Елена Сантьяго - Унесенные ветрами надежд
– Никлас даже говорил о сильном шторме, – продолжала Фелисити.
– Сейчас нет никакого ветра, – с сомнением возразила Элизабет. – Как он может предвидеть шторм?
– Никлас считает, что у моряка это в крови. Он сказал, что приближение непогоды просто чувствуется в воздухе. Тропические штормы часто возникают как будто из ниоткуда. Вот только что море было гладким и спокойным, а в следующий момент поднимается ветер, который в одно мгновение превращается в ураган.
Элизабет не хотелось в это верить по-настоящему. Уже много дней их окружало гладкое, как зеркало, свинцовое море, простиравшееся к горизонту. С тех пор даже малейший ветерок не коснулся парусов «Эйндховена».
Одевшись, они вместе вышли на палубу. Солнце больше не палило с неба, как за день перед этим, и действительно поднялся свежий ветер. Элизабет глубоко вздохнула, наблюдая за матросами, которые по приказу капитана поднимали паруса. «Эйндховен» снова начал движение – сначала медленно, а затем с все возрастающей скоростью. Он плыл все быстрее, а потом стал просто лететь по волнам. Рассекая носом верхушки волн, корабль то поднимался вверх, то падал вниз и вместе с ветром несся по волнам, разбрызгивая во все стороны морскую пену.
Никлас Вандемеер, широко расставив ноги, стоял на мостике и беспрерывно отдавал команды. Время от времени он подходил к пассажирам и предупреждал, что надвигается непогода и что им лучше бы уйти в каюты и надежно закрепить все свое имущество. Роберт и Гарольд Данморы не стали долго раздумывать, чтобы последовать этому совету.
– Во время плавания в Англию мы тоже попали в шторм, – сказал Роберт Элизабет. – Ты и Фелисити должны все плотно упаковать, потому что при сильном волнении ничего невозможно уберечь от воды.
– Ты считаешь, что волны будут такими высокими, что захлестнут даже верхнюю палубу? – с тревогой спросила Элизабет супруга.
Роберт кивнул.
– Да, вода заливает все и проникает даже в малейшие уголки. Иногда бывают такие волны с опрокидывающимся гребнем, что приходится привязываться, чтобы не быть смытым за борт. – Он схватил ее за руку. – Но не беспокойся. Я буду защищать тебя.
Его улыбка была настолько исполнена любви и казалась такой успокаивающей, что она непроизвольно ответила на его пожатие. Все прошлые недели Элизабет старательно избегала Роберта, так что он даже перестал повторять свои попытки сблизиться с ней тем образом, который был неприятен ей и отталкивал ее. Без сомнения, это была заслуга его отца, очень бдительно следившего за тем, чтобы Роберт больше не приставал к ней.
Однако забот у Элизабет от этого меньше не стало. То, что уже сейчас у нее появилось достаточно причин, чтобы избегать собственного мужа, не обещало для нее ничего хорошего в будущем. Не говоря уже об угрызениях совести, мучивших ее из-за роковой ошибки с Дунканом Хайнесом. Один лишь тот факт, что она сама не знала, от кого забеременела, приводил ее в отчаяние.
На этом фоне Элизабет воспринимала почти как облегчение то, что Роберт по ночам пользовался услугами французских девочек. Фелисити однажды с изрядным презрением высказала мнение, что все мужчины, независимо от того, женаты они или нет, беспомощны перед своими низменными инстинктами и вынуждены регулярно удовлетворять свои потребности у проституток. Однако вместе с тем она подчеркнула, что Никлас Вандемеер не опускается до такого рода аморальных извращений, поскольку он для этого, даже будучи настоящим образцом мужчины, слишком рассудителен и благоразумен.
Элизабет не хотела думать о том, что все, сказанное ее кузиной о мужчинах, может означать для ее дальнейшей совместной жизни с Робертом. Она пыталась внушить себе, что все будет хорошо, как только она обретет свой новый дом на Барбадосе.
В первой половине дня ветер постепенно усилился. Когда они вместе с остальными пассажирами сидели в кают-компании на скамейках, стоявших вдоль стены, и поглощали обычную скудную еду, состоявшую из чечевицы, солонины и корабельных сухарей, корабль стало раскачивать все больше и больше. Еда выплескивалась через края мисок, и пассажиры были вынуждены упираться ногами и спинами в стенки, чтобы не болтаться на скамейках взад и вперед.
Ветер уже не шумел, а яростно выл. Через деревянные стенки каюты было слышно, как хлопают паруса и скрипит корпус корабля под ударами волн, в то время как «Эйндховен» падал с одного высокого гребня волны в очередную впадину между волнами.
Корабль шел под всеми парусами. Никлас Вандемеер стоял, наклонившись над большим столом с разложенными на нем картами, и с помощью навигационных инструментов проводил вычисление курса. Он объяснил, что нужно воспользоваться ветром, пока еще можно. Иногда, как сказал он, удается таким образом убежать от шторма, хотя в данном случае это вряд ли можно предполагать.
– А это может стать ураганом? – спросила одна из молодых француженок на ломаном английском языке. – Такой тропический шторм, при котором могут потонуть даже большие корабли? – Она испуганно посмотрела на капитана.
– Ну, не будем говорить об этом, чтобы не накликать беду. Такой крепкий корабль, как «Эйндховен», конечно, не уйдет под воду, да и ураганы бывают не каждый день, – ответил Никлас, однако серьезное выражение его лица свидетельствовало о том, что за небрежным тоном капитана скрывается ложь.
Купцы встревоженно переглянулись.
– Нам нужно быстро посмотреть на состояние груза, – заявил дядя капитана. Он и его партнер поспешно встали и, раскачиваясь, неверным шагом вышли из каюты. Элизабет перепугалась.
– Моя лошадь! – Она резко вскочила на ноги. – Я должна позаботиться о Жемчужине!
Гарольд Данмор удержал ее за руку.
– Я уже замостил отсек достаточным количеством соломы и подвязал лошадь под живот. Эта подпруга будет удерживать ее со всех сторон. Больше мы ничего сделать не в состоянии.
Удивленная такой предусмотрительностью и вниманием, Элизабет взглянула на своего свекра.
– Я благодарю вас, – сказала она несколько беспомощно.
Он молча кивнул и неохотно отпустил ее руку. Робкая тень улыбки, казалось, на какой-то момент смягчила грубые черты его лица, однако затем он снова погрузился в тяжелое молчание.
Шторм начался быстрее, чем его ожидали. Едва юнга, обслуживающий пассажирские каюты, успел убрать использованную посуду и остатки еды, как Вандемеер поспешно вышел наружу и громким голосом отдал команду взять часть парусов на рифы. Элизабет не выдержала дальнейшего пребывания в душной каюте. Она встала и устремилась к двери.
– Ты куда? – взволнованно спросила Фелисити.
– Я посмотрю, как там Жемчужина.
