Аманда Маккейб - Укрощение повесы
Роб внезапно остановился, и Анна запнулась об него. Он быстро отпустил ее руку и, обхватив за талию, прижал к себе. Вокруг играли дрожащие тени.
— Я надеюсь, ты никогда обо мне так не думала, — произнес он.
Анна озадаченно покачала головой. Как о враге? Нет.
Он злил ее, сбивал с толку, оставлял растерянной, но она никогда не видела в нем врага. Он много, слишком много для нее значил. Но она не могла ему об этом сказать, не могла позволить увидеть, как сильно он изменил ее душу.
— Значит ли это, что мне надо построить свой донжон для тебя? — поддразнила его она.
— А может, я собираюсь запереть тебя в башне Харт-Кастл, — ответил он и, наклонив голову, прошелся губами по ее шее и груди над лифом, Его жаркое, голодное прикосновение пробудило к жизни и ее собственное желание. — Я мог бы держать тебя здесь, подальше от жадных глаз всяких распутников вроде лорда Маддингли.
— Маддингли? — выдохнула Анна и обхватила Роба за плечи, чтобы от головокружения не свалиться с лестницы. — Он показался мне довольно милым. Уверена, он и вполовину не так распутен, как ты, Роберт Олден. Это ты летаешь от леди к леди, заставляя нас печально вздыхать после твоего ухода...
Он прижал ее к стене, удерживая всем телом. Они так идеально подходили друг другу, казалось, так и было задумано. Анна скользнула руками в мягкий дублет, чувствуя его разгоряченное тело, а Роб нетерпеливо и страстно поцеловал ее в губы. Анна ответила ему с не меньшей страстностью и желанием.
— О, Анна, — прошептал он, целуя ее в ушко. — Когда я с тобой, я совершенно не чувствую себя распутником. Для меня не существует других женщин. Ты меня страшно околдовала.
— Страшно? — выдохнула она, чувствуя себя глупенькой девочкой.
Ей не понравилось это чувство. Она оттолкнула Роба и свела плечи. Слишком многое случилось с того времени, как она была невинным ребенком. Ее несчастный брак, работа и вообще все, что она каждый день видела в Соутворке, явно показывало, что мало кому из Мужчин можно доверять.
А особенно Роберту, который смотрел на нее так, словно не меньше ее чувствовал себя ошеломленным и забывшимся. Ему доверия еще меньше, поскольку только он смог пробраться за столь тщательно выстроенные ею стены. Причем так незаметно, что она ничего не почувствовала, пока он не захватил ее сердце.
— Показывай свой донжон, — сказала она. — Мы так далеко уже забрались.
Роб резко кивнул и отвернулся.
Анна прошла вслед за ним еще один короткий пролет и оказалась на самом верху лестницы перед единственной дверью.
Роб вытащил из дублета ключ и отпер замок. Дверь бесшумно повернулась на тяжелых петлях, и за ней открылась еще большая темнота.
Роб отступил в сторону и отвесил изысканный поклон:
— Хотите войти, миледи?
Анна с сомнением заглянула в комнату. Луна светила сквозь высокие окна вдоль противоположной стены и отбрасывала вокруг странные тени. Должно быть, это действительно был донжон: комната для пыток, такая же, как, по слухам, была — и не одна — в Тауэре.
Но Анна уже слишком далеко зашла, чтобы возвращаться. Она ринулась внутрь. Роб вошел за ней и закрыл за собой дверь. Поставил фонарь на пол, и Анна смогла получше рассмотреть комнату.
Нет, она не предназначалась для пыток, но была еще более фантастической. Восьмиугольное помещение с книжными полками по всем стенам. Запертые сундуки и длинные столы с грудами книг. Она увидела глобусы на медных подставках и поблескивающие на свету непонятные металлические инструменты.
— Что это за комната? — спросила она и стала медленно обходить вокруг, разглядывая таинственные предметы и манящие книги. Она остановилась перед длинной латунной трубкой на подставке с перламутровыми украшениями.
— Кабинет чудес, — ответил Роб. — Эдвард со своими гостями занимается здесь исследованиями. — Он развернул трубку и показал небольшое отверстие на конце. — Посмотри сюда.
Анна вгляделась в крошечные линзы хитрого изобретения и ахнула. Звезды уже не выглядели серебристыми точками, они казались большими блестящими шарами и как будто искрились в бархате вечернего неба.
— Восхитительно! — прошептала она. — Что это такое?
— Телескоп, — ответил Роб. Он немного передвинул прибор, и перед ней открылся другой вид на далекие волшебные миры. — Эдварду его прислали из Италии венецианские стеклодувы. Он ведет переписку с мастером Кеплером об оптических приборах.
— Я даже вообразить не могла, что существует такое. — Анна отстранилась от телескопа, наполовину ожидая, что небо останется таким, как в телескопе. Но оно казалось совершенно обычным. Даже небо ужасающе ненадежное.
— Эдвард устроил здесь кабинет, чтобы делать новые открытия и отыскивать истину во всех ее проявлениях, — пояснил Роб. — Математика, астрономия, философия...
— И ты тоже всем этим занимаешься?
Он скупо улыбнулся:
— Когда получается. У меня много работы в Лондоне, а кроме того, в изучении чисел и звезд тоже есть свои опасности. Люди не всегда понимают.
Анна подошла к раскрытому окну и, прислонившись к притвору, внимательно изучила далекое небо. Оно выглядело таким тихим и спокойным, как океан черного бархата, вышитый крошечными бриллиантами. Хотя через то стеклышко выглядело совершенно по-другому.
— Однажды ты говорил, что за звездами находятся другие миры, полные чудес и невероятных волшебных историй, — сказала она.
— Неужели? — Анна услышала, что Роб встал за ее спиной и, зашелестев бархатом, скрестил руки на груди.
— Когда мы были в саду моего отца. Я не сомневаюсь, что тебе известны эти истории. Я вижу их в твоих пьесах...
Он встал рядом с ней, его плечо прижалось к ее плечу. Он был с ней, но все равно казался далеким, как звезды.
— Да, я знаю много сокровенных историй.
— Хотелось бы мне, чтобы мы оказались там, в другом мире, — сказала она.
— Возможно, и окажемся, — прошептал ей на ухо Роб. — Просто закрой глаза и держись за меня... позволь мне отвести тебя туда...
Анна послушалась и почувствовала на плечах его руки, он осторожно обнял ее и прижал к себе. Нежно поцеловал в висок, потом в щеку, прикоснулся губами к закрытым векам. У Анны перехватило дыхание от его близости. Мир закружился в искрящейся тьме, она чувствовала одновременно и жар, и ледяной холод.
Она обняла Роба за плечи, прижалась к нему, и его губы наконец завладели ее губами. Поцелуй был таким жадным и обжигающим, что Анна позабыла обо всем на свете. Пряный, чистый аромат его кожи, прикосновение его губ, пальцы, погрузившиеся в ее волосы и прижимающие к нему голову, — она улетела в далекие миры от одних его прикосновений.
