Эмили Брайан - Очаровательная наставница
Храп в дальнем конце становился все громче.
— Должно быть, это миссис Бидли, — прошептала Жаклин.
— Или Мериуэзер. Его храп разбудит и мертвых.
— А миссис Бидли заставит их тосковать о могильной тишине, — с улыбкой сказала она.
— Боже упаси Мериуэзера и миссис Бидли когда-нибудь заключить любовный союз.
— Вы думаете, такое возможно? — удивилась Жаклин.
— Кто знает? Мери очень высокого мнения о ней, особенно после того как отведал ее замечательные пироги с вишней. — Гейбриел покачал головой. — Только большой умник или полный глупец могут объяснить, почему один человек любит другого.
— Вряд ли это вопрос выбора, — ответила Жаклин, когда они пошли дальше. — Я начинаю думать, что страсть не может быть предметом выбора.
— А как насчет выбора, навязанного мне вами?
— Тут дело иное. Это предмет необходимости. Кроме того, в браках знати страсть не является необходимым условием. Главное, чтобы брак считался подходящим и выгодным для обеих сторон.
Коридор вел их круто вверх, пока они не подошли к двери, выходящей на маленький балкон, расположенный даже выше стен замка. После узкого коридора Жаклин облегченно вздохнула, глядя в небо, где на фоне чернильной темноты мерцали звезды.
— Жизнь полна выборов. — Сейчас Жаклин выбрала прохладный ночной воздух, не объятия стоящего рядом человека, как ей хотелось бы. — Просто одни бывают труднее других.
— И вы рассчитываете, что я выберу себе баронессу из подходящих невест, которых вы показали мне сегодня вечером.
— Не моя вина, что вы имеете титул, — сказала Жаклин, облокачиваясь на каменные зубцы, чтобы посмотреть в темноту внутреннего двора. — Я лишь стараюсь помочь вам сохранить его. Вот и все.
— Есть и нечто еще, мисс, что я хотел бы сохранить. Например, свое здравомыслие.
Гейбриел задул свечу, отставил подсвечник и повернулся к ней. Она стояла неподвижно, когда его палец скользнул по ее виску к щеке, а затем он наклонился и поцеловал ее.
Она знала, что должна бежать. Вне зависимости от того, найдет ли она дорогу назад или нет, следовало броситься в темноту. Но Жаклин не смогла.
Закончив поцелуй, он провел большим пальцем по ее нижней губе.
— Титул еще не все. А если я решу, что не хочу его?
— Вы должны. Ради всех живущих в Керне.
— Драгон-Керн уже был старинным, когда мой дед получил баронский титул. И будет существовать, когда я умру.
— Поместье, конечно, переживет всех хозяев, но что будет с девочками? Вы должны защитить интересы своих племянниц. Неужели вы искренне думаете, что им станет лучше под опекой короля?
— Пока им не слишком хорошо и под моей. Сегодня Гиацинт чуть не изнасиловали.
— И, не будь вас, это бы произошло. Вы были правы, не следовало разрешать ей идти на бал.
— Вы не могли знать, что случится. Даже идеальная мисс Рен не в состоянии предвидеть всех последствий.
Жаклин решила оставить эту маленькую насмешку без внимания.
— И все же я благодарю вас за то, что вы сделали. Никогда в жизни я не видела ничего подобного. Вы были прекрасны и ужасны в одно и то же время.
— Ба! Если когда-нибудь я не смогу победить Хью Кармантла, значит, мне пора умирать, — ответил Гейбриел.
— И все-таки вам не следует рисковать жизнью, вы нужны своим племянницам.
— А как насчет вас, Лин? — Он положил теплую ладонь ей на плечо, затем скользнул вниз по ее руке, их пальцы сплелись. — Что нужно вам самой?
— Мне нужно… — Игнорируя настойчивые требования своего тела, она призвала на помощь волю. — Мне нужно, чтобы вы перестали называть меня Лин.
Он неохотно кивнул.
— Как бы мне хотелось, мисс, чтобы вы не были сильнее меня.
— Я не сильнее. — Жаклин вдруг разозлилась. — Вы что, не можете ничего понять? Глупый вы человек. Думаете, я не хочу вас?
— Если честно, я не знаю, что и думать. — Гейбриел отступил на шаг, ошеломленный ее взрывом. — Сначала вы дарите мне свою непорочность, затем отталкиваете меня. Вы приглашаете в замок других женщин для моего выбора, а потом зовете меня во сне. Я думаю только о вас, но ваша первая мысль всегда о Керне. Единственный раз вы сняли ночную рубашку, показав мне свою грудь. Вы для меня совершенная загадка, мисс Рен.
Она закрыла лицо руками и тяжело вздохнула.
— Я загадка и для себя тоже. — Голос у нее дрогнул. — Я больше не узнаю лицо, которое мне показывает мое зеркало. Я не понимаю, что со мной случилось.
— Я вас понимаю. — Гейбриел ласково отвел ее руки от лица. Его улыбка была одновременно нежной и бесстыдно чувственной. Жаклин не могла представить, как ему это удается. — Не вините себя и не вините свое зеркало. Именно сейчас я крайне высокого мнения об этом зеркале.
— Вы зверь! — Она попыталась его ударить, но Гейбриел крепко держал ее запястья. — Вы знаете, что я имела в виду.
— Знаю, — вдруг серьезно произнес он. — Вы обнаружили в себе черту, о существовании которой не подозревали. Может, вы и не захотите признаться, что вы натура страстная, но это не меняет сути. Вы не первая, кто в определенный момент обнаруживает себя другим человеком. Я родился сыном джентльмена. Полагаете, я испытывал удовольствие, просыпаясь каждое утро и брея лицо пирата?
— Но, по словам мистера Мериуэзера, у вас не было выбора.
— Хотелось бы ему верить, но я должен жить в этой шкуре. Я знаю правду. А она в том, что пират был во мне всегда, только ждал подходящего момента. Временами я получал удовольствие, брея пирата.
— То есть вы хотите сказать, что я всегда была шлюхой, только не знала об этом?
— Вовсе нет. Для смышленой женщины вы обладаете каким-то странным даром превратно истолковывать смысл моих слов. Я считаю вас самой восхитительной страстной женщиной, Уж конечно, не шлюхой. И чтобы вы знали, я абсолютно не сожалею, что забрал вашу девственность.
Жаклин усмехнулась:
— Таково ваше представление об извинении? О том…
Он закрыл ей рот поцелуем.
— Это говорит во мне пират, — согласился он, когда оторвался от ее губ. — Я не могу сожалеть о том, что взял у тебя, Лин. Но я невыразимо страдаю оттого, что сделал это так неуклюже.
— Это было не так уж и плохо, — ответила Жаклин, переварив его удивительное признание. — Думаю, могло быть намного лучше. Вы должны согласиться, что нас прервали в неподходящий момент.
— Согласен. — Гейбриел скрыл улыбку. — Раз уж никто, кроме нас, похоже, не знает о потайных ходах, вероятность нового вмешательства кажется незначительной.
Она закрыла глаза, представив, как они сливаются в объятиях страсти.
— Но я не имею ни знатности, ни денег, а вы должны…
