Натали Питерс - Опасное окружение
Между тем Конрой подошел к нам. Увидев меня, он оскалился:
– О, кого мы видим! Не саму ли красавицу Чарлстона? Ты ведь не матрос по имени Джонс, не так ли? – Конрой от души рассмеялся собственной шутке. Его товарищи тоже развеселились.
Я испуганно отшатнулась от англичанина. Конрой взглянул на Гарта.
– А вот и Джонс. Вы ведь Джонс, не так ли? Я думаю, что узнал вас, дружище.
– Нет, я не Джонс, – спокойно ответил Гарт. – Меня зовут Мак-Клелланд. Эта дама – моя жена, и мы имеем несчастье быть пассажирами на этом судне.
– Ваша жена? Пассажиры! Нет, я просто со смеху помру от этих янки! И как вам, леди, нравится быть пассажиркой на посудине, везущей кучу грязных ниггеров?
Он потрепал меня по щеке и, оттащив от Гарта, присосался к моим губам. Гарт кинулся к нему, отбросил его в сторону и со всего размаха ударил в челюсть. Конрой упал.
– Гарт, не надо! – закричала я.
Пятеро британцев кинулись к упавшему товарищу. Гарт успел сбить с ног двоих, но силы были слишком неравны, и вскоре его повалили на палубу. Связав ему руки за спиной, английские матросы принялись его избивать. Один из них ударил Гарта по лицу прикладом, в кровь разбив скулу. Я бросилась к своему несчастному мужу, но сильные руки оттащили меня прочь.
Англичане взяли еще двоих матросов и двух сильных чернокожих. Одним из них оказался Джозеф.
Англичане удивленно рассматривали шрамы на спине негра.
– Его, должно быть, порол сам дьявол, – прищелкивал языком один матрос. – Эй, приятель, ты нам расскажешь, как это делается? Эй, Гэвин, не часто нам удается добыть такого проверенного парня!
Кто-то, я думаю, доктор Хауторн, крепко держал меня, пока британские моряки забирали пленных. Я вырвалась и побежала к борту. Я узнала золотистую голову: вместе с другими на маленькой лодке, качавшейся на волнах, Гарта увозили прочь. Чем дальше он уплывал от меня, тем большая бездна разверзалась передо мной. Я оцепенела. Я не могла поверить в то, что случилось. Сейчас я проснусь, и рядом будет Гарт. Не может быть, чтобы его у меня отняли, не может быть.
– Вам дать мой бинокль, мадам? – любезно предложил Фоулер.
Я машинально взяла протянутый бинокль и поднесла к глазам. Сейчас я ясно видела, как Гарт с трудом поднимался на палубу, как он бросился на офицера, а тот поднял приклад и ударил Гарта по голове. Мой муж рухнул, и его продолжали бить лежачего, а потом, бесчувственного, поволокли куда-то.
Капитан забрал бинокль из моих рук, но я едва ли заметила это. Я продолжала смотреть на английский корабль, на котором уже расправляли паруса и поднимали якорь. Еще немного, и фрегат скрылся, подгоняемый ветром.
– Бедный ублюдок не доживет и до вечера, – удовлетворенно заметил капитан. – Они выбьют из него спесь, а заодно и жизнь.
В ужасе я посмотрела на Фоулера. Глаза его дьявольски блестели, Я почувствовала дикий, животный страх, мозг еще не успел осмыслить происшедшее, но инстинкт подсказал мне: начинаются настоящие испытания. До сих пор между мной и капитаном стоял Гарт, он один, а сейчас Гарт исчез.
Я убежала в каюту. Услышав шаги Фоулера, всем телом я навалилась на дверь, всхлипывая и скуля, как смертельно напуганное животное. Никогда в своей жизни не знала я такого страха. Сердце мое готово было выпрыгнуть из груди, я почувствовала на губах солоноватый вкус – мне показалось, это был вкус страха.
Капитан распахнул дверь, и я отлетела к стене.
– Я пришел принести соболезнования, – сказал он, гнусно посмеиваясь. – Чертовски обидно за парня, правда же? Вот я и решил навестить безутешную вдову.
– Прошу вас, уходите, капитан, – хрипло сказала я. Он надвигался.
– Уходите. Прошу вас. Я принимаю ваши соболезнования, но… Убирайтесь! Убирайтесь сию же минуту!
Он подошел вплотную.
– Не похоже, чтобы с тобой было все в порядке, французская сука. – Фоулер зашелся от хохота. – Ты напугана, не так ли? Ты боишься того, что с тобой будет!
Он кричал, весь перекошенный от животного вожделения. Слюна текла у него по подбородку. Он расстегнул ширинку. Я оцепенело смотрела на него.
– И правильно делаешь, – продолжил он. – Я собираюсь научить тебя таким вещам, о которых твой звездочет даже не слышал.
– Прошу вас, уйдите, капитан, молю вас, – запричитала я, всхлипывая. – Я бы хотела сейчас побыть одна, если не возражаете.
– Возражаю, стерва, – зарычал он, схватив меня за волосы.
Я отпрянула и хотела было проскочить мимо него за дверь, но он, намотав прядь на руку, с силой рванул на себя. Я упала на колени.
Фоулер довольно засмеялся. Его лилово-красная, со вздувшимися венами дубина грозно торчала из поросшего черным волосом паха. Я вдохнула поглубже и закрыла глаза, молясь о том, чтобы потерять сознание, но, увы, когда он навалился на меня всем своим весом, втрое превосходящим мой, я не потеряла сознания. Я кусалась и царапалась, но его огрубелые руки были нечувствительны к боли, а когда я попробовала выцарапать ему глаза, он ударил меня по лицу, и я захлебнулась слезами пополам с кровью.
– Проклятая стерва. Дешевая французская шлюха, – злобно шипел он. – Ты ходила задрав нос и смотрела на меня как на грязь, пока рядом был твой красавчик. А сейчас у тебя нет даже того раба, которого ты сберегла!
Фоулер разразился хохотом.
– Не думай, что я не знал, что у вас тут происходило, ты, стерва. Сейчас ты начнешь учиться тому, как следует обходиться с настоящим мужчиной. Ты будешь делать все, что я тебе говорю, а когда ты исполнишь все мои прихоти, ты будешь умолять дать тебе новое дело. Сейчас ты моя, стерва. Моя.
Он задрал кверху юбку и с силой раздвинул ноги. Лицо его было так близко, что я чувствовала кислый запах изо рта и слышала довольное урчание.
Я закрыла глаза и от безысходности решила представить, что я с Гартом. Но воскресить чувственную истому и тепло, которые он дарил мне здесь, в этой самой каюте, было невозможно. Скот не был Гартом. Я не чувствовала ничего, кроме отвращения и боли, унижения и брезгливости. Он кряхтел, сопел, шарил по мне руками, а я тихонько всхлипывала и просила Бога поскорее остановить его.
Фоулер закончил быстро. Слава Богу, их светлость оказалась не способна продлить наслаждение. Он сел на корточки, склонясь надо мной, стал тискать меня и гладить. Застонав, я повернулась на бок и, свернувшись в клубок, закрыла лицо руками.
– Эй, француженка, нас ждет впереди много радости.
Он шлепнул меня по заду. Тихо заскулив, я попыталась укрыться.
– Нам еще долго плыть, месяц, а то и больше. Времени хоть отбавляй.
Вот так начались мои нескончаемые страдания, бесконечные унижения и пытки. Он насиловал не только мое тело, он втаптывал в грязь мою душу, разрушал сознание. Я стала противна самой себе, по-рабски запуганна и безобразна. Я перестала верить в Бога, который не защитил меня, и мечтала только о смерти.
