Пенелопа Стрэттон - Любовь по расчету
Взглянув на молодоженов, Дианта увидела, что Рекс, который был шафером Джорджа, украдкой наблюдает за ней. Интересно, прочитал ли он ее мысли? И о чем думал сам? Сожалел ли он о своем браке? Дианта покраснела и отвела взгляд.
В доме Грейсбурнов царило веселье. Стол ломился от деликатесов, а в центре высился огромный свадебный торт. К Дианте то и дело подходили поболтать дальние родственники, о существовании которых она даже не подозревала.
— Вы очень похожи на мать, — заметила худощавая пожилая дама. — У нее были темные волосы, но такой же овал лица.
— Вы… Вы знали мою мать, мэм?
— Я Хелена, ваша тетя. Алва была мне почти что дочерью. Милое создание, но довольно упрямое. Я предупреждала, каково ей будет с этим мерзавцем, но уж если она что-то решила, то не стала бы слушать никого.
— Мерзавцем вы называете моего отца? — холодно спросила Дианта.
— А кого же еще мне так называть? — резко ответила дама. Казалось, возраст давал ей право на грубость. Между тем она продолжала:
— Ей ужасно не повезло во всех отношениях. Ни одна хорошо воспитанная женщина не обратила бы внимания на этого Хелстоу. Он просто околдовал бедняжку.
К счастью, вскоре подошел Рекс. Тетушка Хелена с нетерпением ожидала, когда ее представят зятю.
— Должна вас поздравить! Неплохо устроились, не так ли? Деньги, конечно же, принадлежат семье Хелстоу? Дианта, вы должны благодарить Господа, что ваш отец не успел добраться до этих денег, иначе вам бы досталось немного.
Тут Рекс вмешался в разговор, заставив леди замолчать столь тактично, что пожилая дама лишь позже поняла, что ее оскорбили. Затем Рекс увел Дианту в сторону.
— Жених с невестой уезжают, — сообщил он.
Карета ждала у двери. Элинор обнимала родителей, пока Джордж горячо пожимал руку Рексу, не зная, как выразить свою признательность. Затем они спустились по лестнице и уехали. Дианта наблюдала за удаляющимся экипажем с какой-то непонятной болью в сердце.
— Мы можем сейчас же поехать домой, Рекс?
— Да, разумеется, но меня пригласили на вечеринку к друзьям. Разве я не говорил тебе об этом?
— Ах да, конечно, — поспешила заверить Дианта.
— Ты хотела бы, чтобы я остался с тобой?
Ей так хотелось сказать «да», но, вспомнив их уговор не вмешиваться в дела друг друга, она, мягко улыбнувшись, произнесла:
— Конечно, отправляйся к друзьям. Я передумала. Поеду лучше в оперу. Придется только вернуться домой, чтобы переодеться.
Глава седьмая
Однако когда Дианта приехала домой, желание послушать приятную музыку пропало. У нее разболелась голова, и после легкого ужина она улеглась в постель. Она взяла в руки книгу, но мысли ее витали далеко. Перед глазами стояли счастливые лица Элинор и Джорджа. Интересно, будет ли им в постели так же хорошо, как им с Рексом? И неожиданно сердце пронзила боль: утром они не будут просыпаться в разных постелях. Элинор и ее супруг заснут, обнявшись, и вместе проснутся. Днем они станут радостно улыбаться друг другу, с благодарностью вспоминая о том, что произошло ночью. У них все будет не так, как у Дианты и Рекса. Если бы только он не уходил от нее ночью! Умиротворенные и усталые, они могли бы наслаждаться объединяющими их чувствами… Дианта вновь и вновь пыталась убедить себя: того, что она имеет, вполне достаточно для счастья.
Она подошла к туалетному столику, открыла дверцу и в глубине нащупала потайную пружину. Появился еще один ящик, в котором можно было бы хранить письма от любовников. Но Дианта хранила там письма отца и его миниатюрный портрет.
К отцу Дианта испытывала весьма противоречивые чувства. Она знала, что с матерью он обошелся гадко, но, с другой стороны, дочь свою, то есть ее, Дианту, он обожал: приносил подарки, веселил бесконечными историями, писал нежные остроумные письма, которыми она очень дорожила.
Теперь она смотрела на миниатюру глазами, полными слез. Портрет был сделан еще до того, как беспутный образ жизни обезобразил черты Блэра Хелстоу, но одного взгляда было достаточно, чтобы наполнить сердце Дианты болью.
Удобно устроившись на ковре у камина, она стала перечитывать письма. Легкая улыбка играла на ее губах. Поглощенная своим занятием, она не заметила, как пролетело время, а между тем ее супруг вернулся домой и уже несколько минут стоял рядом, с интересом наблюдая за ней.
— Потайные ящики, тайные письма! Фи, Дианта! Как вульгарно! — Рекс протянул ей руку, чтобы помочь встать.
Он говорил очень четко, но Дианте показалось, что сегодня муж выпил больше, чем обычно. Граф Чартридж полагал, что большое количество алкоголя вредит здоровью, но сейчас его глаза блестели слишком ярко.
— Вы не угадали, милорд, — сказала она. — Я не храню письма от поклонников. Точнее, у меня теперь вообще нет поклонников. Это письма отца.
К ее великому удивлению, его рот изогнулся в циничной ухмылке.
— Это правда, — продолжала настаивать она. — Он написал их очень давно, когда я была маленькой. Я храню их, потому что… потому что эти письма и портрет — единственное, что у меня осталось…
Она показала мужу миниатюру. Рекс словно онемел. При свете свечи Дианта не могла рассмотреть выражение его лица, но чувствовала, что тело мужа напряглось.
— Да, — пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от портрета Блэра Хелстоу, — да, это он.
— Ты… Ты знал отца? — спросила Дианта.
— Я обменялся с ним парой слов, не более, — неторопливо произнес Рекс, что весьма удивило Дианту.
— Понятно, — пробормотала она. — Я думала… Я так мало о нем знаю… кроме того, что говорила мне мама. Но она только ругала его, совсем как тетя Хелена, от которой ты спас меня на свадьбе. Мне это ужасно не нравилось.
— Твоя мать ругала его при тебе? Ей не следовало этого делать, даже если в своих оценках она была права.
— Почему ты говоришь, что он был плохим? — быстро переспросила Дианта. Ее голос прозвучал рассерженно. — Ты совсем его не знал!
— Конечно же, нет. Но слышал о нем только плохое. Если даже супруга Блэра Хелстоу дурно отзывалась о нем при ребенке…
— Отец был добр ко мне, — задумчиво проговорила Дианта. — Я очень мало его знала, но он присылал мне подарки. И письма. Сначала я их не получала, потому что все его письма мама рвала. Потом он приехал домой и узнал об этом. Они долго ссорились, но после мама всегда отдавала письма мне, при этом поджимала губы и неодобрительно вздыхала. Она очень сердилась, если я не позволяла ей их читать.
— И ты хранишь их до сих пор… — задумчиво произнес Рекс. — Заперла в тайнике, словно сокровище. Как сентиментально! И как глупо!
