Барбара Картленд - Недосягаемая
Гость быстро обернулся, когда вошла Элизабет, и она забыла обо всем, кроме своей радости.
— Кажется, я не опоздал, — произнес он и тут же добавил: — О, вы переоделись. Надеюсь, вы простите, что я пришел в чем был, но с того момента, как мы расстались, у меня не было ни одной свободной минуты.
— Мне надоела форма, — объяснила Элизабет. — Хотите хереса? Довоенный. Слава Богу, подвал не пострадал.
Она наполнила бокал, и Ангус подошел, чтобы взять его.
— Я чувствую, что взволнован, — сказал он. — Мне так редко удается выбраться куда-нибудь пообедать, особенно с очаровательной спутницей.
— Благодарю вас, — ответила Элизабет. — Я могла бы сказать то же самое. Последний раз я обедала в Лондоне года два назад.
— Что вы делаете в свободное время?
Ей показалось, он действительно заинтересован, и поэтому, не подумав, сказала правду:
— Я пытаюсь читать, но обычно откладываю книгу, чтобы подумать.
— И о чем же вы думаете?
— Вы будете шокированы, если я скажу.
Она опустилась в кресло, закрытое уродливым дамастом.
— Отчего? Это так предосудительно?
— Тогда я вам отвечу — о себе. Вы спросили, что я делаю в свободное время. У меня его не очень много.
— Разве все мы не думаем о самих себе, когда получаем возможность? — спросил Ангус.
Элизабет взглянула на него с удивлением:
— Мне почему-то трудно представить, что вы думаете о себе.
— Но это так, уверяю вас. Хотя некоторые из моих пациентов абсолютно убеждены что я думаю только о них и ни о чем другом.
— С ними вам тяжелее всего? — спросила Элизабет.
— О нет, — ответил Ангус. — Хуже всего иметь дело с жадными, властными людьми, которые стремятся получить за свои деньги все, что возможно, и еще чуть-чуть.
Элизабет рассмеялась:
— Почему бы вам не сказать им правду?
— Обычно я так и делаю, — ответил Ангус, — и они поступают очень разумно, уходя к другому врачу.
Они выпили по второму бокалу хереса, а затем отправились на машине Ангуса обедать в ресторан, о котором он говорил. Заведение оказалось маленьким, но не лишенным очарования, а кухня, как обещал Ангус, была превосходной. Хозяин-француз радостно приветствовал Ангуса и провел их к маленькому столику в нише, отделявшей их от остальных посетителей.
— Как здесь хорошо, — сказала Элизабет, когда они заказали еду и вино.
— Я ужасно рад, что вы приехали.
Ей показалось, что в этих словах прозвучал глубокий смысл, и тут их взгляды встретились. Они долго не отрываясь смотрели друг на друга. Элизабет первая отвела глаза в сторону и начала быстро и немного сбивчиво говорить о посторонних вещах.
130
Она поняла, что боится… боится доверительного тона, боится услышать слова, имеющие другой смысл, от которого сердце забьется быстрее и дыхание участится. И все же ей хотелось их услышать…
Словно распознав ее настроение, Ангус поддержал заданный тон, и вскоре они уже весело смеялись. Элизабет с удовольствием отметила про себя, что его легко рассмешить. Любой пустяк казался ему забавным, и не раз за вечер ее посещала мысль, что он мог бы высмеять ее саму, напыщенность Эйвон-Хауса и покровительственное высокомерие Артура.
Элизабет была счастлива, и время неслось вскачь. В смятении она увидела, что на часах половина десятого, но не смогла себя заставить подняться и уйти.
— Вы часто сюда приходите? — спросила она, зная, что никогда не забудет этот вечер и этот уютный ресторанчик.
— Не всегда есть возможность, — ответил Ангус. — Обычно я слегка перекусываю в клубе, или мой секретарь приносит мне бутерброды. Иногда, признаюсь, я вообще забываю о еде и понимаю, насколько проголодался, когда уже далеко за полночь. По дороге домой я проезжаю мимо двух ларьков с горячим кофе, их хозяева меня хорошо знают.
— Разве у вас нет никого, кто бы приглядел за вами?
— Секретарь старается изо всех сил, но вечером она уходит домой, и тогда я остаюсь один в квартире. Еще у меня есть престарелая служанка, которая появляется по утрам и готовит завтрак. Если я распоряжусь, она оставляет мне что-нибудь холодное на ужин, но обычно я забываю.
— Какой безалаберный образ жизни при такой напряженной работе! — порывисто произнесла Элизабет.
— Пока держусь неплохо, — ответил Ангус. — Конечно, меня самого привело бы в ужас, если бы кто-нибудь из моих больных имел такие привычки, хотя, в конце концов, какой врач пратикует то, что проповедует?
— Интересно, почему вы так и не женились? Элизабет выпалила вопрос, который весь вечер не давал ей покоя. Ангус улыбнулся:
— На это есть две причины. Элизабет с любопытством выжидала.
— Во-первых, у меня никогда не было времени, а во-вторых, я не встретил ту, на которой мне захотелось бы жениться.
Он взглянул на Элизабет, и снова они не смогли отвести глаз друг от друга. Она знала, что три слова остались недосказанными — «до сих пор», знала, как будто услышала от него самого, что Ангус любит ее. Но из-за своей неопытности она сомневалась в правде, когда столкнулась с ней, и, чтобы причинить себе боль, сказала:
— Придется мне найти вам хорошую жену.
Ангус покачал головой и отвел взгляд. Между ними повисла тишина, а затем Элизабет быстрым движением, потому что ей хотелось задержаться, взяла сумочку и перчатки.
— Думаю, мне пора домой, — сказала она.
Ангус взглянул на часы и издал возглас удивления:
— Я даже не представлял, что так поздно.
Он попросил счет, и через несколько минут они уже ехали по направлению к Баркли-сквер.
— Вы не зайдете на последний бокал? — спросила Элизабет.
— Я не стану пить, спасибо, но хотел бы проводить вас.
— Мне нужно забрать форму, — сказала Элизабет. — Зайдем на минутку.
Она прошла с ним в утренний кабинет и зажгла свет. Комната больше не казалась такой уродливой и суровой, как днем. Элизабет заметила, что Грейс убрала херес, а вместо него выставила графин с виски и сифон с газированной водой.
— Угощайтесь, — предложила она, — а я пока соберу вещи. Элизабет поднялась наверх. Форма была уже сложена в маленький чемоданчик. Женщина оглядела комнату. Теперь она не была уверена, так ли успешно прошел вечер. Она прекрасно провела время, но все же многое осталось недосказанным. Элизабет почувствовала неуверенность, подавленность — так ребенок плачет иногда в конце праздника — и испытала сомнение, так ли хорошо было, если момент расставания настолько мучителен. Она медленно спустилась вниз.
— Я готова.
Ангус потушил сигарету. Элизабет заметила, что графин остался нетронутым.
— Позвольте мне взять ваши вещи, — сказал Ангус и подошел к ней.
Когда она отдавала чемодан, их руки встретились. И тогда они взглянули друг другу в лицо и поняли, что означает биение их сердец и трепетная напряженность сплетенных рук.
