Лариса Шкатула - Вдова живого мужа
— Потому что прежде никто из них не видел меня с девушкой, а я, честно говоря, позволял себе над ними подшучивать: мол, девушки отнимают их время и мешают учиться… Конечно, это не очень красиво, они даже за это кличку мне дали — Монах!
Таня засмеялась и взяла его под руку.
— Попробую, но вы учтите, Янек, у меня ещё никогда не было молодого человека!
В студенческой столовой все уже собрались, но не спешили усаживаться за столы. Юноши кучкой стояли по одну сторону от двери, девушки — по другую. Гости в основном были между собой знакомы. Если же приходил незнакомый юноша, он попадал под опеку Поэта: незнакомую девушку принимала в объятия его подруга Элеонора, в которой Поэту, по мнению его друзей, могло понравиться только имя…
Сейчас девушки окружили невесту и поправляли её прическу, платье, оглаживали, одергивали: лицезрение подруги, вытянувшей счастливый билет, даже если не все они были в этом уверены, волновало, будоражило их. Каждая примеряла его на себя, прикидывала, что ей подходит, а что она сделает совсем не так.
Таня к стайке девушек подошла осторожно: ей не хотелось привлекать к себе внимание. Она никого не знала и потому поскорее сняла с себя пальто, которого стеснялась. Оно было даже не мамино, а одной маминой подруги, которая считала, что лучше выглядеть неуклюжей, но быть в тепле, чем валяться с воспалением легких!
А вот платье на Танюше было мамино — Александра Павловна танцевала в нем на выпускном балу в женской гимназии. Красивое платье. Его ушивать почти не пришлось. Вот только в носок бальных туфелек пришлось ватку подложить: великоваты оказались. Правда, после валенок с галошами ощущать их на ноге было несказанно приятно. А волосы Танюше причесывать не надо ладонью только провела, и все!
Знахарь, то бишь жених, Яну обрадовался несказанно, но сразу журить принялся.
— Где ты бродил, бедовая головушка? Я уж тянул время, тянул, капризничал, сколько мог — не хотелось без тебя начинать. Подорожанскому мое приглашение передал?
— Передал. А профессор вам с Зоей счастья пожелал, — Ян вручил Знахарю сверток с подарком. — Ты уж на него не обижайся. Как говорится, нежданный больной у него. Я хотел его подменить — не согласился ни в какую!
Знахарь поискал глазами Поэта.
— Светозар! Совсем нюх потерял? Кто гостей за стол усаживать будет?
Ян торопливо разделся. Он уже забыл о своем новом наряде и вспомнил, только увидев восхищенно завистливые взгляды товарищей.
— Ну ты и вырядился! Ограбил, что ли, кого?
Студенты не замечали ни устаревшего фасона, ни пиджака с чужого плеча: перед ними предстал совсем другой Ян — хорошо одетый и, как выяснилось, по-настоящему красивый. Возможно, им только теперь, при взгляде на него, стало ясно, как меняет человека хорошая одежда!
На девичьей стороне тоже царил переполох. Платье невесты померкло рядом с платьем Татьяны, о чем ни она сама, ни её мама, давно не бывавшие на подобных праздниках, просто не подумали.
— Так вот вы какая! — с завистью сказала ей Зоя.
— Разве вы что-то слышали обо мне? — удивилась Таня.
— Не слышала. И даже не догадывалась, что у Поплавского есть девушка. Теперь понятно, почему он ни на кого не обращал внимания!
Как раз в это время Поэт стал загонять всех за накрытый стол, так что Ян поспешил предложить Тане руку. Он только потом это осознал. Никто парня не учил, но внутри него будто кто-то знал, как обращаться с такими вот интеллигентными девушками. И он был счастлив, ведя её к столу, такую хрупкую и невозможно красивую.
А Таня шла рядом, опустив голову, потому что не могла смотреть на Яна — он казался ей ослепительно красивым, и, наверное, рядом с ним она выглядит просто безволосым гадким утенком…
За столом Яна и Таню посадили рядом с молодыми, так что Знахарь в перерыве между криками "Горько!" успел шепнуть ему:
— Ишь, скрытный, какую глазастую от нас прятал! Боялся, что уведу?
— Боялся, — улыбнулся Ян. — Ты у нас известный донжуан!
Знахарь самодовольно улыбнулся и положил руку на плечи Зое, теперь уже своей жене, поскольку днем молодые люди успели расписаться. Но долго изображать известного сердцееда он не смог, а опять стал привычным добродушным товарищем, чьи глаза прямо-таки лучились от счастья: жениться на любимой девушке — кто об этом не мечтает?! Особенно, если она такая милая, с этими ямочками на щеках. Вот только в глазах её ещё теплится грусть…
Зоя и вправду грустила. Она думала, что Ян, узнав о её замужестве, хотя бы посокрушается, а он даже не расстроился. Сидит рядом с какой-то кралей, глаз с неё не сводит… Да будь у нее, у Зои, такое платье, и она выглядела бы не хуже!
Зоя вздохнула, прощаясь со своей заветной мечтой. Этот юноша не заметил её любви и никогда не узнает, а тот, кто понял её сердце и позвал за собой, получит всю её нерастраченную нежность. И может, тогда этот воображала Поплавский поймет, мимо какого счастья в жизни он прошел…
Впрочем, раз от разу целуясь с Петром, она почувствовала, что это начинает ей нравится. Коренастый, широкоплечий её жених — уже муж! — обладал скрытой силой и притягательностью, а такая чуткая девушка, как Зоя, не могла этого не почувствовать. "Дай Бог нам с Петенькой счастья!" — вдруг суеверно подумала она, подставляя ему губы для поцелуя; первая юношеская любовь медленно уходила из её сердца, нежно улыбаясь: "Прощай, Зоинька!"
Со стороны, где сидел Поэт, Яну пришла записка в стихах.
Монах проповедовал нам воздержание,
А сам где-то там промышлял, все отринувши!
Ребята, объявим ему замечание
Или побьем, одеяло накинувши!
— Что это? — испуганно пробежала текст глазами Таня, которой Ян, посмеиваясь, протянул записку.
— Видишь, вон тот, долговязый, с некрасивой здоровой девкой? Это Поэт, он стихами откликается на все события, которые так или иначе его волнуют.
— Ее зовут Элеонора, — попыталась защитить девушку Таня, которая всегда представляла себя на месте обиженной или обиженного. — Она помогла мне раздеться. И вообще, чувствуется, что она очень добрая…
— Неважно, — отмахнулся Ян. — Поэт всегда выбирает или вовсе маленьких и невзрачных, или здоровых, как лошади, с соответствующей внешностью. Видимо, чтобы девушки не затмевали его, неповторимого!
— Янек! — поморщилась Таня, с сожалением понимая, что даже такой красивый парень, как Ян, не может быть идеальным!
— Танюша, я больше не буду! Тебя коробит мой тон? Но то, что я говорю, правда. Светозар через других как бы самоутверждается. В целом он неплохой парень, но раз решил лягнуть меня, значит, ты ему понравилась, и он в глубине души недоумевает, что нашла во мне ты, когда рядом есть такой гениальный, как он?
— Но он мне совсем не понравился! — серьезно сказала Таня, искоса глянув в сторону Поэта.
— А для него это и не важно. Он уже уверил себя, что это рано или поздно все равно случится…
— Я не хочу больше ничего о нем слышать! — уже рассердилась Таня.
— Хорошо, ни слова о нем. — Ян пожал её маленькую руку с тонкими пальчиками.
Вообще ему доставляло удовольствие украдкой разглядывать её и каждый раз находить что-нибудь новое. И трогательное. Например, родинку, которая расположилась прямо на мочке её маленького ушка! Или маленький шрам на указательном пальце. "Мыла окно, — объяснила Таня, — и зацепилась о торчащий из рамы гвоздик…"
Раньше Ян не так представлял себе любовь. Ему казалось, что это непременно взрыв страстей, безумства, роковые ошибки, и вдруг — родинка, шрам! Или этот жест, которым она поднимает руку к голове, чтобы поправить несуществующий локон, но в последний момент лишь с сожалением касается чуточку отросших волос, и лицо её при этом страдальчески морщится.
Глупышка! Она не понимает, что хороша для него и без волос, как будет впредь всегда хороша: и в беде, и в радости!
ГЛАВА 13
Наташа проснулась с ощущением полного выздоровления. Каждая мышца, каждый нерв будто пел и просил движения, действия, жизни!
Рогнеды рядом не было, а на лавке возле её постели лежал не прежний больничный балахон, а легкий шелковый сарафан. Или платье? Он отличался от обычных русских сарафанов, что скрывали женскую фигуру: он струился вокруг. Пройдя в нем по комнате, Наташа увидела, как легкая ткань рисует изгибы её фигуры и точно льнет к телу. Что ни говори, а обитатели этого подземного царства понимали толк и в нарядах, и в женской натуре, но именно это встревожило Наташу, как если бы она попала в невидимую паутину, которая незаметно опутывала её, лишая собственных мыслей и желаний…
Она решила не торопясь, внимательно осмотреть этот мир без окон и солнечного света, который, за исключением террасы, где она гуляла с Рогнедой, имел свободный ход лишь ещё глубже под землю.
