцелуй герцога
— Дельфиниум.
— Высокие лиловые цветы?
— Да.
Оливия нахмурилась.
— Я думала, им нужно много света. Разве они смогут выжить у стены?
— Ее светлость хочет, чтобы они росли здесь, миледи. — Старик принялся утрамбовывать почву вокруг каждого ростка, и жирная земля посыпалась сквозь его пальцы как дождь.
— Ненавижу сажать растения, которые долго не проживут. Возможно, главный садовник мог бы рассказать ее светлости все о дельфиниуме?
Старик бегло взглянул на нее.
— Леди любит, чтобы сад был пышным, аккуратным и душистым.
— Почти рифма. — Оливия подумала, что Джастину не помешало бы поучиться у садовника.
Внезапно на ее спину легла теплая рука. Оливия вскрикнула и выпрямилась.
— Мисс Литтон, — произнес герцог. Его глаза были темными, и она не могла прочесть их выражения. — Прошу прощения, что напугал вас. — Он поклонился. — Вижу, вы познакомились с Ригглом, нашим уважаемым главным садовником, который работает у нас с тех пор, как мне было шесть лет. Риггл, могу я представить вам мисс Литтон?
Риггл что-то несвязно пробормотал.
— Рада встрече, Риггл, — ответила Оливия. — Доброе утро, ваша светлость. — Герцог тоже переоделся для верховой прогулки. Бриджи плотно облегали его сильные ноги, и от одного взгляда на них сердце Оливии затрепетало.
Желание оказалось непреодолимым — это было именно желание, и Оливия не собиралась подыскивать для него более приличного слова. Она с легкостью могла представить небрежное прикосновение его руки к своему телу.
Ее будущий зять.
— Только не говорите, что она снова заставила вас сажать дельфиниум. — Герцог наклонился и пристально посмотрел на ростки. — Да, лапчатые листья. Я же ей говорил, Риггл.
— Ее светлость непоколебимо верит, — ответил садовник, прихлопывая землю вокруг очередного ростка.
— Во что? — поинтересовалась Оливия.
— В свои планы, — сказал герцог. — Моя мать склонна верить, что если каждый будет придерживаться своих планов, предпочтительно придуманных ею, в мире будут царить рассудительность и порядок.
— Надеяться, что растение будет цвести несмотря на недостаток солнца, значит быть очень уверенным в своих планах, — заметила Оливия.
— Мои родственники считают, будто наделены сверхъестественными способностями. — Темные глаза герцога блеснули. Для Оливии это было все равно что его смех — заразительный, опасный.
Она не могла улыбнуться ему в ответ, хотя его лицо для стороннего наблюдателя выглядело серьезным. Будущий зять, снова напомнила она себе.
— Риггл, мы пойдем. — Герцог взял Оливию под руку. Мисс Литтон, я велел приготовить нам лошадей. Джастин уже подъехал к дому на повозке с пони, чтобы забрать леди Сесили, поскольку лодыжка еще беспокоит ее.
Оливия попрощалась с Ригглом и молча пошла рядом с герцогом. Ей надо было что-нибудь сказать, но впервые в жизни она не могла придумать ни единого слова.
После завтрака Джорджиана была уверена, что герцог невзлюбил Оливию из-за ее дурных манер. Однако на самом деле все было иначе.
— Вы любите ездить верхом, мисс Литтон? — осведомился он.
— Да! — с облегчением отозвалась Оливия. — В детстве у меня был пони, а сейчас мы с сестрой регулярно ездим верхом в Гайд-парке. Вы сами там часто бывали, ваша светлость?
— Не был уже несколько лет. А ваш жених любит ездить верхом?
— Руперт? Ему довольно трудно удержаться в седле, — ответила Оливия, с опозданием вспомнив, что не следует рассказывать малознакомым людям, как Руперт не мог сесть на лошадь до пятнадцати лет. — Правда, в прошлом году у него стало получаться лучше. У него слабое колено, — поспешно добавила она.
— Еще больше причин восхищаться его стремлением идти на войну.
— Его отец был в смятении, но у Руперта очень сильная воля. Если он на что-то решился, никто не может его отговорить.
Герцог чуть заметно нахмурился.
— Полагаю… — Он не закончил фразы.
— Да?
— Кажется, ваш жених прекрасный человек. Предан своей стране, смел, несмотря на физический недостаток, и сохраняет решимость, даже столкнувшись с сопротивлением отца. Я встречал герцога Кантервика, и думаю, он приложил все усилия, чтобы заставить сына остаться в Англии. Мне не терпится увидеть Монтсуррея.
Оливия кивнула. Она не могла ответить, чтобы не показаться предательницей по отношению к Руперту, потому что никогда не сделает ничего подобного.
Но герцог еще не закончил.
— Видимо, Кантервик сказал моей матери, что у его сына мозги, как заварной крем.
— Вот как. — Конечно, Оливия была с этим согласна. Однако герцогиня с таким пренебрежением относилась к Руперту! Оливия могла либо выслушивать насмешки у ее мужа за спиной, либо дать понять, что никто не смеет оскорблять его в ее присутствии.
— Странно, но герцог не в состоянии разглядеть достоинства своего сына, — медленно произнесла Оливия. — Мысли Руперта порой на удивление ясные.
И это правда. К примеру, он прекрасно разбирался в своих чувствах относительно Люси. Оливия с нежностью опустила глаза. Собачка трусила рядом, весело виляя хвостом, так что при каждом шаге он ударял хозяйку по ноге.
— Порой родители склонны вести себя подобным образом, — ответил герцог с непроницаемым лицом.
— Конечно, Кантервик предпочел бы, чтобы Руперт остался в Англии, поскольку других наследников у него нет. Однако Руперт не пожертвует честью своей страны и своей собственной ради чего-то столь зыбкого, как титул.
Герцог нахмурился. Наверное, впервые в жизни кто-то завидовал Руперту, жаль, что его в этот миг не было рядом.
— Вы бы хотели поступить на службу к его величеству, ваша светлость?
— Конечно, — угрюмо ответил герцог. — Но у меня есть титул и нет наследника. Я не могу свалить ответственность на плечи других.
— У Руперта пока нет такой ответственности. В глубине души он понял, что должен пойти на войну. — Лицо герцога стало суровым, и Оливия почувствовала жалость к нему. — Скорее всего, его присутствие никак не скажется на ходе войны. Под его началом будет всего сотня человек.
— Количество солдат, конечно же, имеет значение, но не такое, как стратегия.
Оливия не могла представить, чтобы Руперт разработал какую-либо стратегию.
— Вы боитесь за него?
— Да, — ответила Оливия, и это была правда. Несмотря на все ее жалобы по поводу предстоящего замужества, что-то шевельнулось в ее душе, когда она попрощалась с Рупертом. У него были недостатки, но все-таки он должен был стать ее будущим мужем.
Оливия помедлила и решила быть до конца откровенной.
