Дебора Мартин - Сорванная вуаль (Любовь срывает маски)
Однако, достигнув возраста двадцати трех лет, Гаррет пришел к мысли, что смерть слишком легкое наказание для дяди. Он мечтал разоблачить предательство Тирла не только перед дворянством, которое и так презирало его за потерю титула, но и перед людьми, которых Тирл считал своими друзьями – «круглоголовыми», давшими ему власть, и перед купцами, обеспечивавшими его деньгами. Гаррет мечтал увидеть Тирла опозоренным и униженным настолько, что ему оставалось лишь уехать в изгнание, как когда-то Гаррету. Изгнание из страны было бы более подходящим наказанием, чем смерть, для человека, упивавшегося властью.
Гаррету потребовалось все его самообладание, чтобы не всадить кинжал в сердце Тирла, когда этот негодяй явился в Фолкем-Хаус. Только присутствие тети Бесс удержало его от этого. Встреча с дядей еще сильнее распалила в Гаррете желание отомстить. И как ни странно, встреча с тетей Бесс тоже.
Гаррет запомнил ее веселой молодой женщиной, которая шутливо отчитывала его за дерзкий язык. Он втайне боготворил ее и не сомневался, что она не догадывалась о подлостях своего мужа. Гаррет не мог поверить, что, зная об этом, тетя осталась бы с Тирлом.
Как она вообще могла жить с таким человеком? Но может быть, она счастлива, что носит его ребенка. Кажется, рождение ребенка делает большинство женщин счастливыми. Однако тетя Бесс не выглядела такой.
Гаррет взглянул на Мину: интересно, обрадует ли ее появление детей? И тут же мысленно обругал себя за слабость. Только его цыганская принцесса способна отвлечь его от мыслей об отмщении. Только она искушала его, заставляя отказаться от своих целей ради других забот. Нет, он не должен позволять ей этого и не должен забывать о том, что его планы могут в значительной степени зависеть от признаний раненого солдата.
Мина пошевелилась и медленно открыла глаза. Она растерянно огляделась вокруг. Заметив Гаррета, нахмурилась и спустила ноги на пол.
– Ему лучше? – спросила она, протирая глаза.
– Не могу этого сказать, но и не думаю, что ему хуже.
С усталым вздохом Мина встала и подошла к постели.
Наклонившись, она положила руку на лоб солдата, не подозревая, что предоставляет Гаррету любоваться прелестной частью своего тела.
Это зрелище, несмотря на мрачные мысли, вызвало у него улыбку, которую она успела заметить, повернувшись к нему.
– Чем это вы так довольны?
– Ничем.
Мина озадаченно взглянула на Гаррета и, пожав плечами, стала проверять повязки на раненом. С встревоженным выражением лица она показала их Гаррету.
– Милорд, знаете, он может умереть, несмотря на мои старания. С тех пор как мы привезли его сюда, он не пошевелился.
– Знаю, – кивнул Гаррет. – Мы можем записать еще одну смерть на счет Тирла. Если ты слышала все, что говорилось этим утром, то знаешь, что это шпион Тирла зарезал твоего пациента.
Мина взглянула на него. Ее лицо выражало удивление. Она явно об этом забыла.
– Вот видишь? Это сделал негодяй, присланный Тирлом, а не я и не мои люди.
Мина взяла свой мешочек с лечебными травами, отошла от солдата и села у камина.
– Возможно, на этот раз вы не виноваты, но ведь вы и раньше убивали, не правда ли?
Гаррет долго и пристально смотрел на нее.
– Да. Но для этого и существуют солдаты.
Мина на минуту задумалась, а затем задала следующий вопрос:
– Так вы убивали людей, только когда были солдатом?
Гаррет подумал о разбойниках и тех людях, которых он убил, защищаясь, в Испании, где находился короткое время как шпион короля.
– В большинстве случаев.
Мина побледнела. Опустив глаза, она теребила мешочек с травами.
– Почему же вы не убили вашего дядю, если так его ненавидите?
– У меня есть причины, – холодно ответил Гаррет, недовольный тем, какое направление принял их разговор. – Но не беспокойтесь, его время придет.
Мина торопливо взглянула на него, и Гаррет вдруг пожалел, что не может рассказать ей большего.
– Мина, я законопослушный человек. Я бы никогда хладнокровно не убил человека, если бы только он не пытался убить меня.
Мина по-прежнему смотрела на графа, хотя ее лицо выражало уже не страх и отвращение, а растерянность.
– Вы не убили бы по другой причине? Например, защищая… или… может быть, желая не потерять что-то, что по праву принадлежит вам?
– Честное слово, не знаю, – раздраженно ответил Гаррет, мысленно удивляясь, что это ей вдруг захотелось углубляться в эту тему. Он на минуту задумался. – Полагаю, это от многого зависит. Стал бы я сражаться за свои земли, если бы какая-то чужая армия попыталась захватить их? Конечно.
Мина вся подалась вперед:
– А если бы кто-то другой захотел завладеть ими? Как… как сэр Питни. Убили бы вы сэра Питни, чтобы получить обратно Фолкем-Хаус… если бы он захватил его?
– У меня не было необходимости убивать кого-то, чтобы вернуть свой дом. А почему ты задаешь этот вопрос? Какое тебе дело, что я сделал, чтобы получить его назад?
Мина неожиданно заволновалась, что возбудило в графе подозрение.
– Я только пытаюсь понять вас, – неуверенно ответила Мина.
Гаррет собрался было продолжить разговор, но тут вдруг солдат издал громкий стон и начал метаться по постели, что-то бормоча.
Гаррет и Мина бросились к нему.
– Спокойно, приятель, – приказал Гаррет, когда солдат сорвал с себя простыни. Мина снова прикрыла его одеялом. Солдат медленно открыл глаза.
Сначала, казалось, он не замечал ни Гаррета, ни Мины, потом вдруг резко попытался встать с постели.
– Тише, тише, – зашептала Мина, стараясь снова уложить его. – Раны откроются, и вам будет хуже.
Солдат еще сильнее заметался. Мина тихо разговаривала с ним, осторожно прижимая его к постели, и он постепенно успокоился. Гаррет заметил, как напряженно вглядывался солдат в лицо Мины. Затем он затряс головой и прошептал:
– Нет, нет.
– Что? – испуганно спросила девушка.
Солдат прикрыл рукой глаза и жалобно простонал:
– Не может быть. Ты умерла.
Сначала Гаррет подумал, что раненый бредит. Он вопросительно взглянул на Мину, но она только недоуменно пожала плечами и продолжила расправлять простыни.
– Не разговаривайте, – сказала она, обращаясь к раненому, – вам вредно говорить.
Солдат убрал руку с лица и снова посмотрел на Мину:
– Я знаю, ты умерла.
– Нет, – тихо ответила девушка, взяв его руку. – Чувствуете мои пальцы? Видите, я живая.
Солдат снова затряс головой и закашлялся.
– Нет, нет, не живая. Но это хорошо.
– Тс-с, – успокаивала его Мина.
– Может, ты теперь ангел, – не спуская с Мины лихорадочно блестевших глаз, сказал солдат и с усилием кивнул: – Хорошо для меня. Если я умру, хорошо, что ангел рядом со мной.
