Валери Кинг - Неуловимая невеста
Но как скучны были ему эти женщины! И как приятно находиться рядом с девушкой, которая, не жеманясь, охотно отпивает глоток вина и уделяет больше внимания еде, нежели тому, чтобы строить ему глазки.
У него вдруг возникла мысль, что он навсегда запомнит ее такой: за обедом на второй день после их бегства в Лондон. Бегства от Карлтона!
Как странно: он не чувствовал себя Карлтоном в эту минуту. Скорее неким таинственным незнакомцем. «Чем же все это кончится?» – думал он. У него вдруг появилось острое желание, почти необходимость сказать ей правду. Но тогда он разрушил бы восхитительное товарищество, возникшее между ними. Он совсем не хотел этого.
Через полчаса две кареты вернулись на Большую северную дорогу и направились к Уэнтбриджу.
Сердце Джулиан было переполнено радостью, но чтобы не выдать себя с головой, все свое внимание она обратила на самый утомительный участок пути на юг – резко начавшийся крутой и долгий спуск перед деревней Уэнтбридж.
Джулиан уперлась подошвами своих полусапожек в стенку кареты и глубоко вздохнула. Хорошо пружинивший экипаж, набирая скорость, быстро летел в серо-зеленую тень деревьев, спускаясь с холма. Сердце ее бешено билось в груди, и она закрыла глаза, позволяя чувствам полностью захватить ее. Она могла слышать трение лошадиных шей о сбрую и стук подков, цокавших все быстрее и быстрее.
Дрожь восторга пробежала по телу. Она желала бы, чтоб это чудесное головокружение длилось вечно. Она слышала, как ездовой прикрикнул на лошадей, сдерживая их – они пересекали узкую впадину между холмами. Потом начался подъем, и через несколько секунд стало казаться, что они доберутся до вершины легко. Но в каких-то тридцати футах от гребня разгон кареты ослаб, карета стала съезжать под уклон, и лошади с большим трудом, фыркая от напряжения, смогли преодолеть сопротивление экипажа и сдвинуть его вперед.
Наконец дело было сделано – они достигли вершины, и лошади выровняли шаг.
– Как это было замечательно! – воскликнула Джулиан.
– Вам понравилось? – смеясь, спросил Карлтон.
– Да! – с восторгом выдохнула Джулиан. – Я вас не шокирую? – спросила она, поворачиваясь к нему.
– Нет, вовсе нет. Но мой опыт подсказывает, что большинство молодых женщин в страхе перед спуском скорее бы бросились мне на руки, чем держались бы сами, да еще получая настоящее удовольствие от падения в узкое ущелье.
– А может быть, они хотели оказаться в ваших объятиях, Эдвард, – поддразнила Джулиан. – И даже не старайтесь убедить меня в обратном, потому что скажете вздор! Боюсь, уж не сделала ли я ужасной ошибки: даже Лиззи говорила, что я должна пользоваться всякой удобной возможностью, чтобы завоевать внимание мужчины, который мне нравится.
– Должен ли я понимать, что нравлюсь вам? Нет, пожалуйста, не отвечайте, я по вашим глазам вижу, что вы совершенно несерьезны. Лучше расскажите мне об этой вашей Лиззи. Вы оставили ее в Мэриш-холле? Похоже, она именно та женщина, которая могла бы поддержать вас в беседах с вашей матушкой, а, возможно, и отговорить от побега.
Отсутствие Элизабет Холт на ее свадьбе имело очень простое объяснение, бросившее, однако, Джулиан в краску.
– Моя дорогая подруга… она… беременна и должна родить уже скоро, – сказала она, пряча глаза от мистера Фитцпейна. – Естественно, она не могла присутствовать на моем венчании. Но вы правы, я тоже думаю, что, будь она со мной в те недели перед свадьбой, она могла бы помочь маме понять всю серьезность моих сомнений.
Он вынул ее руку из глубины белой муфты и легко пожал пальцы.
– Если бы только я знал вас недели, месяцы, нет, годы прежде, чем вы стали нареченной Карлтона! Тогда я смог бы помочь вам вместо Лиззи.
– Годы, Эдвард? – спросила она, снова дразня его и заглядывая в его погрустневшие серые глаза. – Мне только что исполнилось девятнадцать. Я ведь была еще ребенком.
– Но я все же мог быть вашим другом, – возразил он.
– По-вашему, это возможно, чтобы мужчина двадцати семи лет стал другом школьницы, девчонки, которой тринадцать-четырнадцать лет?
Он нахмурился, губы его дрогнули от удивления.
– Вы очень уж все усложняете, знаете ли.
– Что? – спросила она, поднимая брови с насмешливым недоумением. Она хорошо видела, что он заигрывает с ней.
– Вы слишком серьезны, – шутливо ответил он, поднимая ее руку к своим губам и целуя ее пальцы.
Как странно, что одно прикосновение его губ может вызвать в ней почти такое же волнение, какое она испытала несколько мгновений назад, когда карета быстро неслась вниз по склону холма. Когда он поцеловал медленным и долгим поцелуем ее запястье, это головокружение стало даже сильнее только что пережитого. Она смотрела на него в полном восхищении, ее рука была все еще прижата к его губам. Джулиан видела теперь только его профиль, уже не замечая проплывающих за окном пейзажей, не различая пятен света, деревьев и кустарников. Он продолжал целовать ее руку, и пестрый фон за окном кареты делал черты его лица еще более выразительными.
Она ощутила сильное желание погладить его щеку свободной рукой. Близость Эдварда уже не раз вызывала в ней порыв прикоснуться к нему; его взгляд притягивал ее, как магнит. Она испытывала смутное удивление оттого, как чутко отзывается ее душа на призыв его сердца, неизбежно отражавшийся в его глазах, хотя Эдвард уже не стремился, как это было поначалу, намеренно обольщать Джулиан.
Мысли ее сменяли одна другую, как следовали одна за другой деревни вдоль Большой северной дороги. Никогда прежде она не была влюблена, но если и это не любовь, тогда она никак не могла бы себе объяснить, почему она подняла свободную руку и, подчиняясь своему порыву, позволила своим пальцам прикоснуться к его щеке.
Он припал к ее руке с большей страстностью. Она скользнула пальцами вниз по его щеке, по твердой линии подбородка, между накрахмаленным воротничком, по складкам его белого шейного платка, завязанного изящным узлом.
Тут ее пальцы наткнулись на гладкий, маленький, круглый предмет, затерявшийся в складках галстука. Джулиан увидела, что это изысканнейшая бриллиантовая булавка с довольно крупным камнем. Она подумала, что, возможно, Карлтон подарил ему это дорогое украшение. По-видимому, они действительно очень привязаны друг к другу.
Она не остановила свою руку, позволяя пальцам обрисовать линию скул, и слегка коснулась его губ.
Он все еще жарко целовал ее руку. Дотронувшись пальцем до его губ, она вздрогнула, так как он вдруг отстранился от ее руки и вздохнул. Она улыбнулась, и он вновь принялся целовать ее пальцы, но теперь уже спокойнее и нежнее.
Скользнув по сидению, она оказалась к нему почти вплотную, так, что ее бедро прикасалось к его ноге. Должно быть, это неприлично? В ней снова поднялся вихрь эмоций, словно все ее существо сосредоточилось на его поцелуях и на нежно раскрывшихся губах, которые, казалось, ждали ее губ. На его щеках пробивалась легкая сизая тень, говорившая о том, что день идет на убыль. Она гадала, будет ли его кожа шершавой или гладкой, если она прикоснется к ней губами. Она должна непременно это узнать! Все ее счастье теперь зависело от этого!
