Шахразада - Пещера невольницы-колдуньи
В один прекрасный день, когда он сможет уладить свои дела, о которых сейчас боится даже вспоминать, ему, возможно, удастся убедить ее, что он увез ее в пустыню только затем, чтобы спасти ее жизнь. Но не теперь.
Когда они спустились вниз, Эриния помчалась к лужайке.
— Вот где я построила бы дом, если бы эта земля принадлежала мне! — Взглянув на Рахмана, она улыбнулась. — Меня удивляет, что ты до сих пор не сделал этого.
— Думаю, что до сих пор мне тоже не хотелось селиться здесь. Ты единственная, кому я показал этот уголок.
Эриния опустилась на траву.
— Если бы это была моя земля, я тоже придержала бы ее только для себя. Должно быть, боги обитают в этой долине.
Рахман вздохнул. Девушка словно пропустила мимо ушей его слова, что только с ней, единственной, он решился разделить этот приют. Она и в самом деле так простодушна или намеренно предпочла не понять его?
— Хочешь есть? — спросил он, открывая мешок и выкладывая припасы на льняное полотно.
Девушка придвинулась к нему ближе, поджав под себя ноги, и утвердительно кивнула.
— Чем ты собираешься кормить меня сегодня?
Рахман ощутил легкий аромат ее волос и с трудом мог сосредоточиться на том, что делает.
— Вяленое мясо, сыр, — сказал он, перечисляя запасы, — медовый пирог и хлеб.
— Ужасно хочу есть, — сказала Эриния, отламывая кусок сыра и отправляя его в рот. Улыбаясь, она отломила еще кусок и протянула ему. Рахман склонил темноволосую голову и взял губами сыр, глядя ей в глаза. Даже в наступающей темноте он видел, как блестят ее зеленые глаза.
Эриния взглянула на небо. Поистине это была необыкновенная ночь. Горели звезды, сверкала луна, и рядом с ней сидел Рахман. Ей захотелось никогда не покидать этого места.
— Эриния, ты где-то далеко от меня, — сказал он, заметив, что она не отрываясь смотрит в пространство.
Девушка снова обратила внимание на еду.
— Ты сказал, у тебя есть медовый пирог?
Рахман утвердительно кивнул:
— Да.
Эриния встала, и душа его не смогла не отметить стройность фигуры, нежные выпуклости грудей, шелк темных волос.
— Оказывается, я не так уж голодна. Ты позволишь мне окунуть ноги в пруд?
Он снова кивнул, но на этот раз потому, что у него перехватило дыхание и он не мог вымолвить ни слова, словно жизнь его повисла на волоске. Он наблюдал, как девушка подошла к воде, села и сняла сапоги. Он продолжал смотреть на нее, когда она вошла в воду. Закрыв глаза, он лег спиной на траву, спрашивая себя: зачем он привез ее сюда? Он ведь знал, что это будет для него пыткой, и, возможно, для нее тоже, хотя на самом деле он не мог разгадать, что она чувствует.
Свиток шестнадцатый
Эриния сделала несколько шагов по траве, наконец решилась и коснулась ногами действительно очень холодной воды.
«Очень странное место, — думала девушка, — должно быть, некто зачем-то создал и этот водопадик, и эту равнину для себя, для того чтобы спастись здесь от врагов или, быть может, отлежаться после каких-то магических упражнений, которые отнимают целый океан сил… Быть может, — прикидывала она, — в скале есть расщелина… А в глубине найдется пещера… Надо будет запомнить дорогу, чтобы вернуться сюда в одиночку. Такая пещера может стать отличным убежищем для одинокой маленькой невольницы. Если вдруг ей, невольнице, повезет выбраться из-под присмотра и придет в голову мысль немного поколдовать…»
Рахман лежал, закрыв глаза. Наконец послышались легкие шаги Эринии. Он не раскрыл глаз, когда она опустилась на траву рядом с ним.
— Почему ты привез меня сюда? — тихо спросила девушка.
— Я только что спрашивал себя об этом. Может быть, потому что подумал, что тебе понравится свобода, которую ты сможешь почувствовать здесь.
— Я замерзла.
Рахман вскочил на ноги и схватил мешок. Вытащив мягкое шерстяное одеяло, он накинул его ей на плечи.
— Это поможет тебе согреться, пока я устрою тебе постель.
— Ты позаботился обо всем, — сказала Эриния, дрожа. — Мне не следовало совать ноги в воду.
Взяв одну из ее изящных ступней в руки, он принялся энергично растирать ее, затем проделал то же с другой. Потом, не говоря ни слова, он отошел и разложил две толстых кошмы.
Эриния свернулась на одной из них, укутав ноги в шерстяное одеяло.
— Здесь водятся дикие звери? — сонно спросила она.
— Время от времени попадаются львы. Есть еще шакалы и, конечно же, змеи. Но не бойся. Я не допущу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Я не боюсь. — Она повернула к нему голову и увидела, что он опустился на свою постель. — Ты забыл, что я приручаю диких животных?
— Нет, я не забыл.
Эриния зевнула и закрыла глаза, почти мгновенно погрузившись в глубокий сон. Но Рахман долго еще не мог заснуть. Он наблюдал, как ночные тени играют на самом прекрасном лице, которое он когда-либо видел. Но не только красота девушки притягивала его — его завораживал ее неукротимый дух. Она настолько вошла в его жизнь, что он не хотел и дня прожить без нее.
Он ближе придвинул к себе лук и колчан и принялся наблюдать за тем, как поднимаются и опускаются ее маленькие груди с каждым спокойным вздохом, пока наконец и сам не заснул.
Рахман открыл глаза и сразу же зажмурился под бившими в лицо яркими лучами солнца. Он быстро взглянул в сторону Эринии, ожидая, что она все еще спит, но обнаружил, что постель аккуратно свернута, а девушки нигде не видно. Рахман вскочил на ноги и стал озираться по сторонам, испугавшись, что Эриния не оставила намерения бежать.
Но, услышав мелодичный смех и плеск воды, он успокоился, поняв, что она все-таки решила окунуться. Он поспешил туда и очень удивился, увидев, что она плавает на спине. Большинство женщин не умели плавать, но она, похоже, прекрасно владела этим искусством. Девушка махнула ему рукой и повернулась, чтобы плыть к берегу.
— Ты так крепко спал, что я не стала тебя будить.
— У меня острый слух. Я должен был тебя услышать.
Эриния улыбнулась, ухватившись руками за скалистый край берега, и положила подбородок на ладони.
— Но я умею двигаться бесшумно, как большие кошки. Ни один человек меня не услышит, если я этого не хочу.
Волосы струились по ее плечам, как сверкающий оникс, и под мокрой льняной туникой ясно обрисовывались нежные округлости грудей.
— Похоже, что так. Я мог бы использовать тебя как лазутчика, чтобы тайно проникать во вражеский лагерь и незаметно покидать его.
Эриния укоризненно посмотрела на него:
— Сначала нужно договориться, кого именно считать врагом.
