Тия Дивайн - Жажда наслаждений
— Взбитые сливки для торта моей женщины, — произнес он, плотно прижимаясь к ней. — Но десерт еще не весь.
Он поглощал ее.
Он уложил ее спиной на стол, сорвал нижнее белье, погрузил свое лицо в ее лоно и поглощал ее.
Она лежала обнаженная на обеденном столе, где любой мог увидеть ее.
Но как только его язык погрузился в ее святая святых, ей стало абсолютно наплевать на всех.
Он ее лизал, сосал, погружая язык так глубоко, как мог. Он слизывал соки, обильно выделяемые ее разгоряченным влагалищем, водя языком вверх и вниз по ее половым губам, устремляясь к ее центру удовольствий.
…здесь… здесь… он знал, как надо делать, насколько сильно, насколько энергично… ахххх…
Она насаживалась глубже и глубже на его язык, плотнее, плотнее, плотнее…
Вот так… вот так… вот так…
Ее тело таяло на кончике его упругого языка…
.. .растворялось, расплывалось…
На кончике его языка она достигла высшей точки наслаждения, и ее тело конвульсивно сокращалось от приливов удовольствия.
Она лежала обнаженная на обеденном столе, а его голова была между ее ног.
Поздно ночью Шенстоун казался зловещим. Все разошлись по своим комнатам, заперли двери, задернули занавеси и погрузились в сон.
Предыдущие два часа были настоящим эротическим сном. Теперь она знала, как надо проводить ночи: в объятиях любимого, утопая в его семени.
В объятиях Питера, в семени Питера.
Ее тело томилось, слабело от желания; она терлась промежностью об обивку скамьи, на которой сидела, расчесывая волосы. Она была ненасытна. Двух часов, проведенных на спине, ей было недостаточно. Она хотела еще.
Нет. Она хотела Питера.
Ее соски набухли под тонким шелком ночной рубашки. Она задрала подол и широко расставила ноги, чтобы касаться обнаженным телом поверхности скамьи. Внутри поднялась волна возбуждения.
Ее тело желало наполнения; оно было готово принять нечто твердое, горячее, брызжущее семенем.
Любой мог запросто зайти к ней в комнату, опуститься на колени и войти в нее, еще раз предоставив ей возможность испытать непередаваемые ощущения блаженства.
Если бы он только пришел…
Она со свистом втянула воздух. Стояла ночь, и темнота заставляла ее ощущать возбуждение, вспоминать эротические впечатления, полученные предыдущей ночью.
И на обеденном столе.
И с жемчужиной.
И с ним.
Не с Питером.
С напряженным пенисом, не принадлежащим Питеру…
Она издала чувственный звук и прижалась обнаженным телом к скамье.
Ее тело жаждало секса, ее движения были замедленными, тяжелыми. Она чувствовала свое возбуждение, свою влагу, вес грудей, трение шелка о свои торчащие, напряженные соски.
Она хотела, чтобы горячие мужские руки ласкали ее соски, а вибрирующий пенис яростно вонзался в ее плоть.
И тут она подумала, что, если мужчина не идет к ней, она может прийти к мужчине. И она кончит в то же мгновение, когда он войдет в нее.
Мысль ей понравилась. Откуда Питеру знать, что она изнывает по нему? Ведь она сама отказала ему предыдущим вечером.
Его комната располагалась в конце коридора. Она могла бы прийти к нему обнаженная, отдаться ему и позволить довести ее до изнеможения.
Пенис Питера… При мысли о нем у нее перехватило дыхание. Она уже как-то ласкала его. Достаточно будет пары минут, чтобы проскользнуть по коридору и упросить Питера вогнать свой член между ее ног.
О да. И никто не будет ничего знать. Наконец-то… пенис Питера… Когда она представила его, у нее внутри все сжалось. Она постучится в его дверь, и он схватит ее, прекрасно зная, зачем она пришла. Он снимет с нее тонкую ночную рубашку, чтобы насладиться видом ее тела, а она с удовольствием даст рассмотреть себя. Она представит свои торчащие соски и мокрую киску только перед его взором. Ей не нужны были его поцелуи; ей нужен был его член, напрягшийся от желания ее тела…
Она бросилась к двери, уверенная, что Питер ждет ее…
…она заберется к нему в кровать, а он заберется на нее…
Вдруг сильная, горячая рука остановила ее и грубо толкнула на кровать.
Николас.
— Только не сегодня, моя дорогая. Сегодня ты будешь забавляться только с моим членом.
— Где ты был? — возмущенно спросила она.
— Там, где нужно. Кстати, мой посох длиннее, чем у Питера.
— Ты шпионил за мной, — зло проговорила она, подбираясь к краю кровати.
— Нельзя доверять девственнице, вкусившей плотской любви.
— Твоя задача была всего лишь обучать меня. Для Питера.
— Разве? У меня после эякуляции начисто отшибает память. Мне даже еще сильнее начинает хотеться. А ты, моя дорогая обладательница торчащих сосков…
— Не… — он надвигался на нее, — приближайся… — он уже забирался на постель, — ко мне…
— Я уже здесь. И ты знаешь, что я принес с собой. — Он просунул руки под ее колышущиеся груди. — Я хочу твои соски. Обнажи их для меня.
— Нет.
— Я все равно до них доберусь. — Он сжал пальцами один из напряженных кончиков, и она скорчилась от нахлынувших ощущений. — Такие горячие… — Он сжал второй сосок, и она застонала. — Такие ненасытные…
Он одновременно сжал оба ее соска, и она содрогнулась от затяжного оргазма, заставившего ее стечь на покрывало подобно свечному воску.
Он склонился над ее свернувшимся телом и горячо зашептал ей на ухо:
— Когда твои соски нуждаются в хорошем сексе, ты идешь не к нему. Ты идешь ко мне. Если тебе нужен жесткий член, ты приходишь ко мне. Если ты трахаешься дважды в день или по десять раз на дню и тебе мало, то ты идешь ко мне. Таковы условия сделки. Ты не забыла о нашей сделке? Взамен ты получаешь деньги… образование… и столько секса, сколько сможешь выдержать. А в перспективе ты еще получаешь Питера в качестве мужа.
— Очень щедро с твоей стороны, — пробормотала она.
— Так и есть, — любезно сказал Николас. — Очень щедро… Что там такое?
Элизабет выбралась из-под него и спустила ноги на пол.
В коридоре звучали голоса. В дверь застучали. Голоса ее отца и Джайлса…
— Пожар! Пожар! Просыпайтесь и выходите наружу! Все вставайте!..
Николас выругался.
— Обуйся, надень халат потолще и убирайся из дома…
— Но они же не обнаружат тебя в твоей комнате…
— Обо мне не беспокойся. Собирай вещи и бегом отсюда.
Где-то в отдалении забил колокол. Пожар — пожар — пожар! Она схватила халат, всунула ноги в первые попавшиеся туфли и распахнула дверь.
— Николас, я не могу тебя так оставить…
— Можешь. Делай, как я говорю. Иди!..
— Боже мой…
Она колебалась еще мгновение, увидела нетерпение на его лице и желание, чтобы она побыстрее убралась, и выбежала в коридор прямо в густое облако дыма.
Глава 8
