Виктория Холт - Тень рыси
— И вы собираетесь в Англию, чтобы отнять Уайтледиз у его законных владельцев? Зачем? У вас здесь дом, люди, которые любят вас и восхищаются вами.
Его горящий взор пронизал меня.
— Ты принадлежишь к этим людям, Нора?
— Вы знаете, что принадлежу. Он наклонился вперед.
— Тогда, Нора, я мог бы назвать себя почти счастливым.
— Если вы мудрый человек, вам этого будет достаточно, — сказала я. — Вы откажетесь от своей глупой идеи. Да, она помогла вам выжить, но сейчас она бесполезна.
— Ты отваживаешься поучать меня, Нора!
— Да, так.
— Никто другой на это не осмелится.
— Тогда вы должны быть благодарны Богу, что есть хоть один человек, который вас не боится.
— Я и благодарен Ему. Но Уайтледиз так прекрасен. Нора. Неужели ты не мечтаешь жить в таком доме?
Я ответила не сразу.
— Мне нравится наш дом.
— Ты ведь знаешь, что это всего лишь копия — плохая копия. Ну, признай же это!
— Я признаю, что подлинный Уайтледиз прекрасен.
— И тебе не хотелось бы называть его своим?
— Хотелось бы, если бы он был моим по праву.
— А если бы ты его купила?
— Но семья, которая живет там уже много поколений, никогда не продаст его.
— Я не рассказывал тебе всю историю, Нора? Арабелла вышла замуж за человека, которого выбрал для нее отец. За ничтожество по имени сэр Хилари Кэрдью. Его предки восходят к Вильгельму Завоевателю — их род еще старше, чем у Дорианов. Довольно состоятельный. Дом семьи Кэрдью находился приблизительно в десяти милях от Уайтледиз. Обе семьи издавна дружили, и Хилари с юных лет предназначался в женихи Арабелле.
— И когда вы уехали, она вышла за него замуж.
— Я узнал об этом только годы спустя, когда смог послать туда человека.
— Почему же не поехали сами?
— Я поклялся, что не ступлю на землю Англии до тех пор, пока не стану миллионером. Кроме того, я был женат на Мейбелле. У меня были свои сын и дочь. Но… Я хотел иметь Уайтледиз… и в то время — Арабеллу.
— Но у нее был муж, а у вас — жена.
— Моя жена умерла при рождении Стирлинга. Я тогда думал, что вернусь назад, к Арабелле. По правде, если бы у меня тогда было достаточно денег, я бы, действительно, сделал это. Я говорил тебе, что сэр Генри не любил, когда кто-то тратил время впустую? Каждый день я давал Арабелле урок рисования, но он длился самое большее два часа. Проживающий в доме учитель рисования был невыгоден, поэтому я стал еще и секретарем сэра Генри. У меня были неплохие способности, и вскоре я начал заниматься его делами. Поэтому точно знал, что с ними. Сэр Генри был расточителен, понимал толк в винах, пил сверх всякой меры, играл в азартные игры. Его благополучие уже тогда слегка пошатнулось. Поэтому он хотел породниться с семьей Кэрдью — поправить свое положение. Но сэр Джеймс Кэрдью — такой же, как и он. Мне многое известно о состоянии обеих семей.
— И это вам пригодилось?
— Совсем недавно, да.
— Совсем недавно?
— Моему поверенному в Лондоне кое-что удалось. Это меня обогатило… а кого-то сделало беднее. У меня перехватило дыхание.
— Линкс! — воскликнула я. И он, действительно, был похож сейчас на рысь — в его глазах горела беспощадность зверя.
— Вы умышленно разорили этих людей?
— Ты не разбираешься в этом, Нора.
— Но что бы вы ни предприняли, они никогда не продадут дом.
— Если они не смогут содержать его, то вынуждены будут продать.
— Я бы никогда не пошла на это. Что-нибудь придумала, чтобы сохранить его. Сдавала бы часть дома; сама бы стала работать; особенно, если знала, что кто-то хочет отобрать его у меня.
— Но не все люди похожи на тебя. Нора.
— Они никогда не продадут его. Я просто знаю это. Я там была. Я помню эту девушку.
— Получить его можно не только за деньги.
— Как же еще?
— Ты поймешь. Одно я знаю. Нора. Я желаю видеть своего сына хозяином Уайтледиз. Мои внуки будут играть на его лужайках. Они будут воспитываться в благородном окружении. Это мой план, и я собираюсь сделать все, чтобы он исполнился.
— А Стирлинг… Он этого хочет?
— Сыну известно о моих замыслах. Так было всегда. Он больше, чем кто-либо знает, как я страдал. Я помню, как он рыдал от гнева, гладя на мои шрамы, как сжимались у него кулаки, слышал, как он клялся заплатить по счету.
Я молчала, и Линкс тихо произнес мое имя. Я подняла голову — он ласково смотрел на меня.
— Я хочу, чтобы ты поняла это. Ты сейчас одна из нас. Из года в год ты будешь становиться все ближе. Я никогда не думал, что смогу к кому-то так привязаться, как к тебе.
— Я знаю. Так же, как и то, что вы не правы — Подожди, пока ты не увидишь эти сады, эти лужайки, покрытые зеленой, как бархат, травой, которую подстригали сотни лет. Брызги из фонтана падают на статую Гермеса, по воде плавают лилии. Этот сад на воде — точная копия сада в Хэмптон Корте. В солнечные дни в саду царит полный покой. По лужайкам важно расхаживают павлины. Я никогда не встречал такой красоты, Нора.
— Это ужасно, — сказала я. — Вся ваша жизнь прошла в поисках мщения. А должна была пройти в поисках счастья.
— Ты читаешь мне проповедь, Нора.
— Я говорю, что чувствую.
Он вдруг рассмеялся, и у него, как всегда, немного вздернулись брови.
— Ой, Нора, что бы я делал без тебя?
— Не знаю, но не предлагаю вам проверить это. Откажитесь от своих планов. Останьтесь здесь, забудьте о мести и наслаждайтесь счастьем.
— Я буду счастлив. Не сомневайся. И получу то, чего хочу. Мне надо поговорить с тобой. Нора… О будущем.
— Тогда пообещайте, что будущее пройдет здесь. Он покачал головой.
— Уайтледиз, — сказал он. — Только Уайтледиз.
— Это неверно.
— Мне придется убедить тебя.
— Вы собирались поговорить со мной о будущем?
— Ты сегодня слишком рассудительна. Может быть, завтра?
На этом мы и разошлись, но у меня осталось неприятное ощущение. Линкс никогда не колебался, и смерть для него мало значила. Он мог убить человека и не мучиться угрызениями совести. Я подумала о его женитьбе на бедняжке Мейбелле, о том, как он настоял, чтобы она родила ему сына. Не начала ли я понимать Линкса? Его ненависть страшна, но возможно, такой же ужасной будет и его любовь.
Он любил Стирлинга. Он любил меня. Он все сделает по-своему, и мы все подчинимся его воле. Нет, не все. Я не позволю собой повелевать, даже Линксу.
На следующий день всю округу охватила паника. Огонь, бушевавший в лесу где-то в тридцати милях от нас, шел теперь к дому. Когда я проснулась, повсюду стоял едкий запах гари, от которого некуда было деться. Из окна я увидела зарево.
Аделаида была встревожена.
— Он придет сюда, — сказала она. — Надеюсь, что мы никого не потеряем. Несколько хижин пастухов находятся в том направлении.
