Кристина Скай - Рубин
Канпур. Город безумия и жажды крови. Место, где смерть ощущалась в каждом вздохе удушливого дыма пожара.
При одном воспоминании охватывал холод. Это просто прохлада воды, убеждал себя Пэйджен. Просто ночь. Но он знал, что это Канпур заставлял его дрожать, Канпур, который он никогда не сможет забыть. Кто-то ведь должен помнить, в конце концов. Кто еще остался в живых, кроме него? Задыхаясь от ярости, он погрузился в мягкую темноту, позволяя прохладным потокам гладить тело.
Трудно забыть те долгие недели огня и резни, когда сипайское восстание пронеслось по Индии. В течение недели не стало дома, а еще через неделю были уничтожены все его тщательно обработанные плантации. Через месяц погибли все слуги и все друзья. Без слез он наблюдал за приступом ненависти, уничтожившим все, ради чего работал.
Теперь, после восьми мирных лет, он жил, очарованный красотой острова, который напоминал слезу, скатившуюся из глаз Индии. И ей-богу, он остался бы здесь навсегда, спиной к окутанным туманом горам, лицом к юго-западным муссонам, решившись бороться, решившись выжить в джунглях. И он добьется своего. Если до тех пор кошмары не уничтожат его. Если он не сможет забыть Канпур...
Сделав несколько резких движений, Пэйджен поднялся на поверхность, вода, стекающая с головы и плеч, блеснула алмазным светом. Он глубоко вздохнул. И почуял дым, смешанный с пряными ароматами трав. Дым доносился откуда-то со склона горы. Опять тайные ночные обряды?
Он угрожал своим рабочим немедленным увольнением, если застанет их за поклонением черепу Кали, но, очевидно, туземные рабочие поступали по-своему, как, впрочем, и всегда. Пэйджен снова нырнул, поднялся и запрокинул голову.
«Забудь пятерых умерших рабочих, обнаруженных при возвращении из Лондона. Забудь о нападении в доках Коломбо. Забудь тех троих, которые следили за тобой и напали сзади».
Прохладные волны тихонько поднимали и опускали его, навевая спокойный сон в жаркую ночь. Как благословение, подумал Пэйджен. Как пышный зеленый оазис в пустыне безумия.
И он уступил теням, ожидая спасительного забвения. Но вот пальцы слегка коснулись незажившего шрама, протянувшегося зигзагом от скулы до правой брови, и массивное тело напряглось, взгляд стал ожесточенным и настороженным, волшебное очарование ночи пропало. Забыть? Это единственное, чего никогда не мог сделать Деверил Пэйджен.
Она почувствовала песчаный берег, так и не увидев его. Волны выбросили ее на песок, морские водоросли и крошечные раковины забились в рот. Отплевываясь, она отползла от кромки воды и упала. Маленький краб забрался ей на руку, но у нее не осталось сил, чтобы стряхнуть его. У нее ни на что не было сил, кроме дыхания. Волна поднялась до колен и снова отступила, и она поняла, что должна подняться повыше, чтобы не попасть снова в воду во время прилива. Она попробовала подняться, но снова упала на влажный песок. Она сумела лишь проползти еще несколько футов, и на это ушли последние остатки сил.
По крайней мере она не чувствовала никакой боли в израненной спине; возможно, она была уже за пределами чувства боли. Сжав зубы, она подняла голову и поискала оранжевый маяк. В течение долгого времени он звал ее и заставил достичь берега. Странно – свет исчез. Но это уже не имело значения. Ничто не имело значения теперь. Вздохнув, она провела пальцами по теплому песку, крепко сомкнула веки и уснула.
Первые лучи рассвета уже поднимались из-за Бирмы, когда Пэйджен утомленно вышел из моря. Вода струилась серебряными ручьями по лицу и плечам, стекая на мощный торс. С первобытной животной грацией он встряхнулся, удаляя остатки воды с обнаженного тела. Наконец он почувствовал приятную усталость. Если повезет, ему даже удастся заснуть. Голод в паху успокоился до незаметной пульсации. Точно так же улеглись и воспоминания о Канпуре. Пэйджен неторопливо вытерся и натянул бриджи. Он устало поправил мокрые волосы и повернулся к тропинке, ведущей наверх.
Именно тогда он уголком глаза заметил цветное пятно на сером в слабом утреннем свете пляже. Цветное пятно, которого здесь не должно было быть. Он осмотрел весь берег, застыв от неожиданности. Невозможно, это ему показалось.
Он закрыл глаза, посмотрел снова, уверенный, что яркое пятно пропадет. Но этого не случилось. Пятно оставалось на месте. И это, ясно видел теперь Пэйджен, было женщиной. Что-то похожее на предчувствие пронзило его. Пленник лихорадочных видений, мужчина с волосами цвета воронова крыла и глазами, похожими на осколки оникса, смотрел на неясное пятно, не в силах поверить своим глазам. Это еще одна мучительная галлюцинация, говорил он себе, еще один фантом, преследующий его длинными тропическими ночами.
Подул ветер. Он был уже теплым, обещавшим еще один безумно жаркий день. Чувствуя необъяснимые жгучие подозрения, человек, которого его рабочие называли Тигр-сагиб, медленно зашагал по влажному твердому песку. Его тень упала на неподвижную фигуру, выделяющуюся на темном фоне белизной матовой кожи и светлой промокшей ткани. Пэйджен опустился на колени, ощущая странную предопределенность происходящего. Он понял, что не смог бы отвернуться от этой женщины, даже если бы захотел. Но он и не хотел этого.
Пэйджен прикрыл глаза. В ушах стучало. Судьба, сказал он себе со странным легкомыслием. Jo hoga, so hoga. Руки противно дрожали. Еще до того, как он посмотрел вниз, он знал, что женщина красива. Это было неизбежно, как и видения, которые преследовали его в течение всего времени после возвращения из Лондона. Женщина, озадаченно подумал Пэйджен, глядя на темно-золотые пряди волос, разметавшиеся по песку. Белая женщина...
Но как она оказалась здесь? Кроме нескольких сингалезцев, никто даже не знал о существовании этой изолированной бухты. Что понадобилось этой хрупкой русалке с волосами цвета лучей тропического восхода, почему она спала на его пляже? Удивительно непослушными пальцами высокий плантатор отвел спутанную прядь волос с лица женщины, открывая шелковистую кожу щеки и бронзовые ресницы. Красивая.
Точно как он и предполагал. Но почему ее лицо кажется ему неуловимо знакомым? Пэйджен нахмурился, узнавая лицо, которое так часто видел в мучительных малярийных кошмарах. Тот же тонкий точеный нос со слегка вздернутым кончиком, тот же упрямый подбородок. Боже, те же губы цвета диких орхидей, широкие, мягкие и удивительно щедрые. Губы, которые могли так очаровательно возбудить в мужчине дикое непреодолимое желание.
Пэйджен пробормотал проклятие, пытаясь прогнать навязчивый образ, пытаясь забыть, что сделали с ним эти губы, как сильно он хотел ощутить их каждым дюймом своей обнаженной и лихорадочно горящей кожи. Всплеск желания пронзил его пах. Он отдернул руку, уронив золотые пряди, как будто обжегся. Красивая, чертовски красивая, как он и предполагал! И, насколько он знал женщин, а виконт Сент-Сир знал их достаточно хорошо, эта загадочная женщина должна иметь совершенное тело. А у Тигра не было женщины уже почти два месяца. Он даже не видел ни одной, с тех пор как уехал из Виндхэвена.
